Форумные ролевые игры

          Если есть тело, должен быть дух
              — Виктор Цой «Песня без слов»


Прогулка до магазина увенчалась оглушительным успехом, и вскоре Джейсон шёл обвешанный пакетами со всеми нужными ингредиентами для приготовления диковинного русского блюда с неудобоваримым названием. А пока «журналистка» переговаривалась с кассиром по вопросам истории создания кока-колы (той самой, по оригинальной рецептуре, разумеется!), сержант, улучив момент, прикупил кое-что и в кондитерском, о котором Аиде знать было не положено. До поры, до времени.

По пути домой Джейсон узнал много интересного о природе их соглядатаев.

— Это люди, но не совсем, — вполголоса рассказывала идущая рядом Аида. — Ну, то есть это всё ещё наш вид homo sapiens, только… неправильные они какие-то. Ощущение, м-м…

Она защёлкала пальцами, подбирая наиболее точный эквивалент в английском. Русского Джейсон, как назло, не знал — конкретно в данный момент было бы гораздо сподручнее, с его-то развитой синонимией, изъясняться именно на нём.

— Отредактированные, — наконец справилась переводчица с задачей. — Когда ты открываешь файл Word в режиме рецензирования и видишь по правому полю внесённые правки. Вот и здесь так. У них душа меньше, чем у людей, понимаешь? И это не врождённое — её при жизни отрезали. Хрясь ножичком и ампутировали кусочек. Для чего? Почему? Кто?..

Она задумалась над вопросами, которые покуда казались риторическими.

— И кусочек, я тебе скажу, такой существенный. Вот если бы твоё тело представляло целиком душу, то отсекли примерно… — отступив от мужчины, Аида примерилась к его габаритам, — одну конечность. Скажем, руку. Но самое настораживающее, знаешь, что? — наклонившись к уху собеседника, она понизила голос до шёпота. — Отсечённая часть не пустует, её заменили! Добавили на её место что-то, что не поддаётся идентификации, потому что прежде я не сталкивалась с аналогом. Это не душа. Но и не неживое. Оно живое — и при этом бездушное. Другое. Чуждое. Хотя, подожди…

Увлечённое размышлением, сознание спонтанно натолкнулось на более-менее схожий земной эквивалент. Подобные озарения случались с Аидой часто — поэтому она так любила диалоги. В процессе совместного обсуждения рождались новые, порой неожиданные идеи, приходили откровения.

— Медуза. Вот эта сопля, что наводняет Лазурный берег в жару, — жестом, полным брезгливости, женщина изобразила, как берёт существо рукой. — Вроде живой организм, но настолько мерзкий… И оно очень голодное. Хочет поглощать снова и снова. Но зачем? Каков смысл его существования? Об этом оно даже не задумывается, нет такой функции сознания. Потому что… Да, нет души. Мне страшно, Джейсон, — она поёжилась. — Неужели эти люди пошли на такое с собой добровольно?..

Записка Мантиса всё не давала покоя. Даже в сухом пересказе информация звучала жутковато, что говорить про Элая, кто заглянул за грань чуть дальше?

— А ты можешь просканировать эту хреновину? Ну, этими своими чувствами, — спросил Джейсон, пока выгружали пакеты дома.

Сейчас его замешательство было вызвано не столько подбором правильных слов для способностей Аиды, сколько самим характером фразы. Просьба, облечённая в вопрос. Ни то, ни другое не были слишком частыми гостями в речи сержанта.

— Могу попробовать, — ответила женщина после некоторого раздумья. — Но лучше находиться поближе к источнику, чтобы все остальные меньше «фонили». У людей науки просто внутренний монолог идёт нон-стопом, как бегущая строка, — усмехнувшись, кивнула она в сторону учёных и Петра, возившихся с оборудованием. — А уж у таких, как я — и подавно. Составишь компанию?

И она протянула руку.

***

Её пальцы, только что мягко придерживающие его за локоть, вдруг смыкаются железной хваткой, впиваются ногтями, и если бы не одежда…

— Я чувствую его… это. Слышу! Оно… Джейсон!

Его реакция — доли секунды. Отработанный до автоматизма алгоритм. Подхватить свободной рукой. Развернуть к себе. Прижать к стене, как к укрытию. Закрыть собой.

— Ты ранена? — быстрые, меткие взгляды по сторонам в поисках противника.

Но Аида мотает головой. Отрицает.

— Я поймала! Диктофон… Диктофон! — она охает и хватается за ломящий висок, стараясь удержать рвущийся фонтаном информационный поток. — Скорей!

Нащупав в кармане устройство, Джейсон жмёт кнопку записи, и Аиду прорывает:

— Уязвимость. Это главное. Оно — машина. У любой машины есть источник питания. Где твой? Какой?! Люди... О нет, люди! Источник — верующие. Те самые, которые сейчас рядом с ней, в подвале. Четверо. Элай всё написал… Но нет, не только. Стой! Это сложная машина, сложная техника. И у неё есть ещё аккумулятор. Запасной. Верней, его подобие. Не такой мощный, как основной, который от людей. Без питания живыми душами машина способна только на одно действие — поддержание связи. Однако и его можно обрубить. Грубо. Физически. Как? Как?! Нет, тут нужен Федя… Чтобы посмотрел внутрь. Там что-то жужжит и двигается… Я не понимаю!.. — стон, полный отчаяния.

Фантасмагоричная картина. Аида, резко переключившись на родной язык, словно умалишённая, разговаривает сама с собой. И лишь эмоциональные возгласы и искажённое болью лицо — крохотные маркеры царящего в её сознании смятения.

— Оператор. Кто за тобой стоит? Кто управляет? А-а… — улыбается она ехидно, как интриган, узнавший страшную тайну врага, которая его уничтожит. — Это сеть «многие-ко-многим» — машина подключена к ней. В своей базовой функции это просто ретранслятор, вроде базовой вышки сети вещания. Скорей всего, на это устройство можно «позвонить» напрямую или с других подобных устройств из сети. Конкретно эта машина связана с девятью другими аналогичными моделями. Девять — как круги Ада у Данте Алигьери. Ха-ха! А все ли связи активны? Может, какие-то нет? М-м, трудно определить, я не вижу…

Джейсон первый раз видит, что значит в считанные минуты выбиваться из сил. У него на глазах из Аиды будто через какую-то невидимую брешь вытекает энергия. Но она упрямо борется.

— Хрена с два я от тебя отцеплюсь! — рычит она, стиснув зубы. — Что ты делаешь с людьми? Говори, тварь, ты мне всё скажешь! Ай!

Она сгибается пополам, как от пинка в живот. В широко распахнутых глазах — невыразимый ужас.

— Оно использует энергию души человека для активации 115-го элемента периодической системы Менделеева, то есть для перевода его ядра в метастабильное состояние. Наши образцы инопланетной техники используют 115-й элемент в качестве источника питания и детектора.

Аида Воскресенская не знает таких слов, но сейчас говорит не она — сама информация обрела голос, используя её тело как сосуд. Усилитель.

— Она уничтожает человеческую душу, высасывает её — чтобы создать ядерное топливо с очень высокой концентрацией энергии. Элай сказал точно — вампир… Убийца! Но жертвы не понимают своей участи, как наркоманы…

Обессиленная, Аида поднимает измождённые глаза на сержанта. И вдруг, распрямившись как кобра для смертоносного броска, набрасывается на руку с диктофоном. Словно устройство звукозаписи служит источником связи с тем нечто из подвала.

— А знаешь что, железка? Если такая умная и пьёшь души, ведомы тебе и человеческие воспоминания. Отмотай на полвека назад, в 45-й, — приблизив губы вплотную к микрофону, свистяще нашёптывает женщина. — Я сделаю из тебя второй Рейхстаг. Оскверню твоё тело. Обесценю. Использую как черновик для упражнений по юкагирской письменности. Острым атамом* стану наносить тебе ссадины символ за символом* — выцарапывать глубоко, чтобы не стереть и не смыть. А потом выпотрошу всю нутрянку, увязну пальцами в твоих кишках и вырву самую ценную деталь, самую важную — твоё сердце. Оно послужит прекрасной безделушкой на моей шее. А ты, лишённая ядра, не сможешь работать. Бесполезная груда металла — ты будешь умолять, чтобы я тебя обесточила! Но нет. Нет-нет-нет… — сладким голоском поёт Аида. — Утилизация — слишком простая смерть. А что если заморить тебя голодом, как узника Освенцима? Рядом с тобой будут находиться такие, как я — вкусные, желанные, питательные. Но тебе не перепадёт и крохи нашей энергии! Ах, какая жалость…

Она вдруг запрокидывает голову, заливисто, безудержно хохочет. И Джейсон явственно различает, как в её синих глазах, полных слёз, плещется безумие.