Пульс

— Не откажусь, сэр! — бодрым голосом отрапортовал Моралез. — Много работы, сэр? — вежливый способ спросить "как дела, черт возьми, с гребаным ксеносом, ради которого мы рисковали жизнью".

Обрадовавшись, Мёрфи с кряхтением поднялся с кресла и завозился с кофейным аппаратом, таким же громоздким, каким был стоящая рядом чайная машина.
— Сенсационной работы, поправлю, — поднял вверх пятнистый палец директор, пока внутренности аппарата стучали и сопели паром над стеклянным кувшином — Поллукс был помещён на содержание без повреждений, без сторонних вмешательств, которые могли сбить ксеноанализы... Мы сразу приступили к сличению данных между Рубио и Айверди, сегодня был этап подпространственного прогнозирования, столько данных отреставрировано! Боже! Это чувство, азарт, я напал на след, у нас есть шанс найти тропу в бассейн, где рождаются Феи! Как в старые времена.
Аппарат выкашлял порцию густого чёрного кофе, и старик поставил стандартную белую кружку перед Моралезом.
— Знаю, тебе не терпится. Но отдохните с Роберто и Гарсией ещё пару дней, пока мы получим основные данные. Затем понадобится уже ваша экспертная помощь. Нужно поболтать с Поллуксами ещё раз, чтобы узнать, где находятся остальные фрагменты.

Отвратительно веселый Мёрфи навевал самые жуткие мысли. Типа, например, скоро в Горячке будет не протолкнуться от шизанутых Поллуксов, и дьяволопоклонники будут резать младенцев в столовой. Перед глазами на мгновение возник образ этой мексиканской сучки с кием.
— Рад стараться, сэр, — все так же бодро сообщил Рамон, — если нужно будет добыть еще образцов для сенсационных опытов, — он пригубил кофе, — рассчитывайте на меня, сэр.

Бассейн, где рождаются Феи. Зачем ему это дерьмо? Хочет поставить свежевылупившегося Барона крутить ему динамо-машину? Безумие, хотя, надо признать, весьма амбициозное. Если бы Мёрфи был директором какой-то другой базы, Рамон пожелал бы ему всяческой удачи и наблюдал бы за экспериментом со стороны.

— Я хотел спросить, есть вести из Сельчука? Когда мы эвакуировались, нечисть как с ума сошла. "Либры" повылазили. Нашим приоритетом была эвакуация Поллукса, но, боюсь, — он помялся, — стремясь добыть девчонку из-под носа у метаморфов мы, возможно, поспешили. Интуиция мне подсказывает, что мы упустили какую-то важную информацию, связь между различными типами тварей. Меня это тревожит, сэр.

— Образцы будут, Рамон, гарантирую! Ваша команда занимается этой славной охотой. Не получилось в пору кризиса в Мехико-Сити, получится сейчас, — довольно посулил Мёрфи и возвратился за стол.
Следующий вопрос Моралеза заставил директора усмехнуться в бороду и прищёлкнуть пальцами, откинувшись на спинку кресла.
— Да-да-да, напомни, чтобы я купил что-нибудь Драгану в подарок, я постоянно забываю... Только благодаря ему я смог вывести теорию о появлении, акхем, Всадников, жаль, что ценой вспоротого живота и умственной уязвимости в ходе болевого шока, хе-хе. Гоббо проанализировал паттерн его ментальной травмы, я попробовал обратиться к манускриптам Геркулесова Компакта, и вот что мы можем предположить: с большой вероятностью этот класс "Либра" по-настоящему древний, ксеносам Эфеса буквально века, если не тысячелетия, которые они проводили то в долгой спячке, то в кратких эпизодах активности на Ближней Орбите. Какова связь между четвёркой и Айверди? Громадный всплеск энергии. Когда произошло заражение юной леди, эта сила нарушила состояние дрёмы тех существ, и они пришли по, так сказать, инерции, это весьма часто случается, когда к появлению в секторе массивного (в смысле возможностей и потенциала) ксеноса присоединяется фауна помельче. Во всяком случае, я сомневаюсь, что эта, ха-ха, кавалерия изначально "приписана" к Артемиде в качестве лакеев. Мы бы отследили это даже без наличия тела Всадников в лаборатории, по остаточным излучениям увечья Драгана. Думаешь иначе?
Вдруг он перебил сам себя, махнув ладонью:
— И ещё кое-что, давай договоримся так. Общество Умолчания, эти бесполезные кретины, сами виноваты в появлении экосистемы, которую вы наблюдали в Сельчуке. Как ты очень кстати упомянул, ваш приоритет был в поимке лишь одного единственного ксеноса, который подпадает под интересы "Горячки". Разбираться с остальной фауной и копаться в их архивах, чтобы разузнать о наших целях максимум - суть ненужный риск для ваших жизней. Исследования оставьте карантинному комплексу, — он с улыбкой развёл руками — Я знаю, ты трудоголик, но лишняя тревога и стресс плохо влияют на организм.

"В пору кризиса в Мехико-сити все удалось, – мрачно думал Рамон, – только данные проебали"
Он для виду помялся, и спросил в лоб.
– Так точно, сэр. Но есть вопрос: мы в тот раз не сумели удержать данные по Фее, прошу прощения, объект "Зевс". Не получится так, что при накоплении критического объема информации сервера снова не закоротит?

Директор понимающе огладил бороду:
— Исключено, Рамон. "Закоротило" сервера, скажем так, не из-за ошибки в системе. ИскИн, с которым ты работал в чреве того чудовища, исправно функционировал и не допустил утечек, носители данных не были повреждены. Как я упоминал ранее, авария случилась по причине недосмотра оператора, то есть директора Брауна, — он тут же поднял руки — Ни в коем случае не пытаюсь очернить репутацию моего предшественника. Мы все уважаем его вклад в развитие базы.

– Безусловно, все мы допускаем ошибки, главное делать из них выводы. Могу я высказать свои опасения, сэр?

— Похоже, ты за этим и пришёл, — Мёрфи вспомнил про своё кофе и отпил немного — Слушаю.

– Эксперимент с Касторами, сэр. Я разделяю опасения по поводу недостатка Просвещенных оперативников в Горячке, однако Кастор, хоть и использует мозги смертных как питательную среду, все же представитель чуждого человечеству разума. Это паразиты, сэр, которые мастерски привыкли использовать наши идеи, мысли, желания против нас. Даже если с одним и получится достичь чего то дельного, это не значит что второй не станет втихую саботировать проект, а уровень доступа и возможности агента Горячки сделают это прямо-таки лёгкой прогулкой для такого диверсанта. Если бы я был Кастором, сэр, я бы сотрудничал для вида, а потом подложил бы такую свинью, через несколько лет даже, они могут ждать... Что Браун ещё мог бы считать, что легко отделался, сэр.

Директор помолчал, прихлёбывая из кружки, и вдруг мягко посмеялся.
— Хорошо, а если бы я был Кастором... хм-хм-кхм... Ну, Рамон, я бы здесь уже через неделю камня на камне не оставил, как только мне дали бы категорию Т-1. Вырезал бы каждую здешнюю душонку, начав с телепатически уязвимых, подорвал бы реактор, выпустил бы Койота с Орлом и вступил бы с ними в сговор. А ещё, я бы попытался позвать своих сородичей, навёл бы их на позицию нашей базы, чтобы они поддержали меня ураганами и землетрясениями. Будучи Кастором, такое сделать проще некуда. Боже, да, это тебе не собаку с присаженным ксеносом держать, Касторы - твари другого уровня, просто безумие, что я такое затеял.
Он вздохнул, вяло поведя ладонью, попытался показать своим тоном, что никак не хочет задеть Моралеза, говорящего искренне.
— В первую очередь, Касторы - люди, Рамон. Глупые, примитивные и предсказуемые. Ксеносы думают, что они всецело управляют своей новенькой биологической машиной, но вряд ли понимают, что когнитивные ошибки, амбиции и подсознательные позывы им достались от того же носителя. Во всяком случае, это справедливо для определённого порога, но после его преодоления у Кастора возникают другие проблемы, он начинает думать больше о том, как бы не улететь обратно в Предельное Энтропийное Пространство. Поспрашивайте Роберто, узнаете много интересного.
Крякнув, директор мотнул кружкой вбок.
— А если мы имеем дело с человеком, у которого лишь частично присутствуют хаотичные паттерны ксеномышления, то кого мы получим? Нас. Просвещённых. Людей, иногда думающих странное и необьятное, мнящих себя отличными от Масс. Я уже говорил об этом, ещё на Симпозиуме, Рамон. С твоей логикой, я должен всех вас закрыть на замок или вставить бомбу меж шестым и седьмым позвонком, потому что, Иисусе, я ни одного из полевых агентов этой базы не признаю адекватным, — он с шутливой улыбкой поправил себя — Пожалуйста, не обижайся, я вас всё равно ценю, как сотрудников.
Затем он отхлебнул ещё и причмокнул губами, добавляя:
— Плюс, мне бы не позволили работать над этим проектом, если бы я не предоставил Контролю способ мгновенно, — щелчок пальцами — Восстановить цепь подчинения. Достаточно одного слова. И это не "Бостон-Мумбаи".

– Возможно, мои познания в методиках Разума далеки от идеала, – осторожно отметил Рамон, – я бы поостерегся недооценивать даже людей. Впрочем, ваши доводы мне понятны. Однако в вопросах мотивации вы обошли одну важную сторону человеческой психики, ну и полученной Касторами, конечно. Я имею в виду идеалы. Многие из нас преследуют какие-то важные для нас цели в Горячке. Проклятье, да один тот факт, что мы работаем на все человечество может заставить неуверенного в себе почувствовать прилив сил, а неопределившегося - сопричастность общему делу. Это вопрос инстинктов, выживания, все это прошито вот тут, – он постучал себя по черепушке. – Кастор наследует это от носителя, но он все равно знает, что он чертов пришелец из каких то других сфер, считает себе ангелом, дьяволом, еще какой мумбо-юмбой, он по любому выше нас, лучше знает, ему должны поклоняться а не он служить на общее дело. Это же такой провал в морали! Ну будете вы ему обещать пряники, держать семью в заложниках, обещать мщение над старым врагом и ещё что. Это все равно не то, сэр. Я готов признать, что Слон не так плох, как я думал поначалу, но у него это комплекс бога все равно есть, он будет манипулировать нами, пытаться вылезти за пределы правил, переделать все вокруг себя так как посчитает нужным. Он окучивает оперативников, прикрываясь в этом заботой о них. Может быть он сам даже себя обманывает, что это он нам так помогает, но инстинкт создать секту и поиметь с нас много вкусных молитв у него никуда не девается, сэр! Он будет пытаться наебать систему хотя бы в мелочах! А потом и войти во вкус может

— То же самое справедливо для Просвещённых. Роберто удавится и изрежется, лишь бы получить кусочек новых знаний об Энтропийном Пространстве, инстинкта самосохранения - ноль. Дэшиелл был осуждён на массовое убийство индейцев несколько лет назад, это стопроцентный социопат. На этой базе я не видел ни одного Т-2, который не "наебал систему в мелочах", а бывали случаи гораздо более тяжкие. Мы - люди, и порой саботируем всё, к чему притрагиваемся, инстинктивно. Ответом на это у Союза есть слово - дисциплина. От идеалов толку нет, если они не завязаны на выученных рефлексах и чётко поставленной задаче. Пробовали бить Кастора, Рамон? Повышать голос? Комплекс тренировок Ксавьера, я смотрю, благоприятно повлиял на Шуарто. Ни одной жалобы, одни восторги, как виртуозно он применил свои искажения.
Мёрфи повздыхал, допил кофе и облизал губы.
— Кроме ситуации с Тайлан Баяр, да. Но и эта ситуация решаема. Я подписал указ о создании легализованных контрактов с Касторами, представители Масс будут отобраны из охраняемых и наблюдаемых заключённых из местной тюрьмы. Накормим его до отвала и наконец займёмся работой, чёрт возьми.

– Это если у него аппетит не бездонный... но не попробуешь, не узнаешь, – решил не напирать Рамон. – Спасибо за ответы, сэр, мне стала более понятна логика происходящего. У вас есть замечания ко мне, сэр? Что я мог сделать лучше на миссии?

Директор притворно задумался, растёкшись по креслу.
— Как насчёт продолжать в том же духе, м? Это было бы здорово, — он хлопнул в ладоши — Никаких замечаний, Рамон, вы идеальны. Спасибо за сомнения, надеюсь, я сумел их унять хотя бы на пару процентов.

Рамон кивнул
– Спасибо за высокую оценку. Буду стараться. Сомнения, ну, буду честен, многое зависит от поведения Шуарто, и кто там придет дальше. Увидим. Но я бы лично больше вложился в методики контролируемого Просвещения молодежи... вербовку суеверов. Есть же позитивные примеры, а то, что не удалось сделать протокол стабильным, возможно, это результат недостаточных усилий на этом фронте.

— Очень, кхем, жаль, что "Горячка" не занимается такого рода проектами, — Мёрфи привстал с кресла, засопев, моргнул Рамону на прощание — Хорошего вечера. Набирайтесь сил.

— А жаль, это могло бы помочь с нехваткой кадров, может быть я мог бы проанализировать перспективы, историю вопроса, случаи в других конвенциях, подготовить анализ, предложения...

Директор вернулся в кресло. Но ничего не ответил. Молчал и подпер кулаком щеку, глядя на Моралеза.
Когда пауза стала совсем уж неловкой, откуда-то изнутри старика вырвалось:
— Мхм, — он с леностью всхрапнул — У тебя есть другая работа, Рамон. Фея.

— Ну не всегда же я бегаю по полю, — развел руками Рамон, — но если вы считаете, что в рамках нашего графика и финансирования это неактуально, и все занято проектом "Кастор", тогда да... понимаю.

— Ох, Господь милосердный, — Мёрфи не выдержал, сморщился и заурчал — Не мотай мне нервы! Я клянусь, если кто-нибудь из твоих коллег бесславно подохнет во время миссии на следующей неделе, я обязательно спрошу тебя, где мне брать замену, по какому справочнику свободных рекрутов дошкольного возраста звонить и в какой пробирке выращивать Просвещённого агента. А потом всё равно сниму со скамейки запасных нового Кастора, потому что подкрепление нам необходимо сейчас, а не после трижды обосранных анализов перспектив, которыми должен клятый НМП заниматься, а не наше переёбаное в десяти местах ведомство. Ты свободен, Рамон. Завтрашний вечер для твоей команды зарезервирован в карантинном комплексе, продолжаем искать оставшиеся фрагменты, чёрт возьми.

— Так точно, сэр! — и Рамон вышел. Чтож, разговор получился интересным.

Что-то случилось, но Осами что-то не очень поняла что. Сзади горит лес, что-то где-то сбили, куча побежденных роботов декаграмматона. Кажется, непобедимый Пикадор победил гадких роботов даже не начиная сражение!

Пока не появился страшный дядька в черном костюме. Осами уже встречала таких – они появляются в самый неподходящий момент, корчат из себя очень важных персон, говорят много-много умных, красивых и страшных слов, после чего продают Осами четвертый по счету пылесос. И, что действительно страшно, пылесос действительно каждый раз лучше предыдущего!

– Ну раз вы приглашаете, Гематрия-сан, как мы можем не прийти? Если вы так старались ради нас, незабываемых школьниц из отряда Пикадор, то как мы можем отказать столь явному приглашению к столу! Я принесу чай, Гематрия-сан, вам понравится! Надеюсь, там будут подарки!

Сразу так и не скажешь, Осами действительно восприняла эту угрозу как настоящее приглашение, или просто издевается. Но, учитывая, как храбро она направилась туда, куда ее просили не идти, это уже не имеет особого значения.

– Слышали, березы и населяющие их жабки? – Откуда в джунглях взяться березам, Осами, конечно, не расскажет. – Мы идем на чаепитие к Гематрии-сан! Так что, уползайте в свой новый пепел и обустройтесь хорошенько, мы навестим вас по пути обратно и окрасим ваши старания в еще более яркие краски.

Картинки были совершенно неинтересные! Поэтому взяв со скорлупки парочку больших чёрных рисовальных камня, принялась ращукрашивать стены. Цветочки, ягодки, трава и орешки, картинки шли одна за одной, пока великаны были чемто заняты.
Наконец она нарисовала себя, друзей-великанов, Соню и Ферппердунгуса третьего и подписала: "Тут была Альтирания и её друзья!"
Отряхнув вымазаные чёрным камнем ручки она отправила Соню полетать вокруг, и попросила чтобы та непременно сообщила если увидит чтото интересное.
– А что вы тут делаете? – Спросила фея, глядя на то как великаны ходят вокруг камней, – тут что-то интересное?

Видя, что эльфийка и маг что то там колдуют, пытаясь разобрать старинные письмена, Кель решил слегка помочь ( или не слегка).

- Починка! - проговорил тифлинг, прикоснувшись к письменам, а другой рукой кидая в них предусмотрительно взятых с пола осколков/песка/пыли.

Пост находится в недоступной вам комнате!

Ссора сразу же перешла в драку, и в закусочной ей было явно тесно. Пожилая пара с той стороны по стенке просочилась в кухню. Один рабочий толкнул другого и тот, падая, сшиб со стула дальнобойщика; тот заорал:"Да ты охерел?!" — и вскочил, чтобы ответить. В чьей-то руке мелькнул. Это уже не дружеская потасовка, еду, спустив пар, противники садятся запивать разногласия пивом.

От удара нож вылетел из руки рабочего и заскользил по полу к столу Сола и Макса. Рабочий сделал шаг следом, движение, будто хотел потянуться за ножом, потом поймал их взгляд.

— Чё лупишься? — прорычал он, непоятно к кому обращаясь. Видно, что ответ ему не нужен — ему нужен повод.

* * *

— О, пастор Браун не входит в наше братство. Он построил собственную церковь. Он не высказывается против нас прямо, и все же некоторые его проповеди... — брат Габриэль покачал головой. — Что до нашего братства, мы разделяем общие цели.

Вопрос о Лиззи Кинески заставил его задуматься, а о Пилсбри — нахмуриться.

— Я не был знаком с мисс Кинески. Говорят, она поддалась соблазну больших городов. А мистер Пилсбри был месяц назад, устроил какой-то дебош. Его задержала полиция, но отпустила через пару дней с требованием покинуть город. И, если он не вернулся домой, быть может, попал в новые неприятности? Вы полагаете, эти случаи связаны?

От попыток прочесть, что на уме у их спутника, Клайда отвлекло движение: со стороны леса, захлопав крыльями, взлетел аист.

Вы подошли к фермерским постройкаи. Амбар, недалеко поленница, дальше жилой дом, сараи. На краю поля, недалеко от кромки леса, потемневшие стоги сена. Вокруг тихо. Брат Габриэль потянул створку ворот в амбар — она открылась с жалобным скрипом — и, придерживая её, заглянул внутрь.

— Что там? Мне кажется, или... — и скрылся внутри.

Знаете ли вы, что такое безумие? Безумие – это обиходное название для группы социально значимых психических расстройств, ни одно из коих до сих пор не было в должной мере описано в медицинской теории Рокугана. Традиционные сообщества связывают любые отклонения с волей жестоких богов и злобой коварных духов, но вообще-то любой ответ можно найти в собственной душе. По крайней мере, так говорит еретическое учение секты Совершенной Земли, если понимать его наполовину и неправильно. Юисин однажды уже столкнулся с деятельностью этих… Мирных философов, и нашел их измышления пустым вздором. Конечно, крайне удобно ставить себя в центр обитаемого мира, но, во-первых, Аматерасу успела первой, а во-вторых, все известные системы являются открытыми, ergo подвержены внешним воздействиям. Другие, не менее мирные религиоведы связывают сумасшествие с деятельностью Владыки Луны, Оннотангу. Если бы Юисину довелось узнать об этой секте, он бы долго смеялся. Как будто грандиозному божественному духу есть дело до каждого жалкого крестьянина, с голодухи решившего погрызть камень, пахотную землю вокруг него, а потом и собственную жену с ребенком. Да, такое дело в его практике тоже было… Нет, опыт Кири-сана подсказывал однозначный ответ: ад – это другие люди. Разнообразные, шумные, беспокойные и прекрасные люди, такие, как Сёсуро. Любая или даже любой, на выбор, ибо в это утро они были в ассортименте. Да, Юисин официально свихнулся, но в клане Асако учили превращать в оружие абсолютно всё. Юисина, во всяком случае, учили именно так. Не зря второй поклон традиционно обращают к Наставнику.

Легкий шорох возвестил об ужасном, катастрофическом нарушении этикета: Юисин резко раскрыл свой веер. Настало время рассказать и о нем. О нет, это был не просто веер. Таких вееров в Рокугане было много, но этот веер был его. Его лучший друг и его жизнь, и, уж конечно, он владел этим веером превосходно. У большинства складных вееров можно легко определить внешнюю и внутреннюю стороны, но именно у этого веера стороны различались радикально. Внешняя сторона была яркой и красочной настолько, что казалась охваченной пламенем. Огонь был символом и сутью Феникса, но именно этот огонь цвел на ветвях величественного гранатового дерева – не обычного кустарника, а целого Древа Торжествующей Жизни; рисунок был столь ярок, свеж и детализирован, что казался не творением рук художника, но скорее окном в иной, лучший мир… Внутренняя же сторона была практически пуста. Грубая и бедная, практически оскорбительная в своей примитивности, эта сторона служила совершенно иной цели. Она был стеной, отделяющей Юисина от мира; она была клеткой, защищающей мир от «Юисина»; а также она была холстом, вечным посланием от себя себе, последней правдой подлунного мира… И как жаль, что «Юисин» не любил читать. Возможно, именно это было причиной того, что веер оказался еще и повернут не той стороной. Сокрытое обернулось вовне, являя миру каллиграфическую надпись обычным углем – легко стираемую, мимолетную в своей призрачной жизни, но отмеченную огромным старанием и мастерством – Кири-сан не делал вещи наполовину. Это была хайку (что еще это могло быть?), болезненно неправильная и язвительно точная, и гласила она следующее:

«Своей слабостью
Я изготовил ножи.
Сколько их было?»

  - Говоря о делах и историях, - улыбкой «Юисина» можно было резать алмазы. – Как и о владении, кстати, не кажется ли тебе забавной нынешняя ситуация? Как преданной любительнице традиций, Сёсуро-сан должно это понравиться - очень старая милая история. Один пастушок как-то заметил волка, но не стал говорить об этом.

Смена дзенов не повлияла на одну незначительную деталь: в руках Юисина по прежнему были палочки. Одна из них неожиданно оказалась воткнута между шариками каси. Вертикально.

  - Луну спустя волк задрал овечку. А потом еще одну. Ужасно неловкая ситуация, и замять её, увы, не удалось. Когда все дело вскрылось, пастушонка повесили. Какая жалость.

Вторая палочка присоединилась к первой, только воткнута она была уже в моти. Вертикально. Не самый просто фокус, если вдуматься.

  - И вот представим себе сугубо гипотетическую ситуацию. В одном никак не связанном с текущем делом городе, на землях не менее сказочного клана, существующего исключительно личным благоволением Императора, да продлятся дни Его благородного правления, сначала выжили местного представителя государственной власти, затем, вскоре, убили еще одного. Какой прекрасный, удобный момент, чтобы собрать кучку неудачников, назвать их каким-нибудь громко звучащим термином, а затем, когда с ними по любой причине случится что-то не менее ужасное, благородные Дома будут вынуждены поддержать ввод войск, и их грязные сандалии – а поверьте мне, они грязные, в свое время я их лично досматривал, - будут топтать улицы какого-нибудь города, правитель коего - как и вы, большой любитель традиций - как это ни печально, не справился с Долгом и Верностью.

«Юисин» издал слегка пьяный смешок, вновь сворачивая веер, и крайне тяжелым инквизиторским взглядом уставился прямо в глаза Наместницы.

  - Сёсуро-сан плохо воспитала Сёсуро-сан. Сёсуро-сан не ответила на вопрос Сёсуро-сан. Вместо ответа Сёсуро-сан взялась за воспитание Сёсуро-сан. Сёсуро-сан, Сёсуро-сан, быть может, ближе к делу? Эмоции приближают нас к смерти, что, конечно, крайне ценно для любого самурая, но ничем не обрадует обычных жителей. Более, как выразился в своем досье известный вам старый мздоимец, гибкие противники уже готовят новый удар, а значит, вы со своей болезненной привязанностью к установленному порядку уже опаздываете. Вы ведь любите свой город?

С тихим шорохом веер скрылся в складках одеяния Кири-сана. С прямо-таки ощутимым скрежетом его веки закрылись, а голова склонилась к груди. Мгновение – и, резко вздрогнув, самурай снова вскинулся всем телом, глубоко вдохнув, словно выныривая не только из мрачных глубин разума, но и из самой реальности.

  - А? Кто-то что-то сказал?

Не в первый раз Юисин неожиданно для себя пропускал ужин. Обычно, впрочем, он обнаруживал себя с кистью в руках, или с незаконченной поэмой, но, очевидно, ни того, ни другого в ближайшем окружении не обнаружилось. Обидно. Шашлычок был весьма приятным, и его, кажется, оставалось еще много… Когда успели? Впрочем, мир вокруг казался таким кристально ясным и прозрачным, что на легкий голод вполне можно было закрыть глаза. Впрочем, как и во всех остальных случаях.

После того как голова ксеноса была размазана по полу, Гелиос не позволил себе даже мгновения насладиться моментом. Уже в следующий удар сердца он холодно и чётко начал оценивать сложившуюся ситуацию: направления атак, позиции братьев.

- Брат Гелиос. Ещё не поздно отойти к гесатам и перегруппироваться.

- Ни шагу назад. - Для него это не было выбором. Гелиос в первую очередь думал о людях, если начать отход, то генокрады расправятся с беззащитными, а сейчас их отряд практически всё внимание приковал к себе.

- Острый Глаз, Гектор, выбирайте себе цели на подходе. Поприветствуем новые цели!

Он наблюдал, как Штормовой Страж встал рядом с Соломоном, занимая защитную стойку. Два титана стали живой стеной, которые не дадут врагу ни малейшего шанса прорваться.

- Братья, держим позицию! - Гелиос сжал рукоять огнемёта. - Подпустим их ближе и убьём их всех!

Сам же он уже находился в боевой стойке, Саламандр приготовил свой тяжёлый огнемёт, готовый выплеснуть очищающее пламя на всё, что осмелится приблизиться.


Тем временем раненый генокрад укрылся в секторе Секундус и, похоже, не собирался вырываться наружу к Астартес. Гелиос не мог не думать о мирных жителях, на которых сейчас напал генокрад.

И хотя в последнюю очередь он хотел втягивать гвардейцев в бой с чистокровными, выбора не оставалось. Необходимость защитить безоружных пересилила всё остальное. Он связался с комиссаром:

- Наш отряд скован боем в центре лагеря. Один раненый ксенос находится в области Секундус. Направьте отряд, что держит линию Бета, в бой - убейте его или оттяните из Секундус, тогда он будет в зоне огня нашего снайпера. Да пребудет с вами Император.

Итак враг был повержен, но и у них потри были страшные...
Мартин бросился помогать лежащему на полу Элодину

Андреас будет оперативно запускать переход, Парочке же ответит сам, немного виновато, но вполне однозначно:

- Ты извини, дорогая. Но денег не будет. Нас сейчас начнут убивать, и максимум, на что мы можем рассчитывать - это раздать флешки достаточно быстро и публично, чтобы до Роклина дошло, что убивать нас бессмысленно. Надеюсь на то, что корпа не станет тратить деньги из мести. В частности, для этого надо, чтобы они взяли лабу в целости и сохранности и сами убедились, что оборудование вот оно, у них в руках, а секреты тоже вот они - все без остатка в публичном доступе, а мудаки тоже вот они - но взять с них более нечего ибо сами они голь перекатная.

У меня еще один важный вопрос. Ни у кого нет мужских трусов запасных?

      Перевод Ричард воспринял спокойно, стоически. Он даже не удивился, потому что... ну должно же было что-то произойти после дуэли. Возможно, случившееся и не был связано с поединком в Атланте напрямую, но Рик ждал, что что-то произойдет. Спорить с генералом или возражать не было никакого смысла. И не только потому, что он - генерал, а Ричард - второй лейтенант. Тон командующего не допускал никаких возражений. Перевод был оформлен временный, но слова "не можем рисковать еще одним офицером" посеяли толику сомнений в скорое возвращение в ряды рейнджеров. Впрочем, приказ был подписан, а сломанная нога лейтенанта Строзера заживала, не спрашивая никого, поэтому Ричард решил отложить тревоги до выздоровления офицера. А там и настроение Хэмптона переменится. Только нужно пережить парад...

      В роте "И" Ричарду пришлось нелегко. Не было рядом ни Майкла, ни Аллена, ни Томаса, ни других кадетов из Цитадели. В первые минуты Мур потерялся в россыпи незнакомых лиц, головных уборов и сапог, но уже к вечеру следующего дня добрую треть солдат он знал по именам.

      А потом был бал. О, какой это был бал! Ричард вновь окунулся в ту атмосферу, где когда-то чувствовал себя как рыба в воде. Где готовился к балам по несколько часов, начищая каждую пуговицу. А затем... блистал. А после о нем восторженно говорила половина Чарльстона, а другая половина - слушала. "Лучший танцор бала" - говорили они снова и снова. Восхищенные взгляды дам смотрели, как и положено, в сторону. Но было в этих взглядах и желание, и нетерпение, и столько всего, о чем нельзя рассказывать в приличном обществе.

      Но в этот раз все было немного иначе. Ричард не потерялся на фоне весьма многочисленной и разнородной публики, но в центре внимания уже не был. И не оттого, что растерял навыки или позабыл шаги, па и ритмику, а потому что в центре внимания были все мужчины! Никто не осуждал джентльменов за несколько скованные движения, и даже когда капитан Трезервант в танце случайно задел юную леди в изумрудном чепце и нежно-розовом платье, никто не посмотрел на него с упреком. И лейтенант Мур танцевал. О, он так скучал по обществу и балам, что не пропустил ни одного танца. Совершенно не думал о ногах. Рик сдержанно восхищался нарядами. А потом в танце шепнул очаровательной леди, которая не переставала улыбаться и смотрела на него чуть дольше дозволенного: «Tu as un super sourire, garde-le». Она оказалась из Лузианы, и они вместе смеялись.

      Несколько раз Рик ловил себя на мысли, что Джейн украсила бы этот бал. Почему она не приехала? Атланта не так уж и далеко. Как он хотел подхватить её в танце и кружить-кружить-кружить. Потом присесть на мягкие стулья и говорить о музыке, о книгах, о салоне Ирвинов, да о чем угодно! А затем танцевать вновь. Снова и снова. А после...

      ...а после был парад. Ричард надолго запомнил этот день. Восторженные крики дам, и отчаянное «Йиии–хааааа!!!». Каждый раз, когда новая рота выходила на позицию. И лейтенант Мур кричал изо всех сил, строго поглядывая на солдат. А после отдыхал в лагере. Разбитый танцами и парадом, но довольный как кот, объевшийся сметаны. В ответ на шутку капитана Трезерванта Мур лишь улыбнулся в усы. До боя еще далеко. Лейтенант Строзер поправится и займет свое место. А Ричард поедет в Атланту к Джейн... стоп. Обратно к рейнджерам. Джейн он пригласит в Чарльстон после войны и поедет к ней.

      За следующие несколько дней Ричард провел еще несколько тренировок, и восьмого июня, во время парада, устроенного для генерала Ли, рота «И» показала себя еще лучше. Рик чувствовал удовлетворение от хорошо проделанной работы. Если бы ему дали еще недели две - он мог бы вывести роту в число лучших. Не образцово-показательных, но и уже не «как большинство». Но тренировки, после трех парадов к ряду, остались позади. Впереди был день отдыха, а затем - разведка боем, которая в сущности своей сводилась к тому, чтобы вступить в мелкую стычку: прогнать, захватить или отвлечь янки, а затем отступить.

      Но десятого июня разведки боем не случилось.

      Услышав боевую тревогу, Ричард чуть не подавился остатками каши. Аппетит тут же пропал. Вокруг были такие же растерянные лица. Лейтенант Мур сообразил что нужно делать одним из первых. Поднялся и крикнул солдатам седлать лошадей. А затем была скачка, во время которой Ричард чувствовал совершенную растерянность. Но в седле держался ровно, невозмутимо отдавал команды сержантам, а внутри все сжималось. Он не понимал что происходит, где враг, да и приказы поступали с задержкой, а то и вовсе противоречивые. То скакать, едва не срываясь в галоп, то сменить направление и снова вперед, то стоять и ждать. А ничего хуже ожидания нет. Тогда начинается мандраж. Солдаты пытаются побороть волнение и может случиться всякое. Но все же остановки были короткими. Ричард чувствовал, что что-то должно случиться. Не будет для кавалерии в этот день Шарпсберга - гремела одинокая пушка, а ружейные выстрелы вторили ей нескладно. Затем снова была скачка.

      Только когда рота «И» разместилась у ручья и вступила в перестрелку с янки, к Ричарду пришло спокойствие. Вот он враг. Вот наша цепь. Нужно держать позицию и отгонять северян. Что может быть проще? Перезарядил ружье и выстрелил по команде капитана вместе со всей ротой. Протер рукавом глаза от едкого порохового дыма и снова упер ружье в землю. Пули свистели над головой, резали листву, но Ричард снова и снова ловил себя на мысли, что лучше так, чем как в тот раз, на холме. Тем более янки отступали каждый раз, не выдерживая плотного огня.

      Затем пришел новый приказ – отступать к станции. На другом фланге, если эти фланги вообще были, янки провели успешное наступление и нужно было усилить позиции. Скакали в боевом построении, в две шеренги. Было тревожно. Затем ускорились, и вместе с этим беспокойство усилилось. А когда у большого холма стали слышны звуки боя, никаких сомнений не осталось - Шарпсберга не повторится. Ричард почувствовал разгорающийся азарт. Все, конец маневрам. Самое время гнать янки до самого Вашингтона. Но стоило джентльменам подняться на холм - огонек азарта Ричарда угас, не успев заняться. Навстречу кавалерии Хэмптона выползало уродливая синяя масса всадников, а затем...

      Все случилось в одно мгновение. Рик не мог восстановить последовательность событий. Память о сшибке осталась в фрагментах. Вот он повторяет команду солдатам роты «И» поворачивать, срываясь на крик. Вот полковник Блэк кричит «Сабли! Сабли вон, джентльмены!», и лейтенант Мур одеревенелой рукой достает хорошенькую саблю образца 1840 года, которую купил родной штат в Коламбии и которая еще ни разу не была в бою. Но Рик, конечно же, ни о чем из этого не думал. Он завороженно смотрел на приближающуюся синюю массу всадников. Кричащую, извивающуюся, уродливую и страшную. Как она медленно движется вперед, неотвратимо. Вот звучит горн и джентльмены все как один трогают коней. Затем оглушительный топот копыт, крики и ВЖУХ! Впереди пустота и вопли, кто-то кричит разворачивать коней. А затем синий мундир с разрезом на спине и сочащейся кровью из глубокой раны. Выстрелы, пули, свистящие над головой, хрипы, срывающиеся на визги, лошадей, и оглушительный ор со всех сторон. Стуки, звон и стоны. Вот янки, неестественно свесившись с седла, скачет прочь, а лошадь брыкается и пытается его сбросить. Снова гвалт, мольбы о помощи и звон металла. Вот лицо: красное, потное, мерзонькое, скалящееся. Рик нутром почувствовал, как волна ненависти накрыла его. Снова звон стали и в какой-то момент Рик оказался в стороне. Приподнялся на стременах, провел рукой по мокрой поверхности седла и осмотрел придирчиво. Выдохнул с облегчением, увидев только кровь. Поймал себя на мысли, что лучше уж на холме, чем так. Потом был Крейг, и Твигги, и, кажется, Хэмптон. И Строзер. А нет, Строзера не было. Был Спэрооу. И точно был кто-то еще! А еще был капитан. И синие! Ричард не думал. Указал направление саблей, крикнул солдатам: «За мной, джентльмены!» и с воинственным «Йиии–хааааа!!!» пришпорил Принцессу.

В тот момент, когда со спины послышался гулкий удар, от которого вибрацией пошло всё строение, в голове раптора мелькнула мысль, что всё складывается скверно.

Он не мог точно знать, как складывается ситуация внизу, но судя по всему, генокрады плотно связали боем его братьев. Противнику на периметре сектора "Секундус" значительных ранений нанести не удалось. А теперь, и сам Острый глаз связан боем.

Марк резко ушёл в сторону, выпуская из рук болтган и доставая ксеноклинок. Но тиранид не давал ему лишней секунды на подготовку, поддерживая стремительный напор. Первый удар в спину прошёл по касательной, но оставил глубокие борозды на его силовой броне, второй пронзающий выпад задел наплечник, когда космодесантник повернулся к врагу и еле успел отпрыгнуть назад. Но от третьего размашистого удара он уйти не успел, и острые когти генокрада прошлись по его груди.

Всё же вырвав у генокрада пару секунд передышки и немного свободного пространства, раптор перешёл в контратаку. Быстро проанализировав противника вплоть до мельчайших движений мышц, Острый глаз ушёл в сторону от сильной, но не сбалансированной атаки всеми четырьмя руками, и направил клинок по прямой траектории в щель между хитиновыми пластинами, загнав его глубоко в плоть противника. Не давая тому опомниться, Марк вынул клинок и быстрым, точным движением вонзил его уже в шею тиранида. Дёрнув рукой, он отделил голову от дёргающегося в конвульсиях тела. Два быстрых и точных удара. Ничего лишнего.

Убийство одного противника облегчило ситуацию, но не изменило кардинально, потому раптор по воксу обратился к саламандре.

- Брат Гелиос. Ещё не поздно отойти к гесатам и перегруппироваться.

Подняв свой "Сталкер", Острый глаз вновь стал высматривать дальнего генокрада. Хоть он сам и надеялся на приказ об отступлении, его пока не было, а это значит, что он должен продолжать выполнять поставленные ранее задачи.

Меркель благосклонно кивнул Хельге, одобряя её готовность слушать.

– Эти обрюзгшие монахи говорят, что мне придётся проторчать здесь месяц. Месяц! – Меркель не сдержал своего возмущения столь абсурдным требованием. – Я не могу валяться тут целый месяц, покуда идёт эта война! И не собираюсь!

Слегка подуспокоившись, Меркель заговорил уже ровным голосом.

– Вы совершили ошибку, притащив меня сюда вместо того, чтобы доставить в Гнездо Соловьёв. – Подвёл он итог всей работе бродяг. – Нужно было ехать через мост, а не уходить в Лес, а потом брести сюда ещё день. Но, полагаю, за своё спасение из плена этого дикаря Кортенара я всё ещё вам обязан. И я плачу долг чести, несмотря на ошибки.

Приподняв книгу, оставленную на тумбочке, Меркель вытащил из-под неё конверт с письмом, запечатанный восковой печатью.

– Вы должны исправить свою ошибку. – Сказал Меркель. – Доставьте это письмо в Железную Жилу. Пусть его передадут моему отряду. Они прибудут сюда со всем необходимым, чтобы вытащить меня отсюда и доставить в Гнездо, где я в самом скором времени смогу вновь встать в строй. Сделайте это, и вы будете вознаграждены сразу же, как я вернусь.

  С благодарностью приняв помощь как от Дарьи, так и от Эр-Рахима, торговка пошевелила пальцами сначала одной ноги, потом второй. Согнув ногу в колене, она повертела стопой, потом повторила это же действие с полностью вытянутой ногой. Окончательно удостоверившись, что все в порядке, девушка демонстративно упала прямо на руки подруги, несколько секунд изображая конвульсии, правда, без пены из рта, после чего, весело рассмеявшись, принялась обуваться, мурлыкнув Дарье на ушко:
  - Ловлю на слове! Потом, в караван-сарае, обязательно проверишь, нет ли остаточного яда. Ну а я тоже убежусь, что никакая особо вредная змейка не ужалила тебя туда, куда ей непозволительно.

  Не остался без внимания бодрой и довольной после скоротечной схватки торговки и Рагнарссон. На шутку здоровяка северянина девушка с нарочито-серьезным видом покивала:
  - Я услышала тебя, Торстейн-пехлеван, и когда станет лениво идти, обязательно воспользуюсь твоим предложением. Или если нам придется биться со скачущим на нас во весь опор могульским нукером – удивим его тем, что я тоже буду не пешей!

  Совместными усилиями со здоровяком, который, не мудрствуя лукаво, просто начал ломать замки, Несринэ добралась до содержимого шкатулок. Пропустив золото меж пальцами, пашто, чуть сконив голову на бок, с довольным выражением лица наблюдала, как монетки одна за одной падают на горку своих сестриц, ударяясь с мелодичным и приятным каждому сердцу звяканьем. Не то, чтобы торговка испытывала такую уж страшную нужду, но пайса никогда не была лишней, а за неучтенные ранее средства можно было внепланово себя порадовать чем душе угодно – от сладкого шербета и медовой пахлавы до нового красивого ножика, и от приглянувшегося колечка до ночи забвения на мягких подушках опийной курильни.
  С колечком, кстати, желание сбылось прежде, чем успело оформиться – сначала Дарья, а потом и Ифрит с Торстейном обнаружили, что в закрытой комнате, помимо новых гостей, есть еще и парочка не первой свежести трупов, уже успевших мумифицироваться. По сравнению с Фраоши, покойники эти были поразительно приятны – во многом за счет того, что лежали спокойно и не пробовали никого убить. К тому же, в отличие от зороастрийской нечисти, на них тоже была добыча. Осматривая вместе со всеми находку, пашто без зазрений совести забрала себе приглянувшееся серебряное колечко с радужным опалом, предложив остальным, ежели у них будет на то желание, забрать себе остальные. А если нет, так пальцев у Несринэ много, она может забрать себе и все три.
  А вот от серебряного меча торговка, не смотря на всю свою трепетную любовь к клинкам, отказалась. Попробовав поначалу оружие, она сделала им пару быстрых выпадов, развернувшись вокруг себя на пятке, нанесла мощный рубящий удар по невидимому противнику, а потом проворно отскочила в сторону, спустив оружие "невидимки" по лезвию. Потом, перебросив меч из руки в руку проверив на пальце его баланс, она скривилась, словно глотнула уксуса, и убрала клинок к остальным трофеям. Обтерев ладонь о чапан, пашто задумчиво протянула:
  - Вроде бы и неплохое оружие, и баланс хороший, хотя и немного непривычный, а в руке не лежит. На стену повесить красиво - но такое оружие должно пить кровь, а не собирать пыль. Пожалуй, я лучше останусь со своим верным шамширом - он и привычнее, и роднее, и с ним я могу сражаться, даже будучи обкуренной, как хиндский факир. Так что берите, хамкарванияне, не стесняйтесь. Нам еще и пайсу делить, но она, в отличие от всего прочего, без проблем делится на всех. Предлагаю по справедливости - каждому равную долю.

  Тем временем, когда ученые мужи устали восхищаться книгами, магическими и не очень, Басир-джан, обследовав тела мертвецов, выдал свою версию происходившей много зим назад трагедии. Выслушав мужчину, торговка поцокала языком и бурно всплеснула руками:
  - Вай дод, Басир-форзан, скажи, может быть, ты умеешь глядеть в прошлое столь же уверенно, сколь охотник смотрит за готовящейся вспорхнуть птицей, и столь же бдительно, сколь барс наблюдает за мирно пасущимся туром? Если послушать тебя – ты словно видел все происходившее здесь своими глазами! – девушка в восхищении покачала головой. – Завидую такой проницательности, в делах торговых она была бы бесценна! Эх, - завершила она выражение восторга коротким смешком, - будь среди нас сладкоголосый акын, какие бы стихи могли родиться из этой истории о печальном конце несчастных хашишийа, и трагические, и нравоучительные, ай-яй!

«Странные приключения диких Диков». Кооперативное вещание локальных станций. Шадрас

Студия, если ее можно было назвать таковой, была больше похоже на помесь лаборатории ученого-любителя, военного аутпоста и просто свалки, во всяком случае висящее на стенах оружие, гудящие странные агрегаты с булькающими в них жидкостями вызывали у любого зрителя непередаваемую гамму ощущений и безумно отличались от любых голо-трансляций сколько их не было в суб-секторе. Впрочем, голо-вещанием это можно было бы назвать только условно, потому что сигнал дрожал, сбоил, шел рябью и порой вовсе исчезал на несколько секунд. Единственный человек в кадре, крайне подходил к антуражу – короткая копна стоящих дыбом рыжих волос, безумный взгляд, потертый универсальный дистикомб и толстенное золотое ожерелье с крупным звездным алмазом на груди вызывал шок и удивление у любого жителя хоть цивилизованной, хоть дикой планеты. А уж, его речь скорая и торопливая, когда он буквально захлебывался словами и вовсе превращала трансляцию в что то несусветное.

- А вот и я! Правильный Дик снова с вами! На прошлой неделе я исчез из эфира, потому что эти криворукие дети плуксов уронили орбитальный челнок прямо на мой квартал и всю наземную часть разнесло в труху!

- Что думаете теперь сможете вычислить где я сижу?! Хрена на! На прошлой неделе на город рухнул весь караван семьи Гонзалес, полсотни челноков! Так, что удачи в поисках! Но это гребаные ублюдки запороли мне всю сетку вещания, тупые твари думали смогут сбежать по золотому сертификату на Арморику, как будто кто то выпустит их из дружеских объятий, вот «Ночные вепри» и семья Камо их и проводила дружным залпом ПКО! Ну и пусть! А то Шад им не нравиться, тварям! Чистить нужники соласам хотели, ну теперь в аду им прислуживать будут!

- Так, о чем это я? Ах да, новости. Бог с ней с нашей помойкой, но мои ребятишки, мои дикари, просто кайфовые парни и забрались в самые дальние уголки нашего сектора! И безо всякой мути с аккредитаций или хуже того цензорами! Но насрать, я вещаю для простых свободных людей, которые любят меня, любят ДИКА! ВСЕХ ДИКОВ! И они пустят нас туда куда не пролезут обмазанные корпоративными деньгами и фекалиями мелигорцы и чарцы! Вы знаете что они там все в жопу долбятся в своих телеканалах, потому и в гавне??!

-А похер, я не про то. Тут мне передали кристалл от двадцать второго…или двадцать третьего, а какая разница. Но парень огонь, я на него полтора процента серой кашицы слил! – Дик похлопал рукой по стоящему неподалеку от него креслу с дырчатой сферой у изголовья, в которой можно было узнать жутко изуродованную конструкцию ментоскопа.

- Парень огонь, однозначно! Привет Дикий Дик! – ведущий помахал включившемуся изображению, как будто это не было недельной записью.

- Дооооброе утро Зуав!!! – гораздо более мускулистая версия ведущего, с коротким ежиком волос на голове и затянутая в полевой скаф с криво выполненной надписью белой краской пресса болталась пристегнутая к потолку орнитоптера висящего над бесконечным зеленым морем джунглей. Время от времени прямо из зелени в воздух словно выстреливали огромные змеиные тела в надежде достать орнитоптеры, но никак им это не удавалось, экипажи провели на планете уже не один месяц и знали что тут и как.

- А рядом со мной рядовой первого класса Айзек. Рядовой Айзек не дерьмо какое то, он правильный парень третьей генетической последовательности! Как живется Айзек?

- Да, нормально Дик – компактный, прямо таки квадратный мужчина с бочкообразной грудью и то и дело выпучивавшимися глазами, явно приспособленными для глядения в прицельную матрицу и словно вросший ногами в качающейся пол орнитоптера, пожал плечами. – на Дессе нас ценят, в армию берут, в стражу, даже в службы говорят. Меня вообще мамка по корпоративному контракту с «Идеалом» родила, генетики там что то подкрутили и я вот солдатом родился. Ну оттрубил двадцать лет на Хеспериде, еще во время когда наследство Лозинских делили, ну и остался на сверхсрочку. Ну а что? У меня племянников два десятка, почти все «обыки» им деньги нужны. Нет те кто по контракту родился, уже работают конечно, я старшему сеструхи даже купил до рождения «бету-прайм» за наградные, он теперь уже офицер во флоте, а вот остальным тяжко учится долго, есть просят, «обыки» же. Вот и служу. Три «змеи» и два «косых креста» выслужил.

-Айзек. Скажу тебе как на духу. Кто-то говорит, что вы генномоды ничем не отличаетесь от изделий грязных коротышек, но они могут засунуть свое мнение в жопу! Ты Айзек настоящий мужик! Я Азек, горжусь блядь тем, что тебя знаю! Такие парни как ты это соль земли. Любой земли, блядь!

- Спасибо Дик. Ты тоже, ну честь с тобой говорить.

- А скажи Айзек, что за херня там внизу твориться? Я когда прилетел сюда, мне сказали, что сюда прибыл башар Камлан Бирно и он тут всех дикарей на фарш пустит. Что пошло не так, Айзек?

- Да, в целом все так. – влез в разговор молодой парень с яркой внешностью харта неведомым чудом сидящий на здоровом баллоне прикрученном к борту бронированного топтера и что то там мудривший с электроникой– какие то шлемазлы дикарям тут помогают. Нет зуавцы сами малые хоть куда и дерутся чисто шо звери и натурально местных тварюк на нас науськивают, но никак не тянули против наших егерей, чтоб они были здоровы. Но какие то мансы, чтоб их понос прохватил, давеча пару транспортов каких то левых, неопознанных пригнали и оттуда такие шмуцы полезли, ох вей! Тоже егеря, камуфло, винтовки все дела и ладно бы это…среди наших парней внизу «обыков» нет, но те прям натурально отморозь какая то, Сашни из егерей попытался одного в ножи взять, так тот гнулся как ужак натурально, а потом ему двумя ударами по грудине оба сердца разорвал! И главное много их, весь лес кишит. Но ничего, мы таки не глупее многих. У нас подарочки для них приготовлены – он похлопал ладонью по баллону – «Отрыжка Моа»! Знатное дерьмо, не завидую я тем кто в джунглях сейчас сидит., чтоб им геморрой на всю родню Да и «упыри» наши машинки хоть куда штурмовик… не плуц чихнул! Ща сам увидишь!

Парень, захлопнул контрольную панель и быстро пробрался внутрь топтера, и тот начал набирать высоту, следом за ним выстраиваясь неплотным клином летели остальные машины, а молодой техник безбожно фальшивя напевал.

Инструктаж был очень ярок,
Капитан наш не подарок
Временами старикан бывает крут.
Упыри идут на дело
Значит все в порядке смело
Скоро мы заявим, вашу мать!

Один за другим, словно проскакивая невидимую горку орнитоптеры начинали стремительный путь к земле постепенно наполняя округу знаменитым комбинированным звуковым-ультразвуковым воем от которого невольно все на земле забивались в щели и молили Создателя, что бы пронесло именно его. Скорострельные пушки причесывали джунгли выбивая ворох листвы из зеленого покрова и буквально распиливали огромных рептилий следящих за необычными для планеты летунами, а за пролетевшими орнитоптерами оставался огромный шлейф фиолетового газа, от которого листва чернела буквально на глазах.

Эскадрильи шли на бреющем оставляя за собой широкие черно-коричневые просеки в которых не было ничего живого, одновременно перемалывая пушками встреченные группы что татуированных дикарей, что ловких егерей в песчано-зеленой униформе без знаков различия. Дикий Дик восторженно матерясь болтался у открытого люка и наблюдал, как рядовой Айзек, заставив глаза стать подобиями окуляров, хладнокровно всаживал очереди снарядов из авиационной пушки в огрызающиеся лазерными лучами опорные пункты пришлых егерей.

Вот орнитоптер перевалил гряду холмов и уже стали видны небольшие расчищенные участки леса с деревянными домиками вокруг которых суетились дикари. Вой «упырей» перешел в настоящее крещендо и с их носов начали вырываться всполохи от стартующих ракет, что в мгновение ока должны были стереть эти жалкие лачуги с лица планеты, но не тут то было.

Целые квадраты леса внезапно теряли зеленый цвет, сбрасывая где маскировочные поля, а где и простые одеяла из сшитых листьев и обнажая готовые к бою самоходные зенитные «мантикоры». Десятки «мантикор», сотни! Даже будучи увешанными талисманами и раскрашенными племенными знаками орудия буквально блестели от не смытой заводской смазки и их было реально много, чуть ли не целый корпус. А когда они одновременно изрыгнули огонь казалось пламя объяло само небо. Да зуавцы умеющие выживать на своем смертельно опасном мире и страшные в рукопашной схватке не были великими артиллеристами, но когда по каждому орнитоптеру било два, три, четыре, а то и пять орудий шансов не было ровно никаких. Рядового Айзека лазерный луч распилил пополам вместе с авиационной пушкой, бортовая броня в хвосте вспучилась и хоть сдержала основную часть энергии выстрелила внутрь брызгами расплавленного металла и воющий от нестерпимой боли харт-техник катался пополу. То ли чудом, то ли еще как Дик оставался в живых, до самого последнего момента когда «упырь» воткнулся в землю расцветая огненным костром пылающего синт-топа. Огненными кометами один за другим орнитоптеры рушились в джунгли оставляя вокруг своих стальных трупов пятна вплеснувшейся отравы, что словно оспины пятнали лик первозданных джунглей.

- Ах черт! Дик, ты засранный! Сдох! - Дик ударил кулаком по какой то колбе и там крутанулось что то похожее на зародыша – Вот ведь урод! А туда же, гонору как у трех других! Ладно! Ладно! Не последний! Без проблем!

- Есть и получше, наверное найдем получше. Так у меня есть еще кристалл, на сей раз с Пангеи, там по-моему тридцатый. Он дебил, он могет иногда! – мужчина торопливо запихивал в проектор новый голо-крестал. - Главное, что бы не совсем сторчался придурок!

-Привет Дик! Угадай где я? Я на Пангее, бро! Тут огонь, бро! Просто разрыв! – покрытый почти бронзовым загаром Дикий Дик стоял на качающейся палубе подводного крейсера вперив взгляд в горизонт где поднимались огромные султаны дыма.

- Там бойня, натуральная бойня, бро. Авраимиты притащили сюда все, решительно все! Вгрызлись в землю как термиты! Настоящая стальная стена! Ты слышишь взрывы бро? Это линейная артиллерия перемешивает небо и землю, бро! Три наката, бро и все мимо! Говорят наемники отказались идти вперед уже после первого и теперь только «Глаз Змеи» ползет на брюхе к их позициям, но это хрень, бро! Там полное дерьмо, если удастся что то сделать, то только тут. Но тут тоже непросто! На берегах авраимиты кишмя кишат!

Непросто, это было слабо сказано, крутые холмы у самого моря пестрили спешно выкопанными долговременными огневыми точками из которых торчали толстые луковицы стволов «Взглядов» и многочисленные головы-стволы «Мантикор», а между ними словно толстые бронированные гусеницы расположились туши многоцевлевых харвестеров, что с гудением нагнетали энергию в генераторы выносного силового щита расползавшегося впереди индивидуальных стрелковых ячеек пехоты. Где то посреди позиций тяжко хлопал на морском ветру черно-оранжевый флаг с горящим замком, демонстрируя присутствие личных гвардейцев правящей семьи. Похоже Дом Исмайлат кинул на оборону Элизиума всех до последнего солдата.

- Они будут стоять до конца,бро. Я даже отсюда вижу грави-баржи что вывозят из Элизиума население куда то на север. Зубами вгрызутся, но будут стоять сколько смогут! Но это им не поможет! Посмотри вокруг, бро! Это сила, бро!

Камера поднялась выше и стало видно, что неторопливо поднимаясь из глубины на поверхность всплывают длинные белоснежные сигары подводных крейсеров, огромные океанические корабли выполненные в предельно аскетичном дизайне надвигались на берег словно стая призрачных акул, неслышно, беспощадно, неотвратимо. Поднявшись на поверхность корабли претерпевали небольшие метаморфозы, складывая какие то внешние механизмы и выпуская надстройки, вот над замыкающим кораблем вырос защитный зонтик силового поля и появившийся из глубин судна диск поднял на высоту группу облаченных в золотисто-рыжие одежды нумани, что с холодным любопытством разглядывали берег ничуть не смущаясь, что первые выстрелы с берега уже начали выворачивать броневые плиты из передовых хозяев глубин и расцветать взрывами на верхних палубах крейсеров, где собирались десантные команды. Один из облаченных в белоснежные доспехи рыцарей, стоящих во главе шеренги из морских пехотинцев перехватил недоуменный взгляд притаившегося среди готовящихся шлюпок Дика и явно узнав его хмыкнув, кивнул словно подтверждая возмущение корреспондента и продекламировал.

Им балом кажется война, что ж их восторг не их вина,
Не им смотреть в молчании угрюмом,
Как злое пламя жрет борта, как рвется жадная вода,
В людьми нафаршированые трюмы.

Выстрелы береговых орудий рвали борта белых исполинов, собирали обильную жатву среди сгрудившихся моряков и солдат, но подводные корабли, наверное, лучшие корабли шестого суб-сектора, хотя может быть дрексы и могли бы поспорить с этим, упорно и даже величественно плыли вперед. Элита благородных капитулов Акры словно считала ниже своего достоинства торопиться, намеренная достичь мелководья и вонзить широкие языки трапов прямо в чужую землю, тем более выпускать десантные шлюпки при такой плотности огня значило обречь десантные партии на верную смерть. На позициях на берегу потихоньку поднималась паника – шквал огня только что рассеявший и обративший вспять волну наступающих солдат Дома Анцлан казалось никак не воздействовал на белоснежную угрозу с моря и чем больше огня и стали обрушивали они на нее, тем с большим показным презрением воины Дома Кокни лишь смыкали ряды на палубах заменяя погибших. Казалось еще чуть-чуть, еще немного и океанические рыбы достигнут берега, но для владык глубин уже было брошено новое испытание, на сей раз повелителями воздуха. Из небесной выси прямо на ордер кораблей обрушился рой золотых стрекоз, изящные словно невесомые изделия из полупрозрачной золотистой пластстали арморианские орнитоптеры, или что то очень похожее на них, пикировали прямо на надстройки кораблей отправляя вниз вереницы оперенных бомб, что благодаря великолепной оптике ложились с разбросом буквально в полметра и снова взмывали ввысь. Корабли замерли подвергаясь одновременно атаке с воздуха и неба, а из их надстроек поползли стволы зенитных орудий что начали ссаживать с небес один орнитоптер за другим. Поистине моряки Дома Кокни были настоящей элитой, но и они не могли делать все одновременно и замершие корабли начали наконец получать пробитие за пробитием от береговых орудий. Буквально считанные минуты на палубах царило замешательство, а потом один за другим, приняв неслышимое другим решением, рыцари герметизировали скафы начав бросаться с палуб в воду и прямо по дну шагать к берегу, а следом за ними в воду начала прыгать и оправдывающая свое название морская пехота. Подхваченный общей волной Дик очень быстро оказался за бортом и только всунутая ему кем то глайдер-доска уберегла его от стремительного погружения на дно. Он торопливо греб к берегу, на который уже выбирались первые рыцари.

По головы в воде бредет, густая цепь десантных рот,
Но им судьбой отмерено не длинно,
Они не в бой, а в рай идут, под шквальный залповый салют,
Береговых фортов авраимитов….

Где то рядом то ли пел, то ли рычал давешний рыцарь, а волна из множества покидающих подводные крейсера полков морской пехоты потихоньку накатывала на берег. Первые вышедшие из морского прибоя рыцари пали будучи сметённые артиллерийским и стрелковым огнем, но все новые и новые отряды выбирались из воды и теряя от половины до двух третей состава на первых десятках метров рвались вперед. Вот первый вехден запрыгнул в прокопанный полевыми инженерами окоп и располосовал мечем не успевшего отпрыгнуть техника, вот первый «Взгляд» содрогнулся и расцвел огненным цветком, вот тяжелая туша харвестра начала отползать назад, когда в ее люки начали стучаться обозленные десантники. Медленно но верно, морской десант захватывал побережье, золотистые орнитоптеры были вынуждены переключиться на штурмовку береговой линии, но это было явной ошибкой, так как освободившиеся от их опеки корабли тут же обрушили огонь своих пушек на солдат Дома Исмайлайт отдавая предпочтение жирным целям вроде харвестров или машин полевых техников. Авраимиты откатывались все дальше и дальше к городу в то время как потрепанные десантники без сил падали в такой большой кровью доставшихся окопах.

И даже тем не повезет, кого погибель обойдет,
Ведь смерть быстра, а жизнь не выносима.
Коль каждой ночью длится бой, с врагом, приливом и судьбой,
Кровавый ад у скал авраимитов!

Утиравший кровь из рассеченного лба Дик уставился на выжившего рыцаря как на какого то мутанта…кем надо быть что бы в такой ситуации заниматься виршеплетством. Он передернул плечами и сделал несколько шагов в сторону не дожидаясь пока офицер придет в себя и начнет разбираться, что один из «диких» забыл в его подразделении. Именно в этот момент оперенная бомба зарывшаяся в песок пляжа несколькими минутами раньше все же сдетонировала расплескав Дика на добрых полсотни метров побережья.

  Отвечая на вопросы, Матрейдес наконец начала выдавать ту информацию, которую, по-хорошему, должна была сообщить изначально. Теперь, по крайней мере, картина действий начала вырисовываться: естественно, итоговые выводы нужно было делать после визита в квартиру Левона, но уже сейчас вырисовывались первые шаги. Например, связанные со Старым Архивом – там было, где поработать, хотя и не в том ключе, как изначально предполагала Сяо Мэй.
  - Я привыкла, что нужная мне информация приносится сразу по месту моего пребывания, - продолжая улыбаться краешками губ, кивнула собеседнице девушка, - и поэтому у меня ранее не было нужды в посещении Архива. Так что благодарю за пояснения – они очень уместны. И, - улыбка на миг стала чуть шире, - своевременны.

  Впрочем, ошибки в подаче информации не мешали Первопроходице мыслить рационально – не без посторонней помощи, но до нее наконец дошло, что желающие развязать с помощью Скверны террористическую войну будут счастливы обрести такую находку, и женщина приняла самое правильное решение – максимально обезопасить артефакт от посторонних рук. Так что не все еще было потеряно: глава Гильдии все же умела быть не только «обеспокоенной подругой», но и, что куда важнее, политиком.
  Ричардс это, видимо, тоже оценил – по крайней мере, начал задавать вопросы. Вот только и здесь была маленькая проблема: вопросы были и правильные, и нужные, но при этом одни из них ставили под сомнение интеллектуальные способности Матрейдес, а другие были попыткой получить ту информацию, о которой уже было сказано, что ей не владеют. И если с первым еще можно было смириться – люди действительно иногда забывают о самых базовых вещах, поэтому им лучше напомнить о них, то попытки докопаться до второго не могли не вызвать ничего, кроме внутреннего смеха. Если человек не знает – он не скажет, как его ни пытай, а если знает, но не считает нужным делиться, то тем более не расскажет после очередной просьбы.
  В общем, замечания к компаньону были, однако нивелировались тем, что Ричардс – солдафон, и может позволить себе не думать о том, что интеллектуально одаренные люди учитывают еще на берегу.

  Однако Матрейдес таких скидок не делала, в ответ достаточно жестко пройдясь по капитану. Примерно так, а лучше еще хлеще, сама кориолитка хотела бы пройтись по Джуме, умудрившемуся выхлебать весь ее тэ – но начинать выяснение отношений перед лицом какого-никакого, а начальства означало потерять лицо. Поэтому Сяо Мэй только приподняла очки и выразительно закатила глаза, демонстрируя компаньону всю степень своего недовольства и отчаяния от того, с кем приходится работать. Джума должен был понять – при всех своих недостатках, вчерашний делец был далеко не дураком. По крайней мере, исследовательница надеялась на это.
  Тем временем глава Гильдии плавно перевела разговор в плоскость того, что для окружающих ни она, ни ее структура никак не должны быть связаны с расследованием. Причины тому, конечно, были озвучены самые благие, но для любого, у кого в голове мозгов немногим больше, чем у пекинеса, было кристально ясно, что Матрейдес не хочет выносить сор из избы и подрывать репутацию, свою в первую очередь. Если вдруг «Ветрам» не удастся ничего выяснить, их глава будто бы будет ни при чем, а ее оппоненты не получат информации, которую могут использовать для смещения Мосхи. Совершенно политический ход – и поэтому уважаемый.

  Нуала решила резюмировать все сказанное – что же, если та, кому непросто говорить, хочет лишний раз пораскрывать рот и продемонстрировать начальству свое умение запоминать сказанное и делать выводы, то пусть попытается. В конце концов, такой несчастной, как она, нужен сильный патрон, так что неудивительно, что Нуала решила воспользоваться такой возможностью. Другой вопрос – как у нее это получилось: с точки зрения Сяо Мэй, Матрейдес сейчас пребывала не в том состоянии, чтобы обратить на кого-либо внимание дольше, чем на несколько секунд, запомнить и сделать выводы.
  Правда, помимо резюме, любительница дыхательных фильтров решила еще поиграть в детектива – опять-таки, преждевременно. К тому же усложняя ситуацию необходимостью придумывать обходные пути, создавать непротиворечивую историю и потом лгать и надеяться, что лжи никто не увидит. В общем, пыталась добавить делу рисков там, где этого совершенно не требовалось и, более того, было вредно.

  Решив прервать поток сознания, как, впрочем. И всякое обсуждение грязных подробностей в присутствии заказчика, госпожа Цинь спустила компаньонов с небес на землю:
  - Я думаю, почтеннейшие, что нам следует сначала ознакомиться с местом преступления, а потом уже делать выводы. Поспешность, - она чуть развела руками, - ни к чему хорошему никогда не приводила. Мы увидим все своими глазами, и тогда, возможно, где-то поменяем мнение. Да и думать, как мы можем добыть официальные сведения расследования, надо не через чудо и не через долгие бюрократические механизмы, вынуждающие нас открыть лицо. К этому способу мы всегда можем вернуться, если не помогут иные пути: в конце концов, если не пускают в дверь, надо лезть в окно.
  Любезный Джума в паре с Джефом, например, вполне может попытаться соблазнить госпожу запти – и через налаженный личный контакт узнать то, что иначе будет тайной за нефритовой печатью. А одна скромная начинающая исследовательница может взвалить на свои хрупкие плечи работу с Архивом, запараллелив эти две истории. В которых, попрошу заметить, нам не надо будет многословно отвечать, почему мы интересуемся Левоном.
  Поэтому, - она повернулась к Рико, - если капитан не против, то мы оставим эту обитель скорби и попытаемся что-то сделать. А если будут еще какие-то вопросы, то мы всегда можем выйти на связь с заинтересованным лицом, скажем так. Я права, Мосха-ниши?

  – Не совсем, только поллица, – Андрага изобразил полуулыбку, осторожно приподняв уголки рта, челюсть и кода были новые и Роберто опасался... порвать их, чтоли. На самом деле всё, что произошло после метагранаты было как мутные видения в тумане, больше похоже на кошмарный сон, чем на яркое воспоминание.
  – Для Миссис Бао это сущий пустяк, – благодарно посмотрел Вектор в камеру.
  — Даже шрама не осталось, — Юкка склонила голову, разглядывая, и вдруг слегка нахмурилась, потрогала свою скулу и указала на учёного — Подожди... Тебе что, клеймо поставили?
  – Что? – не понял Вектор, изобразил слабое удивление и полез трогать щеку.

  Девушка посмеялась.
  — Шучу, ты такой же, какой был. Такой же доверчивый, — она похлопала по корзинке и поставила на тумбу рядом с койкой — Вот. Это от нас. В фольге сэндвичи, ещё горячие.
  – Ха-ха-ха-ой, – Андрага рассмеялся и тут же сморщился от ощущений натяжки кожи на лице: – Сколько прошло дней с нашего возвращения?
  — Сейчас вторник, вы в субботу прилетели, — припомнила девушка.

  – Понятно, – кивнул Андрага, он-то предполагал, что прошла минимум неделя: – Все наши выбрались? – задал он ещё вопрос.
  — Кажется, да?.. — Юкка неуверенно кивнула — Тот ваш десантник всё ещё лежит где-то здесь. Ну, так Моралез говорил.
  – Жив, чертяка, – на этот раз улыбка была шире, хотя Роберто показалось, что что-то треснуло в челюсти: – Выбрались без потерь, отлично! Кстати, а как живётся со всеми этими... – Андрага неопределённо повёл глазами, описав неполный круг: – Имплантами. Я, кажется, влез в это дело, биомод установил.

  — О-о-о-о, так ты теперь настоящий полевой агент, — радостно удивилась она, раскинув пальцы веером, будто модификации были чем-то почётным — И что, что тебе вставили? Да зрение, конечно... Видишь в темноте? Орбиту различаешь? Или, хм, может, что-то в мозг зашили? Не бойся, Бао опытная, мне вот...
Без предупреждения она отвернулась на стуле и задрала футболку, показывая Андраге бледную рельефную спину с видимой линией под слегка загорелыми лопатками. Вдоль всего позвоночника девушки Роберто заметил череду небольших ямочек.
  — Новый спинной мозг, перепрошивка рефлексов, биостимуляция белых мышечных волокон, — Юкка опустила футболку и снова повернулась к учёному с доверительным лицом — Наверное, пятнадцать лет назад поставили, до сих пор ни одной опухоли. Ну, кроме того, что мне нужно каждое утро принимать таблетки, постоянно двигаться и спать на специальном матрасе, иначе у меня будет судорога и замкнёт намертво.
  – А, нет, биопанцирь или как-то так... – смущённо попытался вставить слово Вектор: – Только он дней через восемь приживётся.
  Юкка прицокнула, махнула рукой:
— Легкотня, не переживай ты так. Просто соблюдай курс таблеток и ешь побольше, — она подмигнула, кивнув на корзинку с угощениями — И даже неважно, что именно.

  Роберто кивнул.
  – Да, спасибо, – агент вытянул руки перед собой: – Думал спросить или нет, ты с задания?
  — Вчера вернулась. А что? — она придвинулась поближе, похлопав глазами.
  – И как там, – Роберто отвернул взгляд вниз и в сторону: – То есть, как прошло?

  Девушка прищурилась, чуть поджав губы, последила немного за ним.
  — Всё круто, — протянула она, уголки губ поползли вверх: — А что?
  – Просто интересно, – промямлив под нос пожал плечами Андрага и замолчал, прикрыв глаза, ему было не по себе, наверное сказывалась терапия, другого объяснения у агента пока не было: – Хотел поинтересоваться делами коллеги...
  — О-о-о, прости! Я думала, ты тоже хочешь приколоться. Спасибо, — умилительно хихикнула Юкка — Правда, обычно никто не спрашивает такое, мне очень приятно, ха-ха. Всё хорошо. Во Фриско скучно. Слежу за суеверами, устраняю ксеносов, всё в одиночку, десант не в счёт... Могу порассказывать всякое как-нибудь.
  Она не очень умело изобразила мимикой, будто вспомнила что-то.
  — Кстати. Раш устраивает вечеринку на окраине. Не на пляже, но тоже хорошее место. Придёшь, как оклемаешься?

  – Конечно. Когда?– пожал плечами Роберто, расслабившись: – Не помешает.
  — В четверг, в восемь вечера. Как увидишь Моралеза с Шуарто, тоже зови. Ну, если хочешь.
Юкка похлопала его по колену и поднялась.
  — Тогда, до встречи? Потом скажу адрес. А пока пойду на поверхность, прогуляюсь.
  – Ага, ну, пока, – Андрага поднял руку, чтобы попытаться помахать, хоть и вышло неловко.

  — Чао-о, не скучай, — за девушкой закрылась автоматическая дверь.
  Палата вновь затихла, лишь медицинские манипуляторы негромко тикали.
  Прошло некоторое время, и Андрага обратил внимание на корзинку с гостинцами. Там были не только апельсины с сэндвичами. Небольшая записка торчала из-под очередного свёртка из фольги.
Мирамар, Коронадо-авеню 491, четверг в 20:00. Бери с собой Моралеза и Шуарто. Есть новости о Койоте и Орле.
Уничтожь после прочтения. Ни слова офицерам.
  Роберто удивился, но виду не подал, вместо паники он дотянулся до корзинки и перекинул её себе на колени. Порылся во фруктах, сунув нос едва ли не туда, принюхиваясь к запахам, затем взял сэндвич и съел записку вместе с ним.

С самого начала, с момента пробуждения, здесь происходило что-то чудовищное, неправильное. Тревога не покидала Вирджинию с той минуты, как она проснулась в наполовину пустующем поезде — тревога, которую не удавалось погасить бесконечными сигаретами, едой и праздными разговорами. Словно с каждым принятым решением, с каждым шагом, она неизбежно двигалась навстречу собственной мучительной смерти. Как будто изменить что-либо было нельзя, как будто она больше никогда не увидит Хайткросс, как будто на ее шее неумолимо затягивается петля виселицы.

Прости за все прегрешения. Прости за все, что сделала по воле, и против. Прости за те вечера и ночи, когда забывала о молитвах и напутствиях мамы. Прости за те дни, когда не нашла сил проснуться и посетить службу в храме…

Люди вокруг наверняка были напуганы не в меньшей степени, чем она — и все же находили в себе силы сопротивляться и действовать.

И все же? Неужели она действительно заслужила все это? И пусть отведет Младший в сторону меч, пусть пропустит к милосердию и благодати Старшего. Старший всезнающ, он видит наши души насквозь — Старший всегда поймет и простит. Ведь я…

Вирджиния вскинула голову, и сфокусировала на лице Доротеи плывущий, заплаканный взгляд. Что она говорит? О боги, как грубо…

И все же… Вирджиния встряхнулась, ее пальцы вокруг луны-и-солнца разжались, и она, шатаясь, начала подниматься. Откуда-то слева вдруг раздался клекочущий вопль, промелькнула размытая тень — и колено девушки вдруг взорвалось липкой, отрезвляющий болью, нога подогнулась, и Вирджиния, всхлипнув, рухнула назад в грязь.

Разобравшись со шкатулками и колодцем, северянин доверил Несринэ считать монеты и с интересом слушал рассуждения Басира. Бросив взгляд на соломенную шляпу, привлёкшую внимание антиквара, Торстейн без тени сомнения стянул её с головы покойного, отряхнул от пыли и надел на себя, прямо поверх завязанной на затылке куфии, определённо довольный собственным видом. Привлекать внимание своей внешностью ему было не в диковинку, а так, во всяком случае, было веселее.
- Прекрасно выглядишь, друг мой, - хохотнул Саид. - Примерь ещё вот это колечко.
Мудрец протянул Торстейну ничем, кроме причудливой гравировки не украшенное золотое кольцо, которое северянин сумел натянуть на мизинец.

- Следует ли нам завершить их ритуал, почтеннейший Басир ибн Тарик? - осведомился Саид у антиквара. - И заодно, быть может, осмотреть повнимательнее комнату со статуей?
Второй вопрос был адресован уже всему отряду.

Фомин соблаговолил пояснить Люмории, где что находится – на первом этаже временные казармы бойцов и командиров, в подвалах место для гражданских и часть лазарета; на втором этаже тоже казармы бойцов и командиров, а также ленинская комната (похоже, они все-таки молятся, как и положено в любой другой религии) и еще одна часть лазарета. На третьем этаже комнаты по прямому назначению не используются. Местоположение патрулей и арсеналов он, кстати, не раскрыл, что, сугубо теоретически, могло бы помочь в выявлении диверсантов.

Найти Фомина оказалась нетрудно – он был в штабе и, судя по ощущениям Люми, боролся с невероятной усталостью. С ним было несколько командиров, однако, кажется, они занимались чем угодно, но не своими прямыми обязанностями. Когда фон Атлантида сообщила о том, что завершила расследование, Ефим Моисеевич поднялся и проводил её буквально до соседней комнаты – после чего тихо попросил не говорить слишком громко.

– Двое? И их имен ты, конечно же, не назовешь? Ладно, посмотрим... Есть идейка, – и вот уже вскоре Фомин в сопровождении двух караульных и Люми направился к ближайшему из предателей (ну, там, где Люми его видела последний раз). К счастью, он все еще был там – и очень здорово напрягся, когда увидел четверку. А когда ему предложили пройтись, враг резко напал на Фомина! К счастью, комиссар был наготове и тут вдарил под дых, а там и Люми по хребтине приласкала. Настроение комиссара испортилось.

Второго нашли не сразу – пришлось потратить время на поиск постовых, лица которых Люми, разумеется, не запомнила, найти того, кто ставил пост на нужный участок здания, выяснить, где размещается каждый из бойцов этого поста и пройтись по комнатам, чтобы найти нужного. Его сразу забрали на допрос – такой, мягкий, кто, откуда, почему вступил в Красную Армию (странно, что не советскую) и... На каком-то вопросе он посыпался, потому что Фомин после допроса распорядился его арестовать. Если бы Люми вдруг поинтересовалась, почему, то даже узнала бы ответ: "У него слишком чистый русский говор для коренного жителя Краснодара, служившего в Белоруссии".

– Не знаю, что и думать об этом, – когда они остались одни, произнес Ефим Моисеевич, которого явно впечатлила розыскная деятельность вампирши. – Давай так – утром допросим их, перед прорывом, а пока я кемарну.

Это была не просьба. К счастью, у Люми было, чем заняться, и без Фомина, ведь Система ей насыпала целую кучу уведомлений!

Получен уровень! Текущий уровень: 2.

Выберите один из трех навыков:

Ментальное исцеление (1 ур.)
Восстанавливает целостность разума и моральное состояние цели до удовлетворительного. С ростом уровня растет мощь и число целей.

К-700 (1 ур.)
Призывает на 1 минут четырехколесный трактор/артиллерийский тягач «Кировец» с бульдозерным отвалом. Каждый уровень длительность призыва удваивается.

Аура энерговампиризма (1 ур.)
В радиусе 20 метров ваши союзники получают способность питаться эмоциями. Может быть либо включенной, либо выключенной. С ростом уровня дальность ауры возрастает на 20 метров.

Задание "Шолохов был неправ" выполнено.

Получен навык:

Точка сбора [Знамя Советов]

В радиусе километра от вас все деморализованные и отступающие защитники будут отступать в вашем направлении.

Цепочка заданий "Иудово племя" пропущено!

Кроме того, если бы фон Атлантида догадалась проверить задание "Брестский обком", то увидела бы, что награда за задание изменилась: вместо уже имеющейся (довольно бесполезной) "Точки сбора" задание предлагало другой навык в качестве награды:

Революционный агитатор [Знамя Советов]

Пока вы держите в руках Знамя Советов, ваше влияние на эмоции и настроения толпы увеличено.