Две дороги приключений | ходы игроков | Костёр на границе болота

За месяц до событий.

А кто вообще предложил идти в Спящий лес?

Майский вечер лениво перетекает в ночь, и у костра расположились на ночёвку пятеро путешественников. Вы только сегодня справились с болотной кикиромой, таскавшей скот из окрестных деревень, и завтра рассчитываете получить награду у старосты, и всё же... всё же это было как-то мелко. Работёнка тут и там в основном попадалась нехитрая, и награда за неё была довольно скромная. И сейчас, на отдыхе у костра, удовлетворение от выполненной задачи мешалось с желанием чего-то большего.

И тогда кто-то и вспомнил про Спящий лес.

Петера все устраивало. Здесь, вдалеке от цивилизации отношение крестьян к магам было подобающим. Порой и староста шапку снимал, когда встречал приключенцев с очередной просьбой, а простые крестьяне так нередко и поклоны били. Благодаря такому отношению Петер почти забыл, что он отчасти самозванец и вся сила его зиждется на украденных книгах. Впрочем об этом никто не знал, даже те люди и нелюди, что сидели с ним у костра хотя порой хранить этот секрет было непросто. Но как всякому человеку, ставшему заложником своей лжи, ему не оставалось ничего другого как придерживаться своей легенды о выпускнике магической академии.

Что дёрнуло Петера упомянуть тогда о Спящем Лесе, он и сам затрудняется сказать. Может крепкое пиво виновато, может просто хотел примазаться к разговорам у костра, а может он действительно забыл о главном своем правиле – не высовываться вперед и не привлекать слишком много внимания. Так-то парень звёзд с неба не хватал и текущий масштаб деяний его полностью устраивал. Платили кметы честь по чести, их группу обижать не рисковали, да плата была в основном продуктами и лишь изредка им доставались тонкие серебряные монеты – кроны. Монет старой чеканки – полновесных талеров старой династии он уже не видел давно. Все они осели в сундуках и не удивительно – новый король все время портил монету, уменьшая ее вес и состав, оттого старые деньги росли в цене, а потому все спешили рассчитаться новыми, худыми деньгами.

Но точно все помнили одно – именно он, Петер Повеса упомянул Спящий лес первым, когда обглодал крылышко запечённой курочки и бросил его в лес. А уже потом все закрутилось-завелось...

– А вы слышали о Спящем Лесе? Судя по всему он тут рядом где-то. Я читал, что здесь похоронен могучий некромант, которого едва одолел круг друидов. А лес оттого зовётся спящим, что большая часть деревьев в нем так покорежена магией, что стоят, словно уснувшие. Да и птицы и иные твари обходят этот лес стороной. Жуткое местечко, я вам скажу. Хорошо, что наша кикимора в болото полезла, а не туда. Видно, и она тех мест сторонится. Точнее уже сторонилась – хохотнул толстячок и потянулся за еще одним кусочком позажаристее, да понежнее.

Местная власть протухла как свежее яйцо протухает, если забыть его на солнцепеке. У вас что-то случилось? Не дай бог местному старосте узнать, отберут последнее. И не потому что староста плохой, а потому что иначе у него самого все отберут. Отберут те кто повыше, да посильнее. А все оттого, что богов в местных местах не уважают. Ну то есть светлых богов. Культов расплодилось множество, да только никто с ними не борется. И Мугруб был уверен, что не ищут их за мзду немалую.

Мысли прервал забавный толстячок, заговоривший о Спящем лесе. Интересная легенда, может и правда там некромант все проклял, а может это хорошее прикрытие, чтобы темные делишки творить, пока остальные туда нос боятся сунуть. Неплохо бы проверить, неплохо.

Команда у них конечно собралась та еще. С кем-то были знакомы дольше, но полгода то уже точно со всеми. Первым знакомцем был Баскуль, один из тех, кого Тирок велел привести к свету. На болотах Бачаамшар таких не было, да и позже в странствиях встречать не приходилось. Но он был из своих, их тех при первом взгляде на которых в людских глазах отражались страх и презрение. Вот только оказалось, что вести его никуда не надо было, Фрекка уже нашел путь к богу, пусть к другому, но светлых богов было много и каждому нужны были последователи. Поэтому Больг поклялся вести и защищать Баскуля на его пути.

Следующим, кого они встретили был Лотч Вайхорн. Уж неизвестно, что там у него приключилось с теми дряными людишками, но сражался он знатно. Эй-эй, даже в мыслях одернул себя Больг, сражение это не кулачная драка в таверне. Так и скажи, дрался он знатно. Они с Баскулем бы в эту таверну и не зашли, как назло третий день ни одной серебрянной монетки в кармане, ни поесть, ни крышу над головой найти. Ну а тут пятеро на одного, Мугруб не устоял, а следом за ним и Баскуль. Без синяков никто не остался и обе стороны были уверены, что победили они. А Лотч оказался рубахой парнем, угостил их от пуза, пустил ночевать к себе в комнату. Так что Больг хоть и понял, что это не тот парень, который пойдёт по пути к Тироку, зато Вайхорн тот, кто поделился с Мугрубом едой и кровом, когда у того ничего не было.

Потом в их компанию влился Петер Повеса. Тот самый забавный толстячок, который упомянул о Спящем лесе. Он упорно и тщательно уходил от рассказов о своем обучении в Академии, то отмалчиваясь, то переводя разговор на другую тему. Вот только опытного дознавателя, коим был Больг, обмануть было не так то просто. Сначала злость на обманщика стала накапливаться в сердце Мугруба, но молитва помогла утишить ее и паладин решил проследить за Петером, чтобы поймать его на злых помыслах, ради которых был придуман этот обман. Однако выяснилось, что обман был вызван совсем не корыстью, а истинным, сердечным желанием Повесы стать магом. Так что желание помогать людям с помощью магии было скорее не обманом, а смелостью. Отвага Петера вдохновила Больга и заставила его держать в тайне этот секрет их нового компаньона.

Завершилось становление команды, с появлением в ней Нинхурсаг. С чего она взяла, что их странная команда является героями, ну или может стать ими, было решительно непонятно, однако она была, что называется своя, ее песни грели душу, так что Мугруб не был против, когда ее решили принять в команду. Больг уважал убеждения Нинхурсаг, о том что деяния героев заслуживают воспевания, но надеялся, что Ки станет той единственной в команде, кого он сумеет привести к вере в Тирока.

Лотч сидел у костра у занимался двумя важными делами одновременно - ел и натирал топор. Ел он, запихнув в рот кусок побольше, например, сейчас это был окорочок, и потом медленно его жевал, периодически сплевывая то, что не жуется. Да, манеры воинственного гнома соответствовали разве что подобным лесным посиделкам. Зато руки были свободны, чтобы заняться оружием. Топор, которым Лотч сражался, был выкован его дедом, который вплавил в топорище часть клинка от меча пра-прадеда и часть топорища одного из легендарных воинов клана. Это было не просто оружие, а произведение искусства, являющееся наследником славы и доблести предков. А Лотч им рубил кикимору - от этой мысли в глазах появлялась влага, которую, к счастью, в вечернем сумраке скрывали кустистые брови. "Лучше самому себе отрубить руки, чем позволить топору заржаветь от болотной водицы."
Но вот уже топор был заботливо очищен от тины, грязи и пыли, а острие топора выправлено и даже отполировано специальной тряпицей из жёсткой шерсти.
- Тьфу! Эх! - гном выплюнул очередной осколок кости и принялся любоваться своим топором, восхищаясь отражением костра на кромке лезвия, словно в нем самом внутри пылал жар кузни.
- Спящий лес? Звучит не страшно. Может там просто шумную дичь, того-самого, охотники изловили и съели уже? Вот шуметь и некому. - прислонив наконец оружие к дереву, Вайтхорн сделал большой глоток пива, тут же издав благодарную отрыжку. - А ещё в тех краях таверна есть... То ли "Пивогрот", то ли "Виноплюй". Или "Пивно-Винный град". Главное, что место то прескверное! Поят, не пойми чем, кормят - и того хуже! Пользуются тем, что в округе других местов нет. Владетель того заведения, говорят, хмурый хилый мужичёнка. Говорят, терпеть не может, если не человек пришёл, особенно гномов! А кто на ночь остаётся, так наутро не всегда и находятся! Но... - Лотч сделал небольшую весьма драматическую паузу. - Я бы поискал там веселья! А, если кому там я не понраву буду, то можно и в морду дать! Хо-хех! Повезёт, если тот хмурый трактирщик окажется некромантом, да? Тогда-то потеха начнётся!! Глядишь и подвиг какой свершится, не то, что эта вон...

Ки расслабленно сидела на земле, привалившись спиной к своей походной сумке. Она хорошо поела, что случалось не так уж часто, и теперь изредка поглядывала на Баскуля из под полуприкрытых глаз. Тот был поглощен трапезой и, казалось, не обращал внимания ни на что вокруг. “Только о своих деревьях и заботится”, разочарованно подумала Ки и обиженно отвернулась в другую сторону. Но обида ее длилась недолго.

- О! Я знаю эту историю! - воскликнула девушка и выпрямилась, когда Петер упомянул про некроманта.

“Лежит меж холмов ни жив и ни мертв,
Ужасный колдун, что мертвых зовет.
Ты в лес не ходи, его не буди,
Иначе служить ему станешь и ты!”

Ки продекламировала коротенький отрывок из баллады и рассмеялась.

- Там поется про то, как друиды помогли эльфийскому воину собрать пять священных артефактов и победить некроманта. Правда это всего лишь сказка, чтобы пугать маленьких детишек от походов в лес. В моей родной деревне тоже такая была, только заканчивалась немного по другому. Не думаю, что некромант правда существует.

- А про тебя, Лотч, я напишу самую героическую балладу! Люди будут слушать ее и плакать! Хм… А какую рифму можно подобрать к слову “Виноплюй”? Ммм, нет, наверное я про это лучше не буду писать...

Ки снова откинулась на сумку, достала лютню и принялась наигрывать какую-то мелодию, наслаждаясь теплом костра.

– В балладах любят приврать – тут же отозвался Петер, приняв комментарий бардессы на свой счет. – Особенно если баллада низкого сорта. Чего не приплетешь ради красоты слова. Вам, бардам, обычно нет дела до исторической достоверности, а лишь бы рифма была, да на мотивчик слова ложились. А некромант действительно был. Я сам читал эту историю в "Хрониках Эйседора Вессерийского, Пустошеходцем продаваемого" . А это серьезная книга, не какие-то там песенки.

Сатир пропустил мимо ушей половину болтовни спутников, тоскливо поглядывая в тьму за кругом костра: он чувствовал себя неуютно, хотя и знал, что Линкс его не оставит. Больше для собственного успокоения он запустил в ближайшие кусты куриной ножкой и удовлетворённо вздохнул, услышав урчание друга и хруст косточек. Сатир облизал испачканные жиром пальцы и наконец решил принять участие в обсуждении.

— У людей есть присказка: не буди лихо, пока тихо, - негромко начал Фрекка. - Исстари леса были местом, куда был заказан путь молодым расам.. но они были слишком жадные, слишком голодные до новых земель, богатств и ресурсов. Чащей они прозвали те заповедные глубины, откуда не возвращались их разведчики, а Спящий Лес — он где-то на грани, понимаете? Но что спит там.. иногда лучше не знать. И не будить.

Он хлебнул воды из бурдюка и продолжил.

— Я слышал о небольшом поселении, Лоувейле, домов на двадцать, что появилось в том месте, где из Леса вытекает речушка. Больно удобно показалось барону местному сплавлять по ней древесину, вот и нагнал туда самых бесстрашных своих кметов. Но они рубили деревья слишком жадно и заходили слишком глубоко.. кого они пробудят во мраке Чащи? Не побоимся ли мы идти в эти леса?

Баскуль съёжился на бревне, поджав мохнатые копыта и кутаясь в плащ. Ему было неуютно и беспокойно. Память услужливо подкинула воспоминания о том, как сатир вёл незнамо откуда взявшегося в его жизни упрямого орка через Малазанские Пустоши — тот путь стоил Фрекке немало невидимых глазу шрамов, и думать о том походе ему хотелось меньше всего.

- Твое сердце Баскуль, говорит, что лес нужно защитить от зла. И неважно от кого оно исходит, от простодушных и бездумных лесорубов или от хитроумных и бездушных некромантов. Если зло не дает лесу жить и развиваться разве сможешь ты спокойно спать, если мы хотя бы не попробуем помочь лесу?

Мугруб всегда подозревал, что когда он разговаривал с Баскулем, то важным было не то, что он говорит, а то как. У сатира своя голова на плечах и свой путь, Больгу оставалось только поддержать в нем лучшие побуждения. Но и разрядить остановку шуткой было неплохо.

- Или ты думаешь, что лес может обидеться на то количество книг, которые таскает с собой Магиструс, ведь они сделаны из его собратьев?

Странное дело отношения с людьми, вот вроде ты к нему со всей теплотой, а он тебя боится. Ну и что что у Мугруба зуб толще чем палец у Магиструса, он же не собирается никого кусать.

Не побоимся ли мы идти в эти леса?
– В смысле идти? – голос Петера дал петуха, выдав его страх. – Вы разве не слышали, что я вам толковал? Там погребён некромант. И нужно быть последними глупцами, чтобы без нужды соваться в тот лес! Баскуль, ты же сам сказал – не буди лихо, пока тихо. Может тут ещё походим? Может коровенка у кого пропала или волки докучают. Можно тут до конца лета продержаться, после урожая крестьяне смогут больше заплатить.

– Или ты думаешь, что лес может обидеться на то количество книг, которые таскает с собой Магиструс, ведь они сделаны из его собратьев?

– Мои книги, мэтр Больг, сделаны из пергамента. Это тщательно выделенная тонкая телячья кожа. Может и существуют дикие племена, что хранят свои предания на древесной коре, но мне о таких неизвестно. Мы же не пойдем в Спящий лес, верно мэтр Больг? – кислым как уксус голосом добавил Петер, хотя умом уже понимал, что паладин это село в беде не оставит и помчится спасать его. Лотч наверняка за ним пойдет – этому рубаке все одно куда идти, а за ними и Нинхурсаг пойдет за вдохновением и материалом для своих песен, а Баскуль вряд ли оставит их одних. Выходит и Петеру придется идти с ними – ибо оставаться здесь одному даже после того как они извели в местных краях всю нечисть, было страшно. Может и соврал Эйседор и он никогда не бывал в этих краях, а права Ки Громкая, утверждавшая, что это все враки? Но аппетит пропал, а зубы стали стучать от мелкой дрожи, хотя Повеса сидел довольно близко к костру, да и майский вечер был ласковым и теплым.

- Ки, зачем плакать? Хотя, люди могут и плакать. Но гномы лучше пусть раздуваются от гордости, как меха в больших гномьих кузнях. Виноплюй...? Эм... - Лотч как всегда был полон энтузиазмом помочь Бардессе и словом и делом, но не всегда получалось, особенно, если говорить о рифмах. И сообразительная Ки его быстро остановила. - Ну да, героического в "виноплюе" как-то немного.

- Хо-хах-ха! - шутка про деревья и книги Лотчу явно понравилась. - Ты испугался что ли, Петер? Ты ж сам говорил, что некромант спит. Получается, что его усыпили друиды и какой-то ушастый вояка. Спит уже так долго, что и просыпаться разучился, да? Согласны? А если он древний и могущественный, то представь сколько у него книг должно быть! Возможно, даже с картинками! Я за то, чтобы проверить и лес, и таверну! И, пожалуй, начать лучше с таверны - там нам тоже что-нибудь расскажут. Ну и вдруг эльф что-то напортил и поэтому друиды некроманта не усыпили, а превратили в трактирщика! Гы-хах!
Ходили слухи, что одной из традиций в воспитании гномьих детей, особенно воинских династий, было обучение, как заменить страх на низкоинтеллектуальный юмор. Может, слухи не врут?
- Честно, я скучаю по славному сражению! Хочется битвы, чтобы потребность в ловкости была, боевой доблести... Как, помнишь Магруб, тот медведь, что чуть меня не раздавил! Я потом неделю пиво не пил, потому что даже отрыгнуть больно было, хо-хо!. - Лотч повернулся к Петеру и Км, намереваясь рассказать именно им ту историю. - Тогда мы ещё втроём путничали. Баскуль узнал, что в лесу появился монстр, который жрёт всё и всех. Ну, мы и пошли спасать, значит, природу. Оказалось медведь гигантский, преогромный. Не иначе помесь медведя с огром каким! - Лотч выразительно растянул руки в стороны. - Вот такая лапа была... ну, может, чуток поменьше. Конечно, такого одним лосем иль другим копытнорогим не прокормишь. Эх! Я сразу понял, рост уменьшать зверю надо! Кинулся ноги рубить. Уж на что топор остёр мой, сколь удар отточен, от плеча рубил - а всё же пещеру рубить киркой, что ему ногу отсекать! А падая, тварь об вековую сосну мордой треснулась сперва и следом на меня рухнула - а кто из-под горы-то сам бы выбрался?

От шуточек гнома Баскулю неизменно становилось легче, он сам давно оставил попытки понять, почему именно. Вот и сейчас он с напускной бравадой и даже некой излишней болтливостью переключился на новую историю, лишь бы отвлечься от воспоминаний о стылом ветре над пустошами.

- Не природу, Лотч, а местные деревни. Если ты помнишь, тварь сожрала столько кметов, что те до сих пор боятся в тех местах селиться.. хотя барон, помнится, сулил десять лет без десятины тем, кто отважится. Конечно, я зря надеялся, будто такое чудовище будет вести себя согласно изначальным инстинктам, но ведь всё обошлось, правда? Тварь завалили, тебя подлатали... ну, после того как сбежали от стражи. Кто ж знал, что барончик тот обещал монстра живьем сюзерену доставить?

- А тебе, Петер, - обратился сатир к человеку. - стоит наведаться в те места хотя бы и для того, чтобы понять, как необъятен и сложен мир, в коем мы живём! Ужель ты тщишься познать суть вещей из своих телячьих книг? Раствориться в дуновении ветра в кронах деревьев, забыться сном на подушке из мха и проснуться под пение птиц, дышать журчанием струй ключа и слушать, как распускаются цветы... Повеса, мир был задолго до нас и будет после, не бойся ощутить себя его частью!

Тут Фрекка краем глаза поймал взгляд Ки, что внимала его вдохновенной проповеди, стушевался и вновь приложился к меху с водой. Мужчина знал, что кто-то, а уж девушка прекрасно понимает, о чём он говорит.. ведь они просыпались так вместе, жмурясь танцующим в листве солнечным бликам, а потом наслаждались пьянящим чувством единения с чем-то непостижимо большим, чем они сами.

- Ну тут ты Лотч преувеличил, ну или приуменьшил, как посмотреть. Что Нинхурсаг в балладах про тебя писать будет? Ты ж тогда в одиночку этого зверюгу одолел, который незадолго до того десять кметов в минуту раскидал? Ты спросишь Ки, а что мы в том момент делали? Ну и так понятно, Баскуль красотой природы залюбовался, а я за корягу зацепился, вот и пришлось Лотчу чудищу ноги укорачивать. А что тот упал неудачно, так это боги решили вознаградить те места неделей трезвости от самого Вайтхорна. А вообще Громкая ты б послушала мои проповеди, глядишь уверовала бы в Тирока, а он бы даровал тебе за это справедливость.

И глаза Больга как будто невзначай уперлись в сатира.

– Прелесть книг, Баскуль, в том, что читая их ты можешь путешествовать в своей голове, не рискуя получить ржавый обломок меча в живот от какого-нибудь паршивого гоблина – уныло произнес Петер, уже понимая к чему это все идет. – А спать я предпочитаю в кровати, на худой конец в спальнике. Может вы, сатиры, на голой земле спать привычны, а я полдня разбитым себя чувствую, если все шишки под спальником не выберу. Ты бы мне лучше рассказал как у тебя так ловко с женщинами получается. Помнишь, как на тебя та крестьянка смотрела? Ну старостина дочка... Вы с ней еще потом за сарайчик ходили...

- Непраавда! - вскинулась Ки, - В балладах заключена вся людская мудрость! А то, что в них немного приукрашивают события, ну так это для того, чтобы слушалось интереснее. В этих книжках все так мудрено написано, что даже умея читать все равно ничего не поймешь.

Ки почувствовала, что только что выдала особо блестящий аргумент и, довольная собой, показала Петеру язык. После этого бардесса достала свою тетрадь, перо с чернилами и принялась записывать рассказ Лотча про охоту на медведя. Вообще-то она слышала этот рассказ уже не впервой, но запись - процесс долгий и трудоемкий и Ки понемногу записывала каждый раз.
“Вышил агромный мидведъ агромный как огр”. Девушка тяжело выдохнула. К тому времени, как она дописала эту фразу, дварф уже закончил свою историю. Ну да ничего, постепенно она все запишет. Все таки запись такой процесс мудреный, он спешки не любит.

Затем слово взял Баскуль. Ки посмотрела на него и замерла. Очнулась она только когда встретилась взглядом с сатиром. Тут девушка поняла, что совсем не помнит, о чем сейчас говорил следопыт. “Сказала же не смотреть!”, подумала Ки и раздраженно дернула хвостом.

- А? Я? Эээ… Почему я?в смысле, да! Конечно, не вопрос. Я с удовольствием послушаю! Правда я сейчас так устала после охоты на кикимору. Все сапоги промокли… Может как-нибудь в другой раз? - спросила в ответ Ки Магруба, с надеждой заглядывая тому в глаза.

Конечно девушка догадывалась, что паладин надеялся обратить ее в свою веру после того раза, как она напросилась посетить монастырь Тирока вместе с ним. Ки хотела услышать больше новых героических сказаний, но вместо этого наслушалась много скучных молитв. А еще там была такая постная еда… Хотя фрески на стенах монастыря были красивые. В любом случае приняли Ки там радушно и теперь, к ее огромному удивлению, у нее были несколько хороших знакомых из последователей Тирока.

Следопыт с магом тем временем продолжали спорить о книгах и тут Петер выдал фразу, которая как ножом резанула сердце Ки. Бардесса метнула злобный взгляд в сторону волшебника, но ничего не сказала. Да и нечего было говорить. Все и так знали, что и был конец их с Баскулем баллады. Настроение у Ки резко упало.

- Я спать, - потухшим голосом сказала она.

Девушка вышла за пределы круга света, отбрасываемого костром, и легла на землю, завернулась в спальник.

- Эх, Петер, Петер, любитель книг. Иногда не обо всем, что знаешь, стоит говорить. Честное слово ведет тебя вперед. Но стоит посмотреть, не обрыв ли перед тобой. Может стоит промолчать и выбрать другую дорогу.

Мугруб не понимал отношений Баскуля и Ки. Но если ты чего-то не понимаешь, это совсем не значит, что стоит лезть туда непрошенным.

- Ну что, Баскуль, решай, последнее слово за тобой. Места там негостеприимные, но таких как мы, там не боятся, Тирок знает сможем там чего подзаработать или нет, так что если пойдем обратного хода не будет.

Баскуль только вздохнул, слушая неуклюжие попытки орка ввернуть своего Тирока, о котором они уже дискутировали достаточно много раз, чтобы осознать, что по вопросу восприятия этой сущности они не сойдутся.. но Мугруб с упорством горной реки, точащий камень, продолжал проповедовать на свой лад. А вот от слов Петера, которого перспектива расположить свои мягкие бока на жёстких корнях деревьев явно привела в ужас, сатир рассердился и смутился одновременно:

– Слушай, они все просят Линкса им показать, мало кто дикую рысь вблизи видал, а уж погладить-то... Нас же на постой тогда бесплатно пустили, ну я и рассудил, что можно его попросить потерпеть. Кто ж знал, что та деваха за мной охотилась?! Я едва вырвался тогда, руки у неё были что у Лотча..

Фрекка осёкся, провожая взглядом Ки, и тяжело вздохнул. С разговорами он так толком и не освоился, даже спустя столько времени в пути с не самыми молчаливыми компаньонами. Следопыт поднялся с бревна, оправив спадающий с плеч плащ, и тоже двинулся во тьму, где его ждал верный друг, понимающий его без любых слов лучше всех на свете.

– Я посторожу, - буркнул он товарищам. - Спите, с утра двинемся.

- Ну, Мугрубу виднее, конечно - мне из-под той шубы ничего не видно было! Хо-хо! - неожиданно лицо гнома перекосила гримаса. - Знали б вы как он смердел!! Хуже старой отхожей ямы.
Гном тут же сделал большой глоток, будто желая срочно помыть рот.


- И-и... эх, Петер-Петер... - Лотч сперва хотел хохотнуть, но, заметив реакцию Ки быстро передумал. Захотев вместо этого много чего сказать одновременно, аж слова смешались в один заикающийся звук и лишь в конце прозвучало хоть что-то со смыслом.
Вайтхорн проводил бардессу взглядом. Грустный бард весёлых баллад не напишет.
- Эх... И даже когда знаешь, могут быть важные непонятности. - Например, Лотч искренне не понимал, чем так сильно сатир приглянулся очаровательной Ки? Такая красотка, пожалуй, могла себе позволить соблазнить хоть старосту, хоть рыцаря, хоть доблестного Лотча Вайтхорна, ну или герцога какого! Но сам гном в это не лез по своим причинам.
- А вообще, Петер, тебе не хватает уверенности мужицкой. Ну и разберись, чего тебе надобно-то - книг позаумнее иль девиц по-горячее? Поразмысль, в следующий раз потолкуем. А пока действительно пора лежанки занимать.
Сам Лотч ложиться не спешил, ведь у него ещё пиво было не допито и ещё крылышко одно не съедено.

В этот раз Мугруб ничего не сказал. Ушел за круг света, встал на одно колено, прочитал свою обычную вечернюю молитву и завалился спать.

Петер не спешил уходить от костра и старался держаться наравне с теми, кто продолжал вести разные разговоры, но несколько раз клюнув носом, отправился и он. Точнее Лотч отправил, заметив, что если так и дальше пойдет, маг просто свалится в в костер. И хотя спать хотелось сильно, Петер ещё долго крутился в своем спальника, проклиная все шишки и камни, что словно нарочно сговорились заползти под выбранное им место. Но наконец сон сжалился над ним и принял измученного мага в свои целительные объятья. Это легко можно было понять по богатырском у храма, что доносился со стороны спальника.

С остатками ужина Лотч управился быстро. Какое-то время понаблюдал за костром. И вдруг с удивлением заметил, что, не считая часового Баскуля, он остался единственным бодрствующим.
- Баскуль, слышишь? Все спят уже. Я тоже пойду. Разбуди, как спать направишься. А я уж потом Магруба подниму на рассвете.
Гном прилёг прям там же, где сидел, повернувшись спиной к догорающему костру. Подвинул бороду под ухо, обнял свой любимый топор, замотался в шерстяное одеяло, пару раз причмокнул, видимо вспоминая Эль из пивоварни своей матушки, и тихонько захрапел.