There&BackAgain (тест системы) | ходы игроков | Основная комната

Чтож, это была попытка решить дело миром. К сожалению, не все подобные попытки увенчиваются успехом (по ряду причин). Возможно, волшебник избрал слишком умные слова для пещерных дикарей. Возможно, дварфу не стоило подкреплять слова про насилие во имя добра делом. Возможно, стоило наконец дать попробовать себя в дипломатии осторожному плуту Джудасу, который больше прочих знал, что это такое - бояться за свою жизнь и беречь ее. Кто знает, кто знает...

– Чего он сказал? Чего нам построить надобно? - такая была первая реакция на речь Слепого Эрла.
– Ёбщество какое-то. - так же в смятении ответил другой гоблин. - Дерь... Дерьможратическое.
– Это чего такое вообще?

Но никто из гоблинов этого не знал. Незнакомые слова и концепции пугали зеленокожих и грозили им неведомыми ужасами - и в момент наивысшего напряжения Мурдин назначил одного из гоблинов злодеем, внезапно атаковав его. "Аааа, наших бьют!" - заголосили зеленокожие и схватились за копья и другие орудия, отчаянно атакуя героев.

А волшебник Эрл с удивлением опустил взгляд и сквозь темные очки волшебным взором узрел необычную картину: в его груди до середины торчало гоблинское копье, неожиданно точно всаженное сильным броском. Значит, такова у него судьба. Кажется, это конец его земного пути - и начало пути во Свет истинный. Не так мало он сделал: спас ребенка, одолел воплощение зла, победил множество тварей в недрах этого рудника. О чем будут его последние мысли?

– Аха-ха-ха! А я смотрю кишка у вас не тонка, раз битву бегству предпочитаете. – радостно воскликнул Мурдин не замечая пока пронзившее волшебника копьё, да радующийся простому и понятному каждому воителю вдохновению новой битвой. У него аж руки чесались перебить всех гоблинов и освободить рудник от их жалкого племени. Если уж причинять Добро, то в больших масштабах!

— Кретин дварф, такие переговоры запорол! - успел подумать Слепой Эрл, а потом сияние Добра затопило его разум, вознеся на крыльях херувимчика туда, где больше не было никакого Зла, грязи и боли.

Вот так жил Слепой Эрл, и помер.

Джудас пожал плечами и тихонько пошел прочь. Дварф сам решил свою судьбу, пусть сражается, раз так любит это дело. А вор решил двинуть на выход.

Казавшийся таким удачным поход неожиданно превратился в драму: волшебник Эрл умер, успев только обругать чрезмерно неистового дварфа, Мурдин с азартом принялся рубить гоблинов, а плут Джудас предпочел поскорее уносить ноги, видимо невысоко оценивая свои шансы выжить в компании с дварфом. И пока очередной гоблин с проломленным черепом падал на пол пещеры, заливая ее кровью, Джудас незаметной тенью проскользнул на юг и попал в уже знакомое место - где ветхая полуразрушенная деревянная галерея шла над пропастью, а на дне ворочался какой-то местный ленивый глубинный ужас.

Выход уже был близко.

– Он один, всего один! - вопил один из гоблинов, явно имея в виду дварфа. - Мы сможем его прикончить!...

...Уже перед самым выходом плут увидел, что спасительный солнечный свет заслоняет какая-то массивная туша. Это был крупный бурый медведь, подслеповато вертевший мордой по сторонам и шумно принюхивавшийся: как видно, запахи крови и мертвечины привлекли голодного зверя из ближайшего горного леса, так что он принял Рудник за своего рода кладовую с едой. И это было последним препятствием на пути спасения для Джудаса.

Брошенный внезапно своими союзниками Мурдин Разрубатель Чудовищ сделал единственное разумное, что ему оставалось, — впал в боевую ярость! Не время было скорбеть об бедном волшебнике павшем от подлости гоблинской и о побеге трусоватого человека с преступными наклонностями. Время подвига.

– Это не я тут один, а вас осталось всего лишь трое! – воскликнул паладин словно мельница размахивая своей секирой.

Джудас животных любил, поэтому решил с медведем разойтись миром. Аккуратно, по стеночке, пошел к выходу...

Это был, пожалуй, лучший бесшумный-и-незаметный-шаг в карьере Джудаса. Неудивительно: ничто так не помогает выложиться по полной, как голодный медведь в десятке шагов! К тому же на счастье плута что-то спугнуло зверя - и он предпочел удалиться. Так что в конце концов Джудас счастливо выбрался наружу и, огибая медведя по широкой дуге, поспешил в деревню. Для него приключение на этом закончилось.

Мурдин разделил могучим ударом секиры пополам очередного гоблина.

– Аааа! Он бессмертный! - вопил один из оставшихся зеленокожих. - Бежим!
– Вождь нас убьет, если смоемся! - схватил его за шкирку второй и оскалился. - Вместе, разом! Арррргх!

И оставшиеся двое гоблинов атаковали дварфа с разных сторон: один целил ему копьем в бок, а второй шипастой палкой в голову.

— Не успеет он вас убить! Всех разрублю на куски... — усмехнулся в бороду дварф, которому отчаянно везло, прежде всего с тем, что враги ему попались откровенно второго сорта — только и умеют, что копьями в щит тыкать.

Мимо последнего гоблина пролетела, обильно разбрызгивая кровь, голова предпоследнего. Последний стиснул кривые зубы, сплюнул и крепче взялся за шипастую палку.

– Аыыыыы! - и с таким боевым кличем он ринулся на врага.

– Арррррр! – не остался в долгу Мурдин поднимая окровавленную секиру и бросаясь на встречу врагу. Поединок, это то что дварф любил. Или ты или тебя... в конце концов он так и остался невредимым.

Последний звук удара топором в мясо и кость, последний всплеск крови - и всё затихло. Мурдин один стоял, тяжело дыша в свою бороду, среди пятерых изуродованных гоблинских трупов и недвижно лежащего волшебника с копьем в груди. Всё было кончено. Но что ему делать дальше? Плут куда-то запропастился, точно растворился во тьме, Эрл уже не ответит ему ни на один вопрос. Они говорили про какой-то сундук, ради которого и отправились в Рудник снова, после спасения деревенского мальчишки. Может это и правда стоящее сокровище, раз за него пожертвовал своей жизнью святой чародей?

Дварф оказался на перепутье. Одна пещера вела куда-то вниз, две других - на восток и на юг. Позади был проход, через который они вошли в заброшенную рудную выработку. Куда двигаться дальше?

Немного передохнув и стерев кровь с секиры теми лохмотьями, в которые были одеты поверженные им гоблины, дварф подошёл к мёртвому чародею. Грустно вздохнув, он вытащил у него из груди метательное копьё и обыскал, смутно надеясь найти карту рудника или хотя бы золото на поминки. Ни того ни другого! Подумав и почесав затылок под шлемом, Мурдин решает забрать с собой книгу заклинаний мага, а самого похоронить прямо тут, на месте славной смерти во время битвы со Злом, под отвалами породы. В окружении мёртвых врагов его круган будет ещё долго хранить память о подвигах.

Прикинув варианты, Мурдин Разрубатель Чудовищ решил последовать собственной дварфийской дедукции и спуститься вниз, туда, где во тьме таилось чудовище. Взяв себе новую кличку, он уже не мог пройти мимо и не разрубить монстра без веской причины. К тому же он думал, что нерадивые гоблины наверняка уронили сундук в ту расщелину под навесным мостом!

Книга у чародея действительно нашлась, хотя ее беглое изучение ничего не дало паладину подгорного народа - руны и чертежи в ней были ему незнакомы и непонятны. Тем не менее, это было пожалуй единственное, что он мог бы взять на память о погибшем, так что она избегла быть погребенной вместе с останками волшебника. Возможно, когда-нибудь Мурдин встретит достойного молодого мага, который будет подавать большие надежды в магии света - и тогда он отдаст фолиант, а пока что будет хранить его.

Последние почести погибшему были отданы (дварф вздохнул с облегчением при мысли о том, что воплощение зла было уничтожено, а значит усопшему не грозит стать новой марионеткой, ведомой злыми силами), после чего Мурдин решил спускаться по проходу, что вел вниз.

По мере спуска, казалось, становилось все темнее и темнее, несмотря на крепко сжатый в руке дварфа факел. Наконец он выбрался на ровную площадку на дне пропасти - галерея наверху была почти не видна отсюда, но Мурдин знал, что она там есть, тем более что на месте обрушения на камнях лежали доски и бревна. А еще здесь было множество костей и что-то вроде странного лабиринта, свитого в спираль. Стены "лабиринта" поблескивали в свете факела, будто металлические.

Дварф невольно сглотнул, когда "лабиринт" ПОШЕВЕЛИЛСЯ и принялся раскручиваться из спирали, будто веревка, за которую потянули.

Когда на него из темноты уставилась огромная бронированная голова с усиками и огромными жвалами, а по камням зацокали десятки хитиновых ног, Мурдин понял, кого он нашел во тьме.

Под оглушительный треск факела в руках Мурдина, паладин вынужденный перекинуть шит за спину проследил за огромным телом монстра до белезны сжимая секиру отца в руках. Действительно — прозвище заставляет соотвествовать!

– Отец Гор, Нидрум! – воскликнул он, чтобы заставить замёрзший в глотке воздух двигаться. – Во славу клана, очищу я твои владения! – снова обретая решимость закончил молитву дварф и бросился на врага размахивая поровну факелом слепящим, да секирой острейшей. Легендарная битва!

Отец Гор дал свой ответ - и это было чувство холода, которое шло от камней рудника, и тяжести в каждой пяди тела Мурдина. Это означало: "сражайся до конца, каким бы он ни был, не отступай назад, стань камнем - или камнем же ляг на пути врага". И дварф, крепко стиснув зубы и сжав древко секиры, последовал этому зову, вступив в схватку с еще одним подземным ужасом, но на сей раз животной, а не демонической природы.

Первые выпады гигантской сколопендры дварф избежал кувырками и вскользь принимая на прочный щит (хотя каждое столкновение с огромной тварью отбрасывало его в сторону), не забывая и делать ответные атаки, обрубая топором то лишнюю лапу, то ус, то оставляя трещину в прочном панцире. Долго, конечно, так длиться не могло - в примитивном, но могучем организме чудовища, приспособленном только лишь к успешному хищничеству в земных недрах, было больше сил и выносливости, чем даже у самого крепкого дварфа. Поэтому рано или поздно Мурдину нужно было нанести твари решающий удар, желательно в голову, иначе бы она измотала его насмерть.

И, чувствуя неизбежность этого момента, паладин Отца Гор наконец решился. Вместо того, чтобы держаться подальше от извивающейся кольцами твари, он наоборот использовал ее скользкую тушу в качестве трамплина и прыжком достиг ее поднятую над полом голову, нанеся ей страшный удар с лёту. Многоножка оглушительно заверещала, замотав десятком передних лап и изгибаясь сегментированным телом - но и дварф поплатился за успех, будучи сбит с ног хвостом монстра. На мгновение хитиновая громадина придавила Мурдина и его грудь пронзила боль от сломанных ребер, а во рту мгновенно разлился железистый привкус крови.

"Я убью тебя! Умри же!" - забило молотом в голове паладина и при первой же возможности он, рыча от боли, поднялся на ноги и снова взялся за секиру. Еще одна атака многоножки - и топор врубается в сегмент возле головы, выплескивая наружу поток ядовитого ихора. Тварь, казалось, обезумела не меньше, чем сам дварф - и последний натиск она совершила просто и прямо, налетев на него в лоб, как таран на крепостную стену. Жвалы ее впились в доспехи Мурдина, проколов и прорезав их, но свободной руки с секирой хватило на то, чтобы врубить ее до самой рукояти в блестящий фасеточный глаз многоножки и, судорожно рванув топор на себя, выворотить содержимое ее головы новым, еще более бурным потоком яда и слизи. Всё, что осталось чудовищу, это биться в конвульсиях, разметав вокруг и кости, и камни. Наконец, всё затихло.

...Через несколько часов группа маленьких теней осторожно спустилась в пропасть, перед тем долго и внимательно присматриваясь. Шарахнувшись от свившейся в кольцо дохлой многоножки и злорадно пошипев в сторону пронзенного ее жвалами дварфа, тени принялись делать то, что умели лучше всего: тащить всё, что плохо лежит. Эта судьба ждала и топор, шлем и щит Мурдина (доспехи были слишком сильно повреждены, да и снять их было сложно), и взятую им книгу заклинаний Эрла, и кое-что из лежащих среди костей вещиц. А именно - большой фигурный латунный ключ.

– Вождь! Мы нашли! Мы нашли!
– Что вы нашли, недоумки? - недовольно поморщился крупный толстый гоблин, на редкость достойно вооруженный для своего народа. На нем красовалась целая ржавая кольчуга, ржавый же шлем с гребнем, а у ног валялась булава. Сам вождь восседал на сундуке, а рядом с ним стояли два рослых и сильных гоблина, видимо лучшие воины племени.
– Вот это! - и один из мародеров униженно протянул вождю ключ. Все зеленокожие переглянулись, а затем их взгляды уставились на сундук. Вождь тоже невольно скосил взгляд вниз и почесал в затылке.
– Гм! Хорошая работа! - наконец-то опомнился предводитель и пробурчал: - Наконец-то узнаем, что там внутри, может не зря все племя надрывалось и тащило эту штуковину...

Затаив дыхание, гоблины следили за тем, как вождь вставляет ключ в замочную скважину гномского сундука и открывает его крышку. Напряжение достигло предела, когда он сделал пару осторожных шагов и заглянул внутрь.

– Ох, ни...! - только и успел воскликнуть гоблин, как его точно языком слизнуло. Буквально: огромное щупальце изнутри сундука обвило тело пузатого вождя и мгновенно утянуло его внутрь, а затем его крики затихли под ужасное клацание зубов и хруст костей. А затем из сундука вылез... еще один сундук, только поменьше. Но зато на коротких кривых ножках и со здоровенными зубами и длинным, похожим на щупальце языком. Все остальные гоблины в ужасе прянули в разные стороны и голосили до тех пор, пока один из них (возможно самый умный - или самый безумный) не прекратил панику воплем:

– Демон Сундука! Новый повелитель Подземелья!
– Пощади нас, Демон Сундука! - завыли все остальные и простерлись ниц перед новым боссом. - Мы будем приносить тебе жертвы!

И судя по довольному урчанию "нового повелителя" сделка была заключена. У следующего отряда героев, что решится отправиться в Старый Рудник, будет достойный противник.