[WH40K] Одна лишь война | ходы игроков | I. Операция "Пепел", 359.М41.

  Стойкость мутанта, так же как и его внешность произвели сильное впечатление на псайкера. Так его вид, эти нарывы, потоки гноя практически не оставили сомнений в принадлежности энергии Варпа, ощущаемой им из трещины в барьере. А вот стойкость внушала определенную опаску. Все таки пережить сначала прямое попадание куском пластали, взрыв гранаты прямо перед собой а на последок попадание лазгана прямо по лицу - это непосильный для человека подвиг. Но тактика против таких живучих противников Дарриену известна, нужно просто держать его на расстоянии с помощью Броска и бить, стрелять, взрывать до тех пор, пока наконец не издохнет.

Еще одна увесистая потолочная пластина с силой ударила врага прямо в голову, сломав шею, словно сухую тростинку. Кувыркнувшись назад, тварь с грохотом рухнула на металлический пол. Плоть ее тут же начала таять, растекаясь темной густой кашицей, медленно просачивающейся сквозь решетку.
Осторожно подойдя поближе к поверженному мутанту, гвардейцы разглядели в свете фонарей высокую, под потолок, гермодверь с вентилем, расписанную священными цитатами на Высоком готике из богословских книг. Прямо над вентилем красовался выцветший
символ Инквизиции. Похоже, именно это место и охраняло отродье Варпа.
Разглядывая гермодверь, бойцы заметили тонкий слой изморози вокруг рун писаний. Сама дверь, казалось, тоже была открыта - было видно, что она неплотно прилегает к стене, есть небольшая щель.

Мо приблизился к охранявшему дверь мутанту, и пустил еще одну звенящую очередь из "потрошителя" по телу для надежности. После чего здоровяк наложился на вентиль и сделав нужное количество оборотов, что бы стопорные штифты зашли внутрь, потянул массивную конструкцию на себя. Сержант приказал идти вперед, но даже Мо чувствовал что впереди его не ждет ни чего хорошего, здоровяк замялся у прохода, а Холт промямлил -Серж, похоже пора вызывать инквизитора-

  Осмотрев дверь не только обычным взглядом, но и с помощью своего дара Дарриен понял важную вещь - именно эта дверь создает замеченный им ранее барьер, а эта щель и является той самой трещиной, из которой сочиться энергия Варпа. И если причиной всего видимого ими ранее является эта тоненькая струйка, едва заметная щель, то что же ждет их внутри? Рисковать собой, чтобы узнать ответ на этот вопрос Дарриен не хотел. Особенно учитывая наличие инквизитора, который за такое проявление любопытства практически наверняка казнит.

- Сержант, помните я говорил о замеченном мной барьере? Это он и есть. А вот эта щель - трещина в барьере, сквозь которую истекает энергия Варпа. По этому заходить внутрь, так же как и открывать эту дверь нам нельзя, иначе повторим судьбу видимых нами обитателей базы - предупредил всех о возможных последствиях разрушения барьера псайкер, не став лишний раз упоминать о том, тчо пора вызывать инквизитора.

Хельмут не склонный слишком доверять словам псайкера встал рядом с огрином приготовив к бою свой огнемёт — не было ничего что способно было избежать пламени горящего прометия. По крайней мере ничего из того что живо... или было живым — мысленно добавил гвардеец и его передёрнуло от воспоминания всех тех отвратительных наростов и мутаций что они видели в этом ужасном месте. Даже ужасы войны меркли перед всего лишь минутами внутри.

   Сержант жестами указал солдатам занять позиции, пока огрин открывал гермодверь — воистину задача посильная лишь этому здоровяку.

- Сэр, судя по всему, мы у цели. Вам стоит на это посмотреть, - связался Гэл с инквизитором.

   Кетшеф вытащил из кобуры лазпистолет, который ему одолжил псайкер, обнажил цепной меч. Кас грустно выдохнул, не ожидая ничего более, кроме очередной битвы. "Эх, попивать бы сейчас амасек на базе" - усмехнулся водитель "Химеры".

- Благодарю, Дарриен, и всё же мы — гвардейцы, а значит мы пойдём туда, куда нас ведёт воля Императора, ибо он защищает храбрых. Что скажете, бойцы?! - воодушевленно вопросил Гэл отделение.

– Так и будет, серж. – козырнул оглянувшись назад Хельмут несколько не сомневаясь что инквизитор сейчас погонит их дальше. Но в какой-то момент он замешкался, глянул на Старика застывшего рядом с ним. – Что делать с псайкером, сэр? Его убьёт та женщина и её сфера, если нас догонят. – на помнил он Кетшефу об одной проблемке про которую похоже не сержант, ни инквизитор не волновались. При всей своей нелюбви и подозрениях по отношению к их пугалу, Хельмут не мог не беспокоится о Дарриене которого зажмут между двумя жуткими штуками — порталом в варпов ад и той штукой что даже демоны боятся.

   Сержант поправил лямки респиратора.

- Достопочтенный инквизитор обещал, что его спутница не тронет нашего псайкера. В ином случае я прикажу Дарриену вернуться обратно к "Химера". Для нас будет непростительным расточительством разменивать полезных бойцов Империума, Антониев должен понимать это, - Кетшеф призадумался, - Хотя... А дозволено ли нам вообще выйти отсюда живыми? Это уже другой вопрос... - сержант обратился к напарнику Хельмута, - Ворген, у тебя большой опыт, ты когда-нибудь сталкивался с подобным?

– Хельмут про то, что места в этих коридорах недостаточно чтобы нашему псайкеру пропустить инквизитора со спутниками к двери. Нужно вернутся к развилке, если мы хотим это сделать. – сказал прежде всего Ворген отвечая на вопрос сержанта, потом подумал и сказал не отвечая прямо : "Всё будет хорошо, Император защищает. Если не задавать лишних вопросов, конечно..." Видимо всё же был какой-то опыт у Старика.

- Абсолютно верно, - подал голос Антониев.
Неслышно подошедший к гвардейцам дознаватель задумчиво разглядывал приоткрытую гермодверь, поглаживая висящий на ремне автоган. Девушки рядом с ним не было, видимо, она осталась позади, в коридоре.
- Сержант, - агент Трона перевел взгляд на Кетшефа, - отправив людей внутрь, вы бы обрекли их на нечто гораз...
Антониев осекся, прерванный новым звуком, пришедшим из-за гермодвери. Голос, низкий и звучный, пробирающий до костей. Клокочущий, с влажными хрипами, исторгнутый явно нечеловеческой глоткой. При звуках этого голоса перед глазами возникали картины полей, заваленных гниющими телами, над которыми роились миллионы мух. Болот, покрытых густыми зловонными испарениями, один вдох которых заставит человека выкашлять легкие. Лесов, утопающих в шевелящемся ковре из миллиардов блестящих от ядовитой слизи многоножек. Казалось, с каждым новым звуком твой рот заполняет густая липкая жижа, заливается в горло, обжигает, проваливается вниз.
- А-а, гости, - в голосе явно слышались нотки глумления, - не стойте же на пороге, входите.
Мортен закашлялся и сложил аквилу, бормоча сбивчивую молитву. Дознаватель сжал пальцы на рукоятке оружия и оглядел гвардейцев.
- Не стоит, - для убедительности он покачал головой. - Если вдруг кого-то из вас одолеет приступ героизма, вы погибнете напрасно.
Ты, - обратился он к Дарриену, - вернись назад, и зайди в шестую дверь. Алессия ждет в пятой, так вы разминетесь. Остальные - возвращаемся к последнему повороту, подальше отсюда.
Сопровождаемые издевательским смехом, который словно вот-вот перейдет в жуткий кашель, бойцы вернулись назад по коридору. Голос затих, то ли перестав чуять людей, то ли решив не тратить силы.

Псайкер, подсвечивая дорогу фонарем, вернулся к проверенным ранее помещениям. Вот двери "пять" и "шесть". Немного поколебавшись, проверил шестую, быстро обшарив лабораторию фонарем. Пусто. Не то, чтобы он не доверял Антониеву, просто на всякий случай. Зайдя внутрь, он услышал легкие шаги за спиной. Бросился вперед, подальше от двери, и резко развернулся, выставив перед собой лазпистолет с фонарем. В открытом проеме мелькнула девичья фигурка, направлявшаяся в сторону отделения. Можно было выдохнуть. Компания тлеющих останков техножрецов устраивала Дарриена куда больше этой... этого... существа.

Прошло несколько минут и из темноты вынырнула бледная девушка. Переглянувшись с Антониевым, она судорожно вздохнула и кивнула. Стоящие рядом сержант и Хельмут заметили, как она стискивает кулачки, сжимая в них полы одежды.
- Все будет хорошо, - неожиданно мягко сказал дознаватель, дотрагиваясь пальцами до ее плеча. - Я пойду впереди, а ты держись поближе ко мне.
- Сержант, - тон вновь сменился на жесткий, - ждите здесь и ни в коем случае не приближайтесь к двери. Если мы не вернемся через десять минут, вы отступите и блокируете объект. Взорвете, загоните в тоннель свою "химеру" - мне все равно как. Но сюда не должен никто проникнуть.
Дождавшись подтверждения приказа, Антониев проверил автоган и, кивнув девушке,пошел к гермодвери. Помедлив, Алессия бросилась за ним и, догнав, засеменила позади. Гвардейцы остались одни. Коридор был пуст, и луч фонаря не доставал даже до останков последнего защитника гермодвери.
Спустя несколько секунд до бойцов вновь донесся тот жуткий голос, но слов было не разобрать. На таком расстоянии воспринимать его было значительно легче. Затем послышался голос дознавателя, и тот, первый, ему ответил. Потом еще. И снова. Было похоже, что Антониев допрашивает пленника объекта, задавая короткие вопросы. Пленник отвечал неохотно и немногословно.
Бойцы переглядывались, чувствуя себя неуютно. Многие слышали страшилки про гвардейцев, ставших свидетелями того, чего видеть им никак не следовало. И уж наверняка дознаватель сейчас общался не с пленным еретиком или мятежником. Тот факт, что он притащил с собой странную девчонку-оружие, указывал на угрозу, по сравнению с которой меркли проповеди полковых капелланов. А что будет после завершения задания? Антониев ясно дал понять, что оно шло под грифом "смертельно секретно".
Воцарившуюся ненадолго тишину прервал крик боли, заглушенный яростным ревом чего-то огромного и могучего, тут же оборванным. И вместе с тем гвардейцы ощутили, будто с груди сняли невидимый груз, и, казалось, даже подствольные фонари стали ярче. Теперь из темноты доносились лишь мучительные стоны и шаркающие шаги.
Минуту спустя на свет появилась Алессия, тащившая на себе дознавателя. Тот выглядел плачевно: правая его сторона будто попала под струю кислоты. Кожа растаяла, обнажив мышцы и кости. Обожженные плечо и грудь дымились и шипели, плоть плавилась, сползая и отваливаясь целыми кусками. Прямо на глазах гвардейцев изуродованная рука Антониева оторвалась в плече и шлепнулась на пол, продолжая таять.
- Боже Император!
Медик бросился вперед, подхватив раненого и с помощью Кигана укладывая его. Выхватывая из сумки медикаменты, он лихорадочно осматривал дознавателя, пытаясь понять причины таких повреждений. Побелевшая Алессия, отступив в сторону, не отводила взгляда от содрогающегося тела своего... защитника? Командира? Хозяина?
- Оставьте его, - негромко, но твердо произнесла она. - Это может быть заразно.
Мортен и Скальп отпрянули от раненого. Киган остервенело тер ладони об униформу, шепча ругательства пополам с молитвами.
- Серж... - единственный уцелевший глаз Антониева, мутный от боли, уставился на Кетшефа. - Сдан... выпл... длжи...
Неведомая зараза продолжала пожирать тело дознавателя, и гвардейцы уже видели трепещущее легкое за решеткой изъеденных ребер.

Последние секунды жизни Умберто Антониева были наполнены невыразимой болью, а он не мог даже кричать, потому что у него уже не было горла. И все, что бойцы могли сделать, это прочитать над его останками молитву.
Во время обратного пути Кетшеф связался по воксу с Дарриеном и отправил его вперед, чтобы тот не пересекся с девушкой. Добравшись до выхода из бункера, псайкер обнаружил Соломона там, где они его и оставили. Мертвый старик привалился к стене, и на лице его застыло умиротворенное выражение.

— Мы должны обрушить это место. — произнёс молчавший долгое время Хельмут, когда Антониев умирал у них на глазах, он хотел прикончить инквизитора, чтобы прервать его мучения, и даже достал свой лазпистолет, но в итоге не смог нажать на курок. По пути назад, когда они брели в мрачной тишине, огнемётчик вытаскивал из карманов запасы пайков и выбрасывал, он не смог бы теперь решиться их съесть даже под дулом автогана, пожалуй. Туда же последовали пакетики рекафа — всё, что потенциально могло нести заразу.

– Вот теперь мы по уши в дерьме. – высказался Ворген проверявший труп старика. – Без инквизитора никто не поверит что мы не заходили в ту дверь. Если конечно за нас не заступится эта девчушка. Не знаю уж какой у неё ранг. – старый гвардеец взглянул в сторону оставшейся позади на приличном расстоянии от них женщине. Об плане пристрелить её как последнего свидетеля и сделать вид что тут никогда не были Ворген даже не заикнулся. Он бы скорее совершил самоубийство чем нарушил бы устав.

– Не преувеличивай. – попытался отшутится Хельмут, – Максимум помурыжат в штрафной роте пока выясняют правду. Мы же только следовали приказам, верно? – но Старик только покачал головой в ответ.

Покинув гнетущие помещния оскверненной лаборатории, огрин почувствовал себя гораздо бодрее. Похоже они нашли и ликвидировали даже больше предателей, чем предполагалось вначале. Здоровяк не совсем понимал отчего беспокоятся товарищи по отделению, ведь они все делали правильно, искали и крушили всех врагов. Образы страшной смерти инквизитора покинули маленький мозг огрина, примерно в тот же момент как гвардейцы вышли из секретного объекта.
-Не кисни- проронил басовитым голосом Мо, глядя на мрачного Холта. После чего протянул вымазанный в зловонной жиже пайок, который Хельмут обронил в катакомбах -Смотри что нашел- Холт лишь брезгливо отпрянул и осуждающе покачал головой.