| |
|
|
Когда герои вышли из круга, то навстречу им вышла полуэльфийка — хрупкая, с мягкими чертами лица и глазами цвета влажного мха. За руку она держала мальчика лет пяти, смышлёного и беспокойного, в котором смешались человеческая живость и что-то дикое, звериное.
— Добро пожаловать, странники, — сказала она, чуть кланяясь. — Меня зовут Аленна. Это мой сын, Тир. Вы можете остановиться у нас. Мы не богаты, но мы делимся с теми, кто приходит с миром.
Мальчишка, не дожидаясь разрешения, вырвал руку и уже крутился возле Таэлас, разглядывая меч.
— А это правда серебро? Оно кусает волков? А у тебя, дядя, — ткнул он пальцем в Элеора, — это настоящая кровь на доспехах? А ты, — подбежал к Кайту, — ты песенник? Почему у тебя нет хвоста, если ты человек, но всё время поёшь?
Он тараторил, перескакивая с одного вопроса на другой, и, кажется, собирался осмотреть все их вещи и задать сразу все вопросы, если бы мать не остановила его лёгким движением руки.
— Простите, — смущённо улыбнулась Аленна. — Он редко видит людей. Ему всё интересно.
К ним подошёл высокий черноволосый парень с луком в руках, за спиной которого бесшумно ступали два волка — серый и рыжий, настороженные, с прищуром, будто оценивающие запахи гостей.
— Я Лоран, — коротко сказал он. — Дом там, за кругом. Волки не тронут, если вы не станете угрожать.
Дом оказался, как из сказки: половина утопала в мху и корнях, другая — из грубо тесанных брёвен. Двор широкий, с длинным деревянным столом под навесом. В стороне, в глубине, зияла низкая пещера, откуда доносилось ворчание и тяжёлое дыхание — там жила стая, семь взрослых волков. Один из них, огромный чёрный зверь с глазами янтарного цвета, вышел к ним, не рыча, просто наблюдая. Вожак. Лоран тихо положил руку ему на шею — жест, больше похожий на договор, чем на команду.
Пока взрослые разговаривали, Тир убежал к пещере, и вскоре оттуда донёсся детский смех и лай волчат. Кайт подошедший ближе, успел увидеть, как мальчишка играющий с волчатами вдруг вздрогнул, и его тело плавно перелилось в мягкую, серую шерсть. Через секунду на месте ребёнка стоял волчонок, весело прыгавший среди сородичей. Потом — еще через минуту волчонок превернулся на земле, и Тир уже смеялся, снова человек, снова мальчик.
— Он учится, — сказала Аленна с лёгкой, но явной гордостью. В её голосе звучало что-то тёплое, материнское. — Для нас это как дышать.
Костёр разгорелся, и его свет мягко лег на лица гостей, на древесные стены дома, на волков, что лежали у пещеры, посверкивая глазами в отблесках огня. Воздух наполнился запахом трав, дымка и жареного хлеба. Мир Ламаннии, суровый и непредсказуемый, вдруг показался почти домашним — будто на время принял пришельцев в своё сердце.
Аленна выпрямилась, откинув со лба прядь волос, и, улыбнувшись, сказала:
— Пора к столу. Не пристало принимать гостей на голодный желудок.
Она указала на длинный стол из цельного ствола, покрытый узорами, выбитыми чьей-то твёрдой рукой. На нём уже стояли миски с ягодами, тёплые лепёшки, блюдо с жареным мясом, а рядом лежали охапки трав — ароматных и острых.
— Садитесь, путники, — добавила она мягко. — Пусть тело насытится, пока душа ищет дорогу домой.
В этот миг волчонок-мальчишка подбежал и, вцепившись в подол матери, с восторгом сообщил:
— Мам, я показал им, как умею! Они не испугались!
Аленна рассмеялась и, наклонившись, поцеловала сына в макушку.
— Видишь, Тир, — прошептала она, — не все люди страшатся того, чего не понимают.
|
|
151 |
|
|
|
|
Бард обалдело внимал всему новому, что видел в этом доме. Слова новых знакомых и самый уклад их жизни были настолько странными и непонятными, насколько это вообще возможно. Но угрозы... угрозы, действительно, не чувствовалось.
Больше всего ему понравился мальчик... или волчонок - поди его разбери. Прелесть, что за пацаненок!
- А вот и нет. Конечно, я испугался, только виду не подал. У нас не принято выдавать свой испуг. Все новое и непонятное слегка пугает, но еще больше влечет к себе.
А в остальном ты прав - да, я песенник, а хвост в нашем роду раньше был, но давно отвалился. Если ходить на двух ногах - от хвоста нет проку. О чем тебе спеть, малыш?
|
|
152 |
|
|
|
|
- Аленна, Тир, - сдержанно кивнул паладин. - Ваше гостеприимство - честь для нас.
Любопытство мальчика заставило Элеора слегка улыбнуться. Дети остаются детьми во всех мирах.
- Нам пришлось сражаться в нашем мире, - пояснил он Тиру. - Чтобы защитить тех, кто нуждался в этом.
Отказываться от угощения паладин не стал, поблагодарил хозяев и сел за стол, где предложили. Ел сдержанно, аккуратно.
На слова Аленны Элеор слегка посмурнел, хотя на лице это почти не отразилось. Пламя называло этих людей "нечистыми", ставило практически в один ряд с нежитью, и он не мог понять, почему. Люди как люди. Ну, перекидываются в волков - друиды вон тоже перекидываются. А кто-то огненные шары кидает или, вон, предметы силой мысли двигает.
Для себя паладин решил, что будет исполнять долг гостеприимства должным образом, как если бы находился в Трэйне.
|
|
153 |
|
|
|
|
— Спой мне песню про Вожака Огненной Стаи! — с жаром воскликнул Тир, глядя на Кайта широко раскрытыми глазами. — Я хочу быть храбрым, как он!
Мальчишка подпрыгнул на месте. — Или про Сестру Серебряную Лапу! Мне пела её мама! — добавил он уже тише, с какой-то детской серьёзностью.
Кайт растерянно моргнул. Эти имена не отзывались в памяти ни одной нотой, ни одной строкой. Ни один странствующий менестрель в Трэйне не пел о таких героях.
***
Когда трапеза подошла к концу, суровый Лоран поднялся из-за стола. Его движения были размеренны и сильны, как у зверя, не спешащего, но готового в любой момент рвануть вперёд.
— Пора отдыхать, — сказал он негромко. — Вам лучше будет под навесом. Там, где мы сушим травы. Место сухое, укрыто от ветра.
Он указал им место во дворе, где под широким навесом висели пучки душистых растений. Воздух был густ от запаха зелени, и даже уставшие путники почувствовали лёгкость, как будто сами травы хранили покой.
|
|
154 |
|
|
|
|
Бард положил все усилия на то, чтобы подружиться с Тиром. Щенятам всегда легче между собой договориться - не настолько в них затвердела старая вражда, как в нас, грешных.
- Видишь какое дело, Тир - я не знаю про Огненную стаю. Разве что ты расскажешь. Там, откуда я родом, оборотней и вообще зверей побаиваются, но даже это не мешает сочинять о них песню. Вот например послушай:
Я когда-то был псом
И на волка похож не слишком
Hо нарушил собачий закон
И теперь мне крышка
Мутный свет облаков
Злое солнце над лесом встало
И теперь я среди волков
Я один из стаи
Это вы научили меня выживать
Гнать лося по лесам голосить на луну
И теперь когда некуда дальше бежать
Я вам объявляю войну
Я когда-то был псом благородным
С гербом на флаге
Hо собачий закон
Охраняют всегда дворняги
И теперь я в бегах
В пене в мыле в крови в азарте
Волчий бог в облаках
Намечает мой путь по карте
Hу а мне бы волчат
Да забиться в нору где сука
Только от палача
Перегаром несет да луком
Это вы научили меня выживать
Гнать лося по лесам голосить на луну
И теперь когда некуда дальше бежать
Я вам объявляю войну*
|
|
155 |
|
|
|
|
Несколько дней герои провели на хуторе среди диких лесов Ламании. Одна община оборотней спрятавшаяся посреди леса. Жизнь здесь текла размеренно, почти звериным законам: охота, еда, покой. Вечерами над домами поднимался мягкий дым, пахнущий сушёным шалфеем и диким мёдом.
Кроме Пастыря, Лорана, Аленны и Тира здесь жила ещё одна женщина — Ликана. Она была красива по-своему: темноволосая, с густыми, чуть вьющимися волосами, собранными в небрежную косу; кожа золотистая, с лёгким сероватым оттенком, как у тех, кто часто бывает под открытым небом. В её серых, чуть прищуренных глазах таилась улыбка — не простая, а обещающая.
Двигалась она с ленивой грацией хищницы, которая знает, что от неё не убежишь.
Пока Тир с восторгом пересказывал Кайту старые ламанийские сказки — о Вожаке Огненной Стаи и Серебряной Лапе, — Ликана всё чаще оказывалась рядом с Элеором. Она будто невзначай проходила мимо, касаясь его плеча; могла присесть рядом у костра, бросив взгляд, в котором угадывалось что-то явно не духовное.
С каждым днём рыцарю становилось всё труднее не замечать ее внимания —рядом с ней он не знал, куда деть себя и свой взгляд.
Так минули четыре дня. И в один из них над лесом раздались крики и свист — принес ветер.
К хутору подходила охотничья группа шифтеров.
Их встретили с радостью — как родных, вернувшихся из долгого похода.
Четверо крепких, загорелых мужчин, одетых в шкуры и кожаные доспехи, несли на плечах тюки, перевязанные ремнями. В сумках звенело железо и стекло, пахло солью и специями, из мешков выглядывали мотки ткани и свёртки с посудой.
Для Лорана они привезли новые ножи и наконечники стрел; для Аленны — специи, соль и ароматное масло; для женщин — ткани и гребни; а для Тира — крепкие новые сапоги.
Возглавлял их высокий шифтер с гривой тёмных волос и звериным спокойствием в движениях. Его звали Ранн — голос низкий, с рыком в груди, глаза янтарные, как осенние листья под солнцем.
С их появлением хутор наполнился жизнью: волки завыли у входа, кто-то принес из леса дичь, и уже через час во дворе горел костёр, над которым жарилось мясо.
Вечер обещал стать тёплым и шумным — редким праздником для тех, кто давно привык жить на краю двух миров.
|
|
156 |
|
|
|
|
Элеор отдыхал. После насыщенных событий последних дней со всеми этими битвами, переходами между мирами, напряженными переговорами и расколом группы размеренное течение мирной жизни... успокаивало. В свободное время он тренировался на поляне неподалеку или слушал песни Кайта.
С Ликаной Элеор общался приветливо и спокойно, но не делал прямых шагов навстречу. Прямо скажем - у молодого паладина не было особого опыта в общении с женщинами, особенно столь настойчивыми.
Четыре дня спустя приехали шифтеры. По всей видимости, здесь они выполняли роль бродячих торговцев. Наверняка, они хорошо знали эти места - как раз то, что нужно было сейчас для трэйнцев.
|
|
157 |
|
|
|
|
Всех пригласили за стол. Был треск костра, запах сушёных трав и разговоры у вечернего огня.
— Благодарны, что огонь ещё горит, Дедушка, — произнёс Ранн, склонив голову, и в этих словах угадывался какой-то ритуал.
Становилось ясно, что Ранн и его люди не просто торговцы. Они привезли дары, а не товары — соль, масло, оружие, ткани, простые радости жизни. Всё это было жестом уважения и благодарности, подношением старому наставнику, которого они почитали.
Из их рассказов герои поняли, что племя Ранна живёт неподалёку от Арулдаска — за городской стеной, где шифтеры были вынуждены жить после Чистки.
Затем, Ранн рассказал последние новости.
— Это началось несколько лет назад, — начал Ранн. — Тогда случился инцидент. Один мальчишка — сновидец, отмеченный лунным светом, — ушёл искать встречи с Древним. Лютомедведем, которому приписывают благословение Балинора.
Когда он вернулся в племя — был уже не тем. Замкнулся, стал злым, и из его гнева родилось зло. Он женился на девушке по имени Кира, она верила что сможет смягчить его…
С каждой фразой Ранн становился всё мрачнее. История закончилась трагедией: тот парень убил свою жену, и был изгнан из племени.
— Мы думали, всё кончено, — тихо закончил Ранн. — Но теперь, в Арулдаске, вновь пролилась кровь. Несколько наших братьев арестованы, — он опустил взгляд. — Стража ищет шифтера. Они говорят, убийца — один из нас. С шерстью, как лунный свет.
Он посмотрел на Пастыря.
Тот молчал, опустив голову, словно прислушиваясь к самому лесу. Потом произнёс:
— Луна вновь полна. Значит, старые грехи возвращаются.
|
|
158 |
|
|
|
|
Кайт внимательно слушал и мотал на ус. Он чувствовал, что знает слишком мало для того, чтобы вмешиваться в разговор, и пытался скорее по эмоциям и интонации понять, чего хочет Ранн? Совета? Помощи?
|
|
159 |
|
|
|
|
Все это дурно пахло. Паладина терзало предчувствие, что им сейчас опять придется ввязаться в какое-то мутное расследование-приключение. А ведь он всего лишь хотел вернуться в Трэйн и защитить своих соотечественников от безжалостных и безумных военных машин. Пока что он слушал, не вмешиваясь в это ритуальное общение. Надо было выбрать момент, когда все необходимые слова будут сказаны, чтобы обратиться со своей проблемой.
|
|
160 |
|
|
|
|
Треск смолистой ветви оборвал тишину, будто сам лес перевёл дух. Пастырь сидел неподвижно, глядя не на огонь, а поверх языков пламени — туда, где ночь скрывала кромку деревьев. Взгляд его был тяжёл, словно приговор, вытесанный на камне.
— Старые следы не исчезают, — произнёс он глухо.
Ранн сжал кулаки — не от ярости, от упрямой попытки удержать расползающуюся тревогу.
— Мы не просим у Пламени милости, — сказал он, и в голосе впервые хрустнул металл. — Мы просим лишь справедливости. Но город… — он запнулся на полуслове, будто боялся уронить истину, — город видит в нас лишь угрозу. С каждой новой жертвой сердца людей каменеют, и мы становимся ближе к новой Чистке. Что нам делать? Бежать? Драться?
Его спутники молча кивнули: в их глаза легла не злость, а та глубокая усталость, что приходит после слишком долгой обороны.
Пастырь поднял ладонь.
— Знаки отрицать нельзя, — тихо ответил он. — Луна полна. Кровь снова пролита.
Он наклонился ближе к огню, и отсветы легли на его лицо, высветив резкие тени, словно сталь прошла по древесным волокнам.
— Не время отвечать силой, — продолжил Пастырь. — Здесь нужен глаз, что различает тени, и ум, что распутает случившееся. Тот, кто найдёт истину прежде, чем найдут виновных.
Где-то на границе света перегукнулись две ночные птицы. Пастырь выдохнул, и в этом выдохе было освобождение от долгой, накопленной печали.
— Лес привёл ко мне троих, — сказал он, повернув голову к Ранну. — Они пришли за помощью, чтобы выйти отсюда, но, быть может, станут ответом для вас. Возьми их с собой. Ибо сказано – делай добро и бросай его на дороге.
Огонь снова треснул, и искры взметнулись легкими серебряными перьями — миг взлёта, и темнота замкнулась над ними.
|
|
161 |
|
|
|
|
Миленькое дело... видимо, ожидается, что мы распутаем это преступление. С другой стороны, почему бы и нет, если это не помешает основному пути. Он скосил глаза на паладина и увидел на челе его эмоции, далекие от восторга. Но тут надо бы кое что уточнить:
- Скажите, Ранн, Пастырь - если мы найдем настоящего убийцу, согласитесь ли Вы отдать его Пламени, кем бы он ни оказался?
|
|
162 |
|
|
|
|
- Детектив из меня так себе, - признался Элеор. - Но я буду рад участвовать в обеспечении справедливости. Каждый заслуживает справедливого следствия и суда. И помощи, если того желает.
|
|
163 |
|
|
|
|
Ранн нахмурился, морщины на его лице легли глубокими трещинами, как на старом камне. Он медленно провёл ладонью по виску, будто стирал невидимую боль, и ответил не сразу. — Если убийца и вправду Скунк… — произнёс он наконец, — или кто-то другой из наших, — он поднял глаза на Кайта, — мы не станем его укрывать. Слишком много наших уже пострадало ни за что. Слишком близко мы стоим к тому, чтобы снова потерять всё. Он помолчал, и в огне отразились его черты — усталые, но твёрдые. — Мы хотим жить рядом с людьми, не под их сапогом и не против них. Мы доставляем в город еду, лекарства и амулеты. Мы строим дома, а не жжём их. Но страх делает слепыми даже добрых соседей. Если теперь хотя бы один из нас оступится, — он качнул головой, — нас снова назовут зверьём. Он перевёл взгляд на Пастыря, словно ища в нём подтверждения или прощения. Тот кивнул едва заметно, и огонь на мгновение дрогнул, будто соглашается. — Так что да, — тихо закончил Ранн. — Если это один из нас, мы сами приведём его к судьям Пламени. Но только после того, как узнаем истину.
|
|
164 |
|
|
|
|
Кайт медленно кивнул:
- В таком случае я поддерживаю Элеора. Найти преступника, покарать его, независимо от рода-племени и спасти невинных - долг каждого истинного Верующего.
Да и вообще... слишком много крови в последнее время.
|
|
165 |
|
|
|
|
- Давайте же вместе развеем туман тайны и откроем истину, - кивнул Элеор. - Нельзя позволить разгореться бездумной бойне.
|
|
166 |
|
|
|
|
Вечер прошёл тихо и тепло, в гармонии с темнотой леса.
Ранн и его спутники угощали вином которое принесли с собой. Кто-то из шифтеров пел низким, гортанным голосом — без слов, просто напев, похожий на покачивание ветвей под луной.
Огонь дарил тепло. Разговор шёл неторопливо, без лишней настороженности: смех звучал так, будто его здесь давно ждали. Вино разогнало холод, и даже суровый рыцарь позволил себе на мгновение забыть о тревогах.
Когда ночь стала плотнее, костёр потухал, оставляя после себя тёплые угли и редкие искры. Ранн встал, благодарно склонил голову и сказал, что утром поведёт своих обратно в сторону Арулдаска.
Герои могли присоединиться —и пойти вместе с шифтерами, которые знали путь ведущий из Ламании в их родной Кхорвайр.
|
|
167 |
|
|
|
|
Кайт также попытался расслабиться, но получалось не особо. Где сейчас были друзья, ушедшие вглубь этой дикой страны навстречу судьбе? Каждый выбирает по себе - и только Пламя знает итог. Стараясь успокоиться и успокоить, он выбрал свою любимую вечернюю песню - к моменту:
Крепчает шторм, ревёт накат,
Стучится в дверь солёный град,
И дом, источенный червём,
скрипит, как сломанный бушприт.
В камине теплится зола,
Вокруг дубового стола
Сидят бродяги и купцы, и моряки и храбрецы
Вокруг дубового стола на зов уюта и тепла
Собрались те, кому дорога предстоит.
Они пришли из темноты
И снова растворятся в ней.
Мелькнули крылья их на миг, чуть освещённые огнём.
Пути их были непросты -
Один другого тяжелей,
И вот расселись за столом, и подают им крепкий ром,
И подают им крепкий ром под грохот бури за окном,
А снег несётся в пустоте кругом.
Таверна старая дрожит,
Аккомпанируя ветрам.
Дорога каждому лежит - матросу в гавань к кораблям.
Он снова жаждет увидать
Лазурь тропических небес,
Разбойник снова будет ждать купцов, проезжих через лес,
И пилигрим, стуча клюкой, уйдёт извилистой тропой,
Лишь только стихнет ветер и ночной прибой.
|
|
168 |
|
|
|
|
Утро выдалось тихим. Шифтеры поднялись первыми, без слов собираяся в путь; их движения были размеренны, будто они исполняли давно отработанный ритуал.
Перед выходом Лоран вынес из своих запасов свёртки — перевязанные свежей лианой. Внутри лежало вяленое мясо.
— Возьмите, — сказал он, — пригодится в дороге.
Разжевать мясо было непросто, при каждом разжёвывании чувствовался дым, солнечное тепло и терпкий аромат лесных трав — с такими припасами и идти веселее.
Шифтеры двигались уверенно. Два дня путь не приносил ни опасностей, ни неожиданностей — только монотонный ритм шагов, дыхание ветра в кронах и вечное, неусыпное внимание леса.
На третий день перед ними открылось приметное место. Здесь, среди древних стволов, стоял каменный круг — похожий на тот, где жила община Пастыря, но куда древнее. Камни были покрыты трещинами и серебристыми прожилками мха.
Ранн остановился перед высоким менгиром, молча вытащил из-за пояса кинжал. Остриё блеснуло, и на его руке выступила алая полоса. Он прижал окровавленную ладонь к камню.
Сначала ничего не происходило. Потом — будто кто-то глубоко под землёй пробудился и вздохнул — герои ощутили порыв тёплого ветра, пахнущего сухой травой и дальними дорогами.
Ранн кивнул спутникам.
— Пошли.
Они шагнули между каменными опорами — и мир неуловимо изменился.
Воздух был, привычнее. Лес — уже не тот. Деревья ниже, а тени резче. Сердце отозвалось внезапной, острой уверенностью: они вернулись домой.
Ранн медленно огляделся, прислушиваясь, как будто сами камни могли подтвердить его слова.
—Мы в Эберроне. До Арулдаска — два дня пути.
|
|
169 |
|
|
|
|
Во время пути Кайт пытался установить дружеские отношения с неразговорчивыми шифтерами, но получалось так себе. Песен и болтовни на маршруте они не терпели под тем соусом, что лес шума не любит, сами держались замкнуто и трудно было по ним понять, что они думают и чувствуют. Чурбаны хладнокровные.
Вот и сейчас Кайт воспользовался возможностью завязать разговор без особого шанса на успех:
- Ваша часть дела сделана, теперь нам надо держать слово. Для этого необходимо связаться с теми, кто ведет сейчас расследования - полагаю, они не откажут в информации паладину Пламени. Где они - тоже в Арулдаске? Нам бы это было хорошо, поскольку позволило бы решать обе задачи не теряя времени.
|
|
170 |
|
|
|
|
Элеор большую часть пути провел в молчании, наблюдая за природой вокруг. Ламмания казалась довольно мирной, спокойной землей, а ее опасности - преувеличенными. Интересно, почему шифтеры вообще ходят туда-сюда? Живут-то они в Эберроне.
Нет сомнений, что если Церковь узнает о Ламмании и живущих тут оборотнях, а также о возможности перехода из мира в мир, то немедленно принесет на эти земли войну. Было ли это благом? Экстремисты от Пламени сказали бы "несомненно", сам же паладин, насмотревшись на местных, уже не испытывал тех же чувств.
Элеор был хоть и молод, но не наивен. Он знал, что и среди клириков Пламени бывают плохие люди. И коррупция, и жажда наживы, и иные грехи не были чужды жрецам его религии. Так что с подобной информацией следовало обращаться аккуратно.
К тому же, Пламя наверняка в курсе о существовании Ламмании. Если бы Оно хотело, что тот мир был очищен, оно бы дало знать высшему клиру.
|
|
171 |
|
|
|
|
Ранн обернулся к Кайту. На самом деле Шифтер не был таким уж чурбаном, но и открытой душой он не выглядел: все-таки шифтеры оставались посередине между людьми и зверьми.
Он почесал переносицу, вздохнул — коротко, как человек, который всё ещё пытается оставаться вежливым.
— Эмм… господин, — начал он осторожно, будто подбирая самые безопасные слова. — Вы… нам ничего не должны. Совсем.
Он сделал небольшой жест рукой, обозначая весь пройденный путь и их разговоры:
— У нас действительно есть проблема. Но, боюсь, вы вряд ли сможете помочь нам с её решением. Это… дело племени. Мы должны разобраться сами.
Он замолчал на секунду, а потом добавил с неожиданной прямотой:
— Однако… — он чуть приподнял брови, — если вдруг судьба так сложится, что вас это дело также коснется… знайте: мы готовы к сотрудничеству с церковью. И говорить правду. И работать вместе.
Слова прозвучали без пафоса — скорее как признание того, что шифтерам никуда не деться от Пламени, что светит над всеми.
Ранн поправил ремни на своих сумках и взглянул на тропу, что вилась между деревьями:
— Мы сами идём в Арулдаск. Если вам туда же… вы можете идти с нами.
|
|
172 |
|
|
|
|
Кайт подумал перед тем, как ответить. Пламя их поймёт, ещё обидишь невзначай:
- Должны мы, не должны - это дело тонкое, каждый мыслит по своему, и спорить тут не стану. Мы считаем, что должны.
В конце концов, если Ваше племя непричастно к убийствам - то дело каждого верующего Пламени очистить Вас от несправедливых подозрений и покарать истинного убийцу, как учит нас Пламя. Но сейчас важно то, что нам нужно как можно скорее доставить властям важную информацию, и похоже на то, что быстрее всего это можно сделать через Арулдаск, а Элеор?
|
|
173 |
|
|
|
|
- Да, это ближайший крупный город, - кивнул паладин. - Спасибо, что позволили разделить этот путь с вами.
|
|
174 |
|
|
|
|
Через два дня пути герои приблизились к Арулдаску. Дорога шла по пологому гребню холмов, и сначала показалось, что впереди просто скапливается утренний дым. Но чем ближе они подходили, тем явственнее становилось: это не туман, не дымка – это дыхание большого лагеря.
Сначала услышался звон – не колокола, а металлический ритм: стук молотов по железу, лязг ножей о разделочные колоды, звон подвешенных цепей. Потом – запах. Тёплый, густой, тяжёлый: копчёное мясо, свежие шкуры, зола от ночных костров, пряные травы. Пахло жизнью, работой… и чем-то упрямо диким.
Лагерь шифтеров раскинулся вдоль ориенской торговой дороги широким, неуклюжим полумесяцем. С холма было видно, как он ложится концентрическими кольцами, словно кто-то бросил в землю камень, а палатки пошли кругами, как рябь по воде.
По краю, там, где дорога только подступала к лагерю, стояли самые грубые укрытия: шкурные шатры, навесы из потемневшего брезента, клети и загончики. Там гулко мычал скот, слышались визг и шлепки ножей — район ловцов зверей, мясников, дубильщиков. Пахло кровью, жиром и дымом.
Чуть дальше круг сжимался: шли ряды повыше, аккуратнее; здесь дымились низкие очаги травниц и поваров, висели на верёвках пучки сушёных растений, котлы булькали густыми похлёбками, торговцы выкрикивали цены. Люди и шифтеры перемешались: шерсть на щеках, звериные уши и совершенно обычные человеческие лица мелькали вперемешку.
Ещё ближе к центру начиналась почти настоящая ярмарка: стойки с оружием, стойла с обработанными шкурами, лавки с одеждой и снаряжением. Деревянных стенок почти не было — всё на шестах, верёвках, полотнищах. Лагерь жил в растяжке между временным и постоянным: вроде бы его можно свернуть за неделю, но видно, что многие жили здесь годами.
А в самом сердце лагеря, за кругом костров, поднимались два больших павильона, отличающихся от всего остального. Один – тяжёлый, низкий, обтянутый тёмными шкурами, над входом – знак стилизованной волчьей головы и рогов оленя. Второй – повыше, ярче, украшенный тотемами и пучками перьев: шатёр лидера общины. Между ними оставлено пространство – маленькая площадь посреди табора.
За всем этим, дальше, уже вставал сам Арулдаск.
Сначала виден не город, а стена: тёплый серый камень, башни с зубцами, флаги Серебряного Пламени, лениво колышащиеся на ветру. Стена уходила вправо, к поблёскивающей глади озера Арул; слева её пересекала линия молниевой дороги, уходящая к Сигилстару.
Поверх стены виднелись крыши и шпили. Один шпиль возвышался над всеми: собор Серебряного Пламени, вырастающий из каменной застройки будто кристалл. Чёткие линии, светлые каменные ребра, богатый, но строгий силуэт. Город не пострадал во время войны. Это был город, который пережил всё и устоял.
Между лагерем и стеной тянулась дорога по которой двигались повозки, паломники, патрули стражи в трэйнийских цветах. На Восточных воротах — были закреплены герб Пламени и таблички с распоряжениями епископа.
***
Дойдя до шифтерского лагеря, Ранн остановился. Он развернулся к Кайту и Элеору.
— Дальше — наша тропа сюда, — он кивнул в сторону растянувшихся кругов палаток. — А ваша — вон там, к каменным стенам.
И чуть улыбнувшись, добавил уже мягче:
— Если судьба решит, снова пересечём следы. Не до конца же тропа идёт врозь.
|
|
175 |
|
|
|
|
Там, в городе, все карты в руках будут у паладина - кому, как не ему было поручено известить власти предержащие о непорядке на границе. Но пока они были ещё не городе, и Кайт на прощание попытался ещё раз получить информацию о том, что интересовало лично его:
- Что ж, простимся...удачной охоты тебе, странник! Но на прощание скажи мне всё же, у кого в городе мне узнать подробности о таинственных убийствах? Глупо и опасно задавать такие вопросы кому попало.
|
|
176 |
|