На обратном пути к Долгунцам никаких особых происшествий девушек не ожидало — разве что окончательно развеялось действие наложенного еще у круга заклинания, ну и при приближении к деревне Леа деликатно и со вздохом сожаления извлекла ладошку из руки аэлиситки, но Мелисандра все поняла правильно, так что обсуждения этот момент не вызвал. Указав дом Ноэми, расположенный в коротком тупичке аккурат на южной окраине, делопроизводительница отправилась к себе, оставив храмовницу самой ориентировать в обстановке на местности.
Обстановка во дворе у Ноэми была чем-то схожа с увиденным ранее перед жилищем Леа: никаких признаков подсобного хозяйства, все деревенские жрицы жили исключительно тем, что давал им Храм. Говорят, в стародавние времена по окраинным деревням бытовал обычай преподносить подарки аэлиситкам за лечение и заботу о своем здоровье, но к настоящему времени это уже давно искорененное явление, следят за этим строго, и любой намек на подобные "подношения" может обернуться суровым наказанием. Да и обстановка внутри была наверняка типичной и знакомой храмовнице: сразу после прихожей находилась сама большая и хорошо освещенная комната — собственно врачебный кабинет, где производился первичный прием и осмотр пациенток. Жилые помещения и прочее, касающееся личных нужд жрицы, находилось в задней части дома, причем туда чаще всего вел отдельный выход. И вот сейчас, остановившись в прихожей перед довольно хлипкой на вид дверью, Мелисандра хорошо различала разговор за ней, явственно дававший понять, что жрица находилась за работой:
— Дорогая сестра Матильда, я вам очень советую: если эти папилломы начинают причинять дискомфорт — давайте я выпишу вам направление в Храм. Там недавно разработали новый метод их удаления с помощью магии, безболезненный и безопасный. А эта мазь... ну, честно скажу, я сама совсем не уверена в ее эффективности. В выходной день отправитесь в Первопоселение, там наши сестры вас примут, как родную, раз-два — и готово...
— Да хто зна... — скрипучим старушечьим голосом протягивает невидимая собеседница. — Она вроде и мазька-то по помогаить, а тамо она авось сама отвалится. А в город ехать — то ж курей на кого-сь оставить надоть...
— Ладно, тогда вот, держите мазь, как с ней обращаться — вы знаете, — терпеливо вздыхает за дверью жрица. — Что-то еще, сестра Матильда?
— Ой, доченька, у боку у меня колотье какое-то началось, — очень легко догадаться, что старушка тянет время, ей нравится внимание и забота аэлиситки.
— В каком боку, в левом или в правом? Когда именно началось? — в голосе Ноэми слышится искренняя обеспокоенность.
— Да хто зна... — протягивает Матильда. — У обоих, доченька. Вроде позавчера... Али три дни тому...
— Хорошо, — смиренно отвечает жрица. — Давайте раздевайтесь, я вас осмотрю...
— Да хто зна... — вновь слышится от старушки. — Оно и не так сказать, чтобы кололо, мож, и не кололо вовсе...
Терпение и отзывчивость были главными качествами учениц Раненой Богини, и девочек для обучения в Храм искали с тем особым складом психики, что позволял выдерживать вот такую утомительную рутину. Потому что в той налаженной системе лечения и профилактики заболеваний, которая была выстроена под Куполом с благословения Аэлис, основным контингентом, с которым приходилось повседневно работать деревенским жрицам, являлись вот такого типажа старушки с колотьем в непонятно каком боку. Бабульки с дефицитом общения, которые уже успели изрядно достать всех своих родственниц, и ощутить себя действительно важными людьми могут лишь на приеме у своей местной Ноэми, где их выслушают с неизменной внимательностью и заботой. И это на самом деле очень тяжко, и жрицам приходится расходовать слишком много душевных сил на ерунду, но, в конце концов, именно благодаря таким женщинам, каждый день горящим на своей работе, но при этом умудряющимся не выгореть до углей, любая сестра с эмблемой Храма на одежде встречает почет и уважение в каждом поселении Купола и Закуполья...