[Daggerheart] Скрижали Тьмы | Партия

Искусство создания Архонтов в древние времена подчас служило не только для связи с богами, но и для более приземленных задач. Древние сохранившиеся архивы указывают, что в Янтарном Пределе когда-то существовало множество артелей, которые создавали совершенно различные сосуды. Одной из таких была мастерская "Вран и сыновья", основанная мастером Уиллом Враном, и нашедшая славу в создании сторожевых Архонтов модели "Ворон", чьей отличительной чертой было исполнение головы в форме черепа ворона. Крайне дорогие, но крайне эффективные, Вороны поступали на службу по заказу храмов и самых богатых дворян и монархов, заменяя собой многочисленные отряды обычной смертной стражи. Когда стражу не нужно спать, есть, он не склонен брать взятки и легко убивает человека взмахом руки, то спрос на такой товар всегда в наличии. Собираемые из качественных деталей и украшенные особым образом пропитанной драгоценной древесиной, способной отбивать удары клинков, Вороны часто становились даже не столько стражами, сколько статусом и украшением для своих хозяев, за которыми эти махины следовали куда бы те не пошли. Предметом перешептываний и домыслов оставалась лишь их начинка. Если это были явно не ангелы и не элементальные духи, то оставался вариант с душами людей, которые нужно было брать откуда-то в большом количестве. Но благодаря могущественным покровителям мастерская проблем не знала.

Сам Исход Богов по утверждению Эдры пережило огромное количество Воронов, пусть и не надолго. Собранные на славу, эти Архонты выступили одним из щитов Янтарного Предела в сражениях с тварями Умбры, показав что создавшие их мастера свой хлеб ели не зря. Отражая волны за волной, они выигрывали время для организации живыми обороны и средств защиты, и почти все были поголовно уничтожены в самых различных уголках света. Редко где можно было встретить больше одного Архонта этой модели за раз, и разве что только на улицах Янтарного Предела происходили буквально битвы стенка на стенку между Воронами и Чудовищами. Однако в отличии от своих врагов, которые рождались на глазах из тел несчастных, эти Архонты были ограничены в возможности ремонта и поддержки, от чего почти все они сгинули в первые годы после Исхода вслед за своими создателями, которые унесли в могилу секрет их создания.

• За каким занятием вас поймали, из-за чего вас изгнали из родного сообщества?
Конец мира повлек за собой расцвет различных преступных организаций, одной из которых стал Синдикат Туманных Дорог, который переродился из старых сообществ контрабандистов и торговцев запрещенкой, объединенных общей проблемой. Однако именно такие организации создают множество условий для жизни там, где правительства пали и не появились вновь. Не было удивительно, что найдя в руинах одного из дворянских домов сломанного Архонта, его попытались починить и... починили. Не до конца, но Эдра вновь смог функционировать в сносном состоянии. Придя к выводу что все его старые задачи более не нужны, он начал работать на Туманные Дороги в качестве связного и вышибалы. Ходить по дорогам Алкиона живому оружию проще чем кому-то иному. Однако через несколько лет обитатели Предела решили, что держать в остатках города членов Синдиката им не по нраву, и Эрде пришлось покинуть место где он был создан и которое защищал от орд Умбры.

• Раньше у вас была другая жизнь, но вы пытались оставить ее позади. Кто из вашего прошлого все еще преследует вас?

• С кем из вашего прошлого вам было больше всего грустно прощаться?
Эдра был собран по заказу богатого семейства Форр, чья усадьба располагалась практически в центре Предела. Последним его заданием была охрана наследницы этого семейства, Катерины Форр, тогда еще юной девочки. Неустанно наблюдая за её безопасностью, и однажды даже перерезав пару десятков человек из-за оплошности смертной охраны загородного поместья выходного дня, Ворон привязался к своей хозяйке, которая в нем души не чаяла, считая того большой игрушкой-охранником, с которой можно попить выдуманный чай и разыграть сценку с куклами. К его большому сожалению, во время Исхода он не смог пробиться через толпы пораженных проклятьем людей вовремя - пока он был буквально погребен под телами, которые резал и рубил, юная Катерина погибла от их рук. Осмотрев её тело, он отправился дальше защищать Предел, пока не был критически сломан через несколько лет сражений. Однако и после пробуждения его все еще мучает чувство вины за провал задачи.

Гвидеон
Недавно ты уговорил меня тайно проникнуть в поселение культистов Умбры, сказав, что у них есть ценные артефакты и ты знаешь дорогу к хранилищу. Со словами "Моя карта местности точна на 93 процента" ты завел меня в сеть тоннелей под городом, где мы два дня плутали по бесконечным коридорам, а потом вылезли на поверхность посреди большого зала прямо во время ритуала культистов. Мы переполошили все селение, но, к счастью, выбрались оттуда, отделавшись парой новых синяков и трещин на панели

Китра
Кит'ра одно время тоже работал на Синдикат, пусть и не долго. Пусть он и старается быть относительно законопослушным, но в этом мире для достижения своих целей иногда приходится запачкать руки. Тем не менее, организованная преступность для Кит'ры уже чересчур и он с радостью пошел другим путём как только выполнил работу, для которой его наняли.

Ниам
Однажды, в своих странствиях с Учителем, Нэрзель натолкнулся в затерянной долине на машину той же модели, что и Эдра. Архон, безупречно чистый и целый, бездумно бродил по берегу ручья, распевая гимн Янтарного Предела. Говорили, что он здесь уже не одно десятилетие, всегда такой же. Иногда Нэрзель смотрит на Эдру и вспоминает того несчастного архонта

  Смертные роются в прахе древних времен, ища в дне вчерашнем ответы на вызовы завтрашнего дня. Хранители Мудрости несут эту ношу дольше всех, и их путь благороднее прочих - но они не единственные. В смутные времена до Апостасии существовал секретный орден Мистиков Неисчислимых Путей. Сердцем ордена был архонт Легариус, прозванный также Летописцем Славы Господней. Был он подвижником великой веры, и сам добровольно вплавил себя в огромный столп черного обсидиана, чтобы хаос дней не отвлекал его от служения. Голоса ангелов наверху и духов внизу отзывались в резных перьях из серебра и латуни, что покрывали его благородное тело, слагаясь в мелодию ночи и дня. Писцы-служители записывали слова Легариуса, и свитки изречений сих заполняли сокрытую библиотеку. Красота была основой и сутью, и мир становился ближе с каждым росчерком их перьев, пока однажды все не закончилось.

  Когда боги оставили проклятый мир, великий архонт, подобно своим братьям, погрузился в безмолвие. Напрасно служители взывали к нему, напрасно вслушивались в надежде уловить малейшее движение или шепот. Так эта история могла бы и закончиться, но был среди писцов один, кто не согласился смириться. "Если мир лишил нас господней любви, быть может, должно нам познать его ненависть?" - там говорил служитель, позднее названный Первым Взывающим. В дни великого отчаяния братья приняли его жертву, и вот что стало: разъяли они тело святого на части и исторгли самую жизнь и душу, но дух, осененный верой и славой, не истек в Умбру, но остался в стенах обители Ордена. Дух Первого воззвал к архонту Легариусу, и тот откликнулся. Вновь пришли в движение механические перья и голос древнего возвестил новую цель: "Должно познать нам мрачную бездну, и выковать из тьмы новое солнце. И в смерти жизнь воссияет!". Так орден обрел новый смысл.

  Годы спустя, в дни недавние, жил один низушек, по прозванию Мескил. Жил себе да жил, радовался проблескам луны, что бывали здесь чаще, чем в иных местах, да вот незадача - повадились темные твари из земель, не знающих света Костров, нападать на его селение. Вроде и земля та была под защитой, и стража не дремала - но нет-нет, а слышался в блеклом сумраке протяжный крик, и еще один селянин пропадал навеки. Селяне, будучи мудрыми и прозорливыми людьми, решили поступить разумно - замучить какого-нибудь бедолагу на ближайшем холме, чтобы ужасы ночи, привлеченные ароматом страданий, оставили селение в покое. План был безупречен, и он действительно сработал - духи зла были достаточно ленивы, чтобы не искать большего. Так зародилась добрая традиция.

  Деревня была маленькой и очень дружной, потому выборы очередной жертвы протекали в теплой семейной атмосфере. Решено было так: всем, кто немного - и не в лучшую сторону отличается от окружающих, стоит отдавать лучшие места. В конце концов, нет для человека большей радости, чем героически погибнуть за правое дело, а у уродов хозяйство все равно не спорится. Разумно? Разумно. Вот и Мескил так считал, но, когда пришли за его сыном - Нэрзелем, душу немолодого полурослика стали терзать сомнения. Возможно, есть какой-то иной путь? Возможно, ребенок, с интересом примеривающийся отточенным лезвием к собственным сухожилиям - это не совсем то, чем должен гордиться каждый уважающий себя взрослый? Своими сомнениями он поделился со старостой. Тот согласился. Они выпили. Согласился еще раз. Выпили. Сошлись на том, что мир - ужасное место, но и в самое темное время наступает перед рассветом... Проснулся Мескил в сарае, с бутылкой хорошего - действительно хорошего - вина. Рассвет, впрочем, так и не наступил.

  А вышло так, что в это время в селении гостили бродячие торговцы. Немногие в наше время рискнут отправиться в путь всего-то впятером, но деньги скрепляют цивилизацию почти столь же хорошо, как кровь. И этот отряд не скупился ни на то, ни на другое. Это были весьма уважаемые в тех краях люди, и потому на празднике открывания ран им всегда были рады. В тот раз, впрочем, все пошло не по плану. Нет, то были не духи... Или же, именно духи это и были. Сомнения все же окончательно подкосили Мескила, и крепкие стены сарая не смогли сдержать ярость зверя из переплетенных корней, что вырвался на волю. Луна, некогда коснувшаяся полурослика, расцвела в его крови, и принесла в это место смерть. Порой, отвадить зло извне оказывается недостаточно.

  Чудовище сожрало дедушку, сожрало бабушку, сожрало веселого фермера и милую селянку, сломало пару домов и направилось к известному холму, от которого невыносимо вкусно несло застарелым страданием. Внутренний компас не изменил ему и после великой трансформы, и монстр добрался до места празднования кратчайшим путем - и как раз вовремя. Дитя уже готовилось приступить к самом интересному, но толпа внезапно оказалась в когтях ужасного Зверя. Стоило тому коснуться новой жертвы, как корни разрывали ее плоть, обращая в гротескное подобие итак не особо симпатичного чудовища. Праздник плавно перешел в иную плоскость, и о мальчике все сразу забыли.

- Как видишь, даже лучшие идеи быстро устаревают. - Весело шепнул мне старик-торговец. Его спутники, обступив нас, угрожающе размахивали жуткого вида оружием, тесня толпу. - Кстати, место вполне подходящее. Когда все закончится, поможешь со вскрытием?

  Торговцы, как оказалось, были Летописцами Последнего Шага. Тогда Нэрзель, конечно, этого еще не знал, но и от вполне разумных предложений отказываться не стал. Сложно защищать общину, которая неожиданно перестала существовать. Сложно и отвергнуть хорошенько заученные принципы. Есть люди. Лучше, если они выживут. По возможности. Летописцы предлагали именно это, и даже намного больше.

  Следующие годы Нэрзель провел в одной из малых общин Летописцев. Наследие луны, живущее в его крови, было осторожно пробуждено мистиками ордена. Нити Эфира отозвались на его зов, и тогда настало время настоящего Ученичества.

  Наставника юноши звали Мрак. Глупое имя, но нарочитая глупость не считалась в ордене грехом. Мрак был первоклассным вором, знатоком ловушек и ядов, а еще - одним из лучших лингвистов ордена. Он научил Нэрзеля скрываться и внимать, нападать и защищаться, он рассказал ему сотни древних легенд и сказаний, но самый его ценный урок заключался в ином. Мрак был лучшим в своем деле - или, во всяком случае, он сам так считал. Потому он и просчитался.

  Обычно руины несут гордое имя того места, от коего они остались, или грандиозных событий, свидетельством которых они являются, но эти руины назывались просто Мэ, и никто не знал, почему. В руинах Мэ издавна жил ужасный зверь Шипорот, про которого говорили, будто тот коварнее любого человека и прочнее скал. Вот его-то шкуру Мрак и решил добыть.

- Прочнее стали и надежнее судьбы. Мир станет немного ближе, не правда ли?

  В такие экспедиции не отправляются вдвоем, но кто мог бы остановить Мрака? Возможно, его ученику стоило бы. Увы, идея захватила и Нэрзеля. Вместе они забрались в древние руины.

  Внутри было темно, сыро и на удивление спокойно. Учитель и ученик пробирались все дальше, нигде не встретив и следа чудовища. Проблемы начались позже, когда они устроили привал. Древние стены, покрытые грязью прежних времен, вдруг сомкнулись вокруг спутников, отрезая их в крошечной комнатушке. Монстр, доселе притворявшийся руинами, медленно потянулся, и снова погрузился в сон, в его глуби учитель и ученик оказались заперты без надежды на выход. Мрак перепробовал все доступные ему способы, но все было тщетно. Когда огонь стал гаснуть, призраки минувшего начали перешептываться внутри стен. Когда огонь погас, призраки вошли внутрь.

  Часы превращались в дни. Учитель и ученик медленно умирали, замурованные в древних руинах, но это было не самым худшим. Яд минувшего, сочащийся из стен, обращался в самые их души, стремясь обратить в нечто куда более ужасное. Тогда Мрак отдал свой амулет ученику.

- Помни, это - одно из сокровищ нашего ордена, наследие старших. Память Забытого. Когда-то такой же станет твоим, если ты выживешь. В нем моя память, моя жизнь. Если... Если сможешь, верни его в орден, чтобы это было не напрасно.

  Неизвестно почему, но Нэрзеля почти не затронула подступающая тьма. Он лежал в темноте, слушая хриплое дыхание учителя, и латунный амулет, что он сжимал в кулаке, больно впивался в кожу. Прошло много часов, и дыхание остановилось. Затем пришел свет. Тело учителя, уже, казалось бы, мертвое, загорелось потусторонним пламенем, и возвысилось на тысячах паучьих лап. Новорожденное чудовище окинуло голодным взглядом полурослика, но затем... Его взгляд остановился на амулете. Новорожденный монстр протянул исковерканную, покрытую янтарными прожилками лапу и Нэрзель, завороженный близостью смерти, протянул ему амулет. Чудовище схватило амулет, и, внезапно, начало биться об стены, словно в конвульсиях, вопя и стеная, а пламя начало разгораться все ярче. Стены зашевелились, корчась вместе с ним, и неожиданно в них открылся проход... Дальнейшее Нэрзель не помнил. память вернулась к нему уже на поверхности.

  Но теперь он знал, что предстоит сделать дальше.

- В каких обязанностях ваша община когда-то рассчитывала на вас? Как вы их подвели?
Обязанность Искателя - отыскать забытый секрет, вернуть еще одну крупицу знания нашей общей памяти. Обязанность его ученика - позаботиться, чтобы это знание не было потеряно. Когда Учитель пал во тьму, именно я должен был вернуть Память Забытого. Сделал ли я это?..

- Вы всю жизнь искали книгу или предмет имеющий огромное значение. Что это и почему он так важно для вас?
Память Забытого - бесконечная запись жизни Искателя. Всякое чудовище, что встретится на пути, каждый яд и преграда - все станет малой ступенью великой лестницы. Дух мертвого, заключенный в амулете, сохраняет все, и этот, один, особенный, теперь прикован к чудовищу.

- У вас есть могущественный соперник. Кто они и почему вы так решительно настроены победить их?
Мой учитель, навеки проклятый, не спасенный мною? Боги, обрекшие наш мир на гибель? Думаю, мой враг - сама судьба. Путь Ордена Последнего Шага - путь сквозь тьму, путь к солнцу, которое мы сотворим заново. Я пройду его до конца или погибну, пытаясь.

Моя история? Что ж, если вам действительно интересно...

Я родился в долине Раватри, и если вы не слышали об этом месте, не удивляйтесь. Друиды, проживавшие там еще до Исхода Богов, постарались на славу чтобы скрыть свое святилище от посторонних. Умбра несколько прорядила их ряды и ослабила защитные обереги, но все равно, редко кто мог найти проход в лощину через серию порощих лесом ущелий. Это устраивало всех - плодородной земли, даже с магией друидов, едва хватало чтобы прокормить небольшую общину, да и доверия к чужакам в новом мире было мало. Всякий, что нашел-таки убежище в Раватри, должен был приносить пользу. Работы хватало всем, и взрослым, и детям, и я, как и другие, с малых лет помогал, чем мог - поначалу собирал ягоды и грибы в ближних окрестностях, потом помогал отцу с капканами и силками, постепенно заходя всё дальше и дальше от относительно безопасных мест за добычей.

В какой-то момент жизнь пошла настолько хорошо, что старейшины решили начать торговлю с другими поселениями. В первый караван отправили тех, кто знал путь к другим Кострам, в том числе и мох родителей. Первое путешествие было достаточно успешным и караваны стали пусть и редким, но регулярным событием. Когда достаточно повозрослел, я присоединился к торговцам в качестве охранника, охотника, а позже и проводника. Конечно, не обходилось без происшествий - дикие звери, чудовища Умбры, культисты и негодяи порой брали свою плату за проход кровью и жизнью, но мы всегда возвращались в лощину с нужными ресурсами, добычей и прибылью. Пока в один момент возвращаться стало некуда.

Семь лет назад, вернее, уже почти восемь, мы обнаружили, что чары друидов пали и проход в Раватри затянуло Умброй. Несколько более опытных следопытов попытались пробраться через ущелья, но так и не вернулись. Другого пути в лощину не было, если только лезть через крутые горы, но это непосильная задача даже для прирожденных горцев. Да и стоило ли пытаться? Даже если Костер не погас, отрезанной от мира общине ни за что не выстоять перед осадой тени. После долгих обсуждений караван принял решение продолжить свой путь в поисках места, где можно было бы обосноваться. Но удача покинула нас.

Многие потеряли надежду, кто-то замкнулся в себе, кто-то наоборот потерял осторожность, словно ища забвения в смерти. Несколько человек просто ушли ночью и их больше никто не видел, другие погибли в столкновениях на дороге. Опасности мира словно почуяли слабость жертвы, и караван таял на глазах, даже там, где когда-то было совершенно безопасно. Потом, моя мать слегла со странной болезнью, и мы с отцом были вынуждены остановиться в Ахре, в маленькой заброшеной хибаре, до которой едва доставал свет Костра. Местные лекари лишь разводили руками - физически, с мамой было всё в порядке, пострадал разум или даже сама душа. Лишь местный чудаковатый алхимик Каварн сказал, что встречал такую немочь и может помочь, и мы с отцом ухватились за этот шанс. Он остался ухаживать за матерью, я же пошел в услужение Каварну, помогая ему в опытах и добывая редкие ингридиенты. Первые результаты были обнадеживающими - по крайней мере, мама стала вновь узнавать меня - но окончательно прогнать недуг нам так и не удалось, и вот уже несколько лет я исследую каждый слух, который может навести меня на след лекарства.

* A terrible creature hurt your community, and you’ve vowed to hunt them down. What are they, and what unique trail or sign do they leave behind?
Единственным слеом того, что случилось с Раватри, стали отпечалки лап чудовища. Никто из каравана не встречал подобных следов ранее - три огромных когтя вперед, два назад - но один из стараешин сказал, что это напоминает ему описание мифических драконов или виверн.

* Your first kill almost killed you, too. What was it, and what part of you was never the same after that event?
Это была не первая добыча, но одна из первых. Горный кот, молодой судя по размерам, спусился ближе к поселению. Ятолько еще учился обращаться с луком, но зверь был настолько похож на меня, что я засомневался, и это едва не стоило мне жизни. В конце концов, я вышел победителем в этой схватке и навсегда усвоил урок - внешний вид не повод ослаблять бдительность

*You’ve traveled many dangerous lands, but what is the one place you refuse to go?
Наверно нет отдельного конкретного места, но я не буду заходить слишком далеко от Ахры. По крайней мере, пока мои родители живы.

* Нэрзель попросил меня провести его в Раватри. Я понимаю его интерес к таинам друидов, не не думаю, что мы попадет туда в ближайшем будущем. Разве что Умбра внезапно спадет или мы научимся летать.
Он так же упоминал странного человека с привычкой задавать непонятные вопросы. Не знаю, чем он так напугал полурослика, но стоит держать ухо востро.

* Гвидеон любит похвастаться добычей. Надо бы показать ему, что быдет, когда за это дело возмется настоящий специалист.

* Когда Кит'ра узнал о том, что рядом с Вигилионом открылись какие-то очень перспективные подземелья, он с согласия Каварна тут же отправился в путь. Как оказалось, такое же решение приняли многие другие, и не все из них были честными исследователями. Трое наёмников решили, что одинокий катари будет легкой добычей и напали на него буквально в виду города. К счастью, Мантис в это время оказался неподалеку и помог следопыту справиться с нападавшими.

*Кит'ра одно время тоже работал на Синдикат, пусть и не долго. Пусть он и старается быть относительно законопослушным, но в этом мире для достижения своих целей иногда приходится запачкать руки. Тем не менее, организованная преступность для Кит'ры уже чересчур и он с радостью пошел другим путём как только выполнил работу, для которой его наняли. Эдра об этом знает, но предпочитает не распространяться.

* Тирсо до странности одержим катари, и это порой серьёзно раздражает. К счастью, он держит себя в руках пока мы не в одиночсетве, так что избежать расспросов обычно несложно.

1 ߷ Безжалостные Путы [1⚡]
Совершите проверку Магии по цели в пределах Дальнего расстояния (20 м). При успехе, корни и лианы вырываются из земли, нанося 1d8+1 физического урона и временно Обездвиживая цель. Также при успехе вы можете потратить очко Надежды чтобы временно обездвижить еще одну цель в пределах Очень Близкого расстояния от первой
1 ⚔ Неприкасаемый [1⚡]
Получите бонус Уклонения равный половине Ловкости
1 ߷ Призыв роя[1⚡]
* Бронированные жуки Текайры: Отметьте Стресс чтобы вызвать бронированных жуков вокруг вас. В следующий раз когда вы получите урон, уменьшите его на один порог. Вы можете потратить Надежду, чтобы поддержать призыв после получения урона.
* Пламенные Светлячки: Сделайте бросок заклинания против всех противников на Близком расстоянии. Потратьте надежду, чтобы нанести 2d8+3 магического урона целям, против которых бросок был успешен.