[D&D 5] Карпаччо из Дракона | Партия

Молоденькая бродяжка-малебранке с лютней за спиной и флейтой на поясе, которую влечёт дорога и всегда интересно, что за поворотом. В мире людей она всего несколько лет, и хибары бедняков ей столь же интересны, сколь и дворцы, а траттории столь же приятны, как вечера у костра. Жизнь несёт её как ветер палую листву - и девушку это абсолютно устраивает.

  Если спросить демонологов и других малебранки, кто такая Эйшет, они с уверенностью скажут, что это - одна из княгинь Ада. Более продвинутые подтвердят, что когда-то в прошлом она действительно часто заполняла Ад (и ещё давнее - Небеса) своим пением. Но какое отношение имеет княгиня демонов к маленькой бродяжке - неизвестно. Судя по поведению и поступкам девушки, локальное Великое Освобождение местной Эйшет максимум, чем может быть - подростковым бунтом. Она явно девица незрелая, в жизни неопытная, к коварству и тонким интригам не приученная, и вообще на владычицу не тянет. Может статься, она просто украла чужое имя?
  В любом случае, свое бытие в Преисподней малебранки забыла: толи случайно, толи специально, и помнит лишь то, что забвение было необходимо. Зато беспамятство позволяет придумать любую легенду, и рассказывать её со всей искренностью! Все равно никто не проверит, верно?

  С момента появления Эйшет в мире людей прошло всего три года. Явилась она в Вольтурнии, на побережье, по собственным утверждениям - из морской пены. Какое-то время странствовала бесцельно, перебиваясь попрошайничеством и случайными кражами - о том, что "древнейшая профессия" может приносить деньги, она ещё не знала. Около года спустя случилось то, что кардинально изменило жизнь тогда-еще-не-Эйшет: она из любопытства попыталась ограбить возок Карнавала.
  Ожидаемо её поймали и побили, даже немного ногами. А потом поняли, что рогатая девочка в принципе безобидная, и ее даже можно приставить к делу. А уж после того, как малебранки попала в руки лютня... В Карнавале Эйшет нашла и себя, и то имя, на которое с тех пор с охотой откликалась.
  За полутора года странствий с труппой девушка перепробовала все роли - от декоратора и артиста до барда и циркача. На сцене перед десятками восторженных глаз Эйшет поняла, что желает большей свободы. Рассталась она с арлекинами лучшими друзьями, со слезами, обьятиями и заверениями прийти на помощь в сложной ситуации. Начался новый этап жизни - дорога волной странницы с песней на губах и пыльным трактом под ногами.
  Но... без присмотра и советов более опытных компаньонов свобода получилась так себе. После некоторых похождений, в которых оказались замешаны говорящая свинья, рыцарская латная шуйница и брат одной молодой синьоры, Эйшет загремела за решетку - по ее словам, исключительно потому, что решила узнать на себе эту сторону бытия.
  И она рогатой певичке уже наскучила.

В ранние годы вы были важной персоной в знатном дворе или бюрократической организации. Вы могли происходить из семьи высшего класса, а могли и не происходить; ваши таланты, а не обстоятельства вашего рождения, могли обеспечить вам это положение.
Бывший оруженосец паладина инквизиции Кредианства, смертельно раненый обращённый в камень бавалиском, пролежавший в таком состоянии сотню лет и вернувшийся к жизни, но уже в виде Витрувиана, волей нашедшего его тело волшебника.

Доминикус Инвиктус Ферромагнус ди Кастелло Дориано — имя витрувиана, созданного с использованием мозга Джованни ди Монтефьоре Сальваторе Альдричи Фальконетти, оруженосца славного рыцаря Тезео Розатти да Вердана, несшего гибель чудищам во имя Тройного Отца. Фальконетти был обычным пареньком — бастардом из знатной семьи. Он преданно и беззаветно служил Тезео, разделяя, если не его веру, то хотя бы его рвение в уничтожении монстров и защите невинных. Около ста лет назад, в 917 году ПП, в походе на коварного и смертоносного бавалиска по прозвищу Тенебра Фунеста Пурпуреа (Смертоносная Лиловая Тень), сражаясь плечом к плечу с синьором Розатти, Джованни получил тяжёлое ранение и был обращён чудищем в камень. По иронии судьбы, именно это уберегло его от того, чтобы стать свидетелем трагической участи своего господина.

Спустя девяносто четыре года, в 1001 году ПП, окаменелое тело Джованни было найдено экспедицией в горы под предводительством мага по имени Индженьере Аркано ди Лукка. Тот сумел расколдовать Джованни, но не излечил его древние раны — впрочем, он особо и не пытался. Джованни был ему нужен в качестве источника недостающего ингредиента для изобретения всей его, ди Лукка, жизни, благо лаборатория чародея находилась неподалёку, в крепости Дориано. Извлекши мозг Джованни ди Монтефьоре Сальваторе Альдричи Фальконетти, волшебник поместил его в конструкта — витрувиана, который стал его слугой и телохранителем. Новое имя, Доминикус Инвиктус Ферромагнус ди Кастелло Дориано, было выбрано не без иронии: вместе с телом Джованни были найдены и его личные вещи, в том числе дорожная грамота с полным именем. Ди Лукка не удержался от шутки и дал своему новому созданию столь же внушительное имя, каким Джованни обладал при жизни. Верность витрувиана была обеспечена с помощью блокировки прижизненных воспоминаний.

Однако через двадцать один год, после смерти мага, поддерживать чары забвения стало некому, и воспоминания вернулись. Доминикус временно утратил рассудок: в его сознании столкнулись две параллельные линии памяти. Скитаясь по городам, он спрашивал местных, не видели ли они синьора Розатти, не замечая, что сам мир вокруг давно изменился.

Однажды, устроив ночью переполох, он привлёк внимание городской стражи. Пытаясь доказать свою правоту, он размахивал перед стражниками древней дорожной грамотой, что только усугубило положение — документ был датирован более чем столетней давностью. Решив, что перед ними мошенник с поддельной грамотой, стражники попытались задержать его. Сопротивление лишь усугубило приговор. Уже по пути в Дыры, приведя в порядок воспоминания, Доминик осознал: чудовище, убившее его и, скорее всего, Тезео, всё ещё живо. И хотя свобода с каждым шагом ускользала, Доминикус поклялся: он найдёт способ вырваться и отомстить за своего синьора…

Имена участвующих лиц:
Доминикус Инвиктус Ферромагнус ди Кастелло Дориано – имя витрувиана
Джованни ди Монтефьоре Сальваторе Альдричи Фальконетти – имя оруженосца, мозг которого использовался для создания Витрувиана
Тезео Розатти да Вердана – рыцарь, которому служил Джованни. Ныне мёртв
Индженьере Аркано ди Лукка – волшебник, который создал Доминикуса. Ныне мёртв
Тенебра Фунеста Пурпуреа – "Смертельная фиолетовая тень", бавалиск, убивший Тезео Розатти и Доминикуса. Пока что жив

Присутствие сильного зла воспринимается вашими чувствами как неприятный запах, а могущественное добро звучит как небесная музыка в ваших ушах.
Вы можете Действием открыть своё сознание для обнаружения таких сил. Вы до конца своего следующего хода знаете местоположение всех исчадий, небожителей и нежити в пределах 60 футов, не имеющих полного укрытия. Вы знаете тип (исчадие, небожитель, нежить) любого существа, чьё присутствие вы чувствуете, но не можете определить, кто это конкретно (например, вампир граф Страд фон Зарович).
В этом же радиусе вы также обнаруживаете присутствие мест и предметов, которые были освящены или осквернены, например, заклинанием святилище [hallow].
Вы можете использовать это умение количество раз, равное 1 + модификатор Харизмы.
Когда вы заканчиваете продолжительный отдых, вы восстанавливаете все потраченные использования.

Ваше благословенное касание может лечить раны. У вас есть запас целительной силы, который восстанавливается после продолжительного отдыха. При помощи этого запаса вы можете восстанавливать количество хитов, равное уровню паладина, умноженному на 5.
Вы можете Действием коснуться существа и, зачерпнув силу из запаса, восстановить количество хитов этого существа на любое число, вплоть до максимума, оставшегося в вашем запасе. В качестве альтернативы, вы можете потрать 5 хитов из вашего запаса хитов для излечения цели от одной болезни или одного действующего на неё яда. Вы можете устранить несколько эффектов болезни и ядов одним использованием Наложения рук, тратя хиты отдельно для каждого эффекта. Это умение не оказывает никакого эффекта на нежить и конструктов.

Подготовка и сотворение заклинаний
Таблица «Паладин» демонстрирует, какое количество ячеек для сотворения заклинаний у вас есть. Для сотворения одного из этих заклинаний вы должны потратить ячейку заклинаний того же уровня или выше, что и само заклинание. Вы восстановите все потраченные ячейки, когда завершите продолжительный отдых.
Вы подготавливаете список заклинаний паладина, доступных для сотворения. При этом вы выбираете число заклинаний паладина из списка заклинаний паладина, равное модификатору Харизмы + половина уровня паладина, округляя в меньшую сторону (минимум одно заклинание). Уровень заклинаний не должен превышать уровень самой высокой имеющейся у вас ячейки заклинаний.
Вы можете изменить список подготовленных заклинаний, когда завершаете продолжительный отдых. Подготовка нового списка заклинаний паладина требует времени, проведённого в молитвах и медитации: не менее 1 минуты за уровень заклинания для каждого заклинания в вашем списке.
Базовая характеристика заклинаний
Заклинания паладина творятся с помощью Харизмы, так как их мощь проистекает из силы ваших убеждений. Вы используете Харизму в случаях, когда заклинание ссылается на базовую характеристику. Кроме того, вы используете модификатор Харизмы при определении Сл спасбросков от ваших заклинаний паладина, и при броске атаки заклинаниями.
Сл спасброска =8 + бонус мастерства + модификатор Харизмы
Модификатор броска атаки = бонус мастерства + модификатор Харизмы
Фокусировка заклинаний
Вы можете использовать священный символ в качестве заклинательной фокусировки для заклинаний паладина.

Ваше знание принципов работы бюрократии даёт вам доступ к записям и внутренним работам любого королевского двора или правительства, которое вы можете повстречать. Вы знаете, кто является воротилой, к кому обратиться, чтобы удовлетворить ваше прошение и какие на данный момент интриги плетутся.

Вы выросли на улице в бедности и одиночестве, лишённые родителей. Никто не присматривал и не заботился о вас, и вам пришлось научиться делать это самому. Вам приходилось постоянно бороться за еду и следить за другими неприкаянными душами, способными обокрасть вас. Вы спали на чердаках и в переулках, мокли под дождём и боролись с болезнями, не получая медицинской помощи или приюта. Вы выжили, невзирая на все трудности, и сделали это благодаря своей сноровке, силе или скорости.

Прелаты могут быть членами Символа веры или других религиозных профессий, занимающими ключевое положение, уважение или власть. Тем не менее, они стали Проходимцами ради своих личных или тайных целей. Их титулы могут быть самыми разными: аббаты, аббатисы, викарии, архимандриты, скаббаты, приоры и капелланы, и вплоть до вершины соответствующей иерархии, такой как ординалы и гороскопалы. Нет особого различия между мужчинами и женщинами в отношении высоких прелатур, даже если конкретные ордена состоят из определенных полов и рас. Даже возраст или призвание не являются дискриминационными для прелата: некоторые звания присваиваются детям школьного возраста, другие предлагаются командирам, воинам, алхимикам, ученым, отшельникам и путешественникам за самые разные заслуги, при условии, что получатели объявлены верующими и привержены следованию целям и предписаниям своей религии.

Сын потомственного бочкаря из Фалькамонте, Марко наверняка пошел бы по стопам папаши, если бы не его невероятная, всепоглощающая страсть к содержимому тех великолепных бочек, что веками изготавливала их семья. Пить понемногу Марко не успел, а потому за этой его слабостью логично последовали другие, многие из которых к великому недоумению Марко оказались преступлениями. Отец попытался спасти сына от тюрьмы и за взятку закрыл дело, условившись со судьей, что отправит нерадивое чадо в монастырь. Слава богу, юный Марко не обладал ангельской внешностью, чтобы стать утешением для суровой жизни клира, однако имел другие неоспоримые преимущества – имел богатый послужной список пьянок и абсолютно не обладал политическими амбициями, что, как ни странно, позволило сыну бочкаря сделать стремительную церковную карьеру. Потому что всякий раз когда кому-либо нужен был послушный кандидат, который не лез куда не надо, не интересовался приходными книгами, врал на голубом глазу, зачастую действительно не зная о происходящим, при этом умел расположить к себе после первого же кубка вина – выбирали отца Марко.

К 30 лет отца Марко не было ни одного церковного чина, с которым бы не выпивал отец Марко, за исключением тех редких священнослужителей, которые не пили вина вообще, а сам Марко менял одну должность на другую, причем чаще вообще не покидая стен монастыря. Так продолжалось до тех пор, пока в 50 лет система не дала сбой – проверка из трёх непьющих ревизоров не обнаружили страшные злодеяния Марко, достаточные для того, чтобы упечь прелата Марко в тюрьму. Хотя по мнению Марко все они были сущими пустяками: подумаешь, подделка церковной утвари (благополучно) пропитой отцом прелатом, расхищение могил (сказано же в Писании – не возьмёте на тот свет вы ни злата, ни богатства), несанкционированные проповеди (а как это не проповедовать, выпивши) и один маленький подпольный винокуренный завод (так то ж исключительно для собственного потребления, у отца Марко и справочка от доктора имеется, что то – исключительно для здоровья и румянца на лице). Так и очутился прелат Марко Ботти происками людей недобрых и попустительством Господним в Дырах – месте, созданном для отделения агнцев от козлищ и душ заблудших от нечестивцев, чтобы вывести первых к свету

300 - на старте
100 - за первый акт
50 - за активную вовлечённость в общение

Место рождения Лучиетты – La Chiesetta dei Mille Legnetti, «Церквушка Тысячи Деревяшек». Отец марионетки создал её в порыве страстной благодарности к этому старому, неказистому, но очень дорогому его сердцу местечку. Её судьба – помочь старику-кредианцу следить и ухаживать за Церквушкой – была определена ещё до её рождения, и вполне устраивала Лучиетту. Марионетка так бы и осталась верна своему долгу, если бы не очередной сдвиг Колеса Фортуны, перевернувшего, как это обычно бывает, весь её маленький мир с ног на голову.

Где-то в стороне от людных трактов и шумных городов Королевства Наград ютилась старая, полуразрушенная церквушка — La Chiesetta dei Mille Legnetti, Церквушка Тысячи Деревяшек. Когда-то, в седые времена, на этом месте стоял скит — приют старого отшельника, мудреца и тихого собеседника, к которому люди со всей округи стекались в поисках совета. Он умер, не оставив после себя ни книг, ни проповедей, ни учеников — только народные легенды, и... Огромную коллекцию деревянных фигурок кредианских святых, вырезанных с любовью и знанием дела.

Говорят, что вскоре нашелся преемник мудрости отшельника: безымянный монах, кто и построил на месте скита церковь, где бережно расставил всех святых по полочкам. Шли годы, стены старели, хранители сменялись, а фигурки стояли, как стояли — ряды народных образов: от весёлых и беззаботных до строгих и грозных.

Со временем дорога – в рощице у которой и высилась Церквушка – прежде тихая, стала более людной. Часто по ней проезжал старый кукловод — марионеточник, с сумками, полными резных чудес. Прибежище и утешение он находил именно в La Chiesetta dei Mille Legnetti. Мастеру очень приглянулись фигурки Святых; в них он видел невероятное вдохновение и мастерство старых лет. Часто кукловод беседовал с хранителем, стариком-кредианцем по имени Себастьяно. Годы подкашивали и одного, и другого; но неторопливый разговор, разбавленный вином, заставляли их позабыть о возрасте.

В один из своих последних визитов, кукловод сделал подарок - не столько Себастьяно, сколько самой Церквушке. А дело было так: происходил кукольник из далёкой деревушки Пьеве-Миноре, что затаилась среди холмов и маков, и с детства хранил в сердце легенду о юной святой, покровительнице сирот и молчаливых — Santa Ninetta del Sorriso Lieve, Святой Нинетте Тихой Улыбки. О ней в его детстве пели бабки у огня, болтали пастухи, развалившись на траве: сирота без рода и имени, найденная у двери мельника, она ничего не просила, ни на что не жаловалась. Просто жила — помогая, где могла, взглядом и делом. Её улыбка — лёгкая, едва заметная — становилась утешением для каждого. Нинетта сидела у изголовий умирающих, держала руки матерей при родах, гладила спины лошадей, боявшихся грозы. Говорили, что она чувствовала беду прежде, чем та приходила. И ведь не просто болтали! Когда в долину пришло наводнение, когда реки взбунтовались и вышли из берегов, люди бежали, но девушка осталась на мосту. На утро вода отступила. Нинетту так и не отыскали: лишь на окраине детишки отыскали маковый венок – именно такие Святая и носила.

Мастер кукольных дел, странствуя по Королевству, хранил воспоминание о той легенде. И однажды, остановившись в La Chiesetta dei Mille Legnetti, он понял: именно здесь, среди прочих святых, должна жить её память. Так родилась Лучиетта — марионетка, созданная по образу Нинетты. Тонкая, с изящным, невинным лицом, глазами-впадинками и светлыми, по-солнечному теплыми волосами.

Лучиетта осталась в храме и стала старику Себастьяно верной помощницей. Священник обучал её, словно дитя: рассказывал о кредианстве, о календаре, об обычаях, о приметах. Очень полюбились марионетке глядящие с полочек Святые (видно, чувствовала с ними родство!), но одна фигурка — весельчака и проказника, San Fortunello, Святого Фортунелло, покровителя удачи, защитника от сглазов и проклятий, знатока примет и заковыристых народных оберегов – запала в деревянное сердце больше прочих. Народный любимец, плут, задира, проказник, он, по слухам, умел распутать любые чары... и наоборот, запутать кого угодно, если становилось скучно.

Идиллия, как это водится в сказках, длилась недолго. Однажды на церковь напала шайка разбойников. По слухам, кто-то из высоких мира сего разузнал о «редкостной коллекции чудотворных фигурок» и нанял подлую братву: такая ценность не должна пропадать в глуши! Грабители ворвались, требовали отдать святыни, но Дон Себастьяно не отступил. За это — пал. Лучиетту, не успевшую даже опомниться, связали и увезли вместе с другим «товаром» — хотели продать, а то и сжечь, если пользы не будет.

Остановилась шайка на привал, в глухом лесу. Разбойники, как водится, были народом необразованным — в костёр бросили сырые ветки, дым попёр, как из самого Инферно. Едкий струйки лезли в нос ишаку, в седельной суме которого и лежала перепуганная марионетка; тот чихнул: не раз, не два... Трижды чихнул ишак! Дон Себастьяно рассказывал, это, мол, примета от самого Фортунелло: что-то сейчас произойдет, так что будь начеку и не оплошай...

Одним словом, сбежала Лучиетта той же ночью. Чихающий ишак, пытаясь скрыться от дыма, порвал перевязь, и скрылся в ночи: сколько тряслась деревянная девчонка в седельной сумке, не помнит уже и сама. На утро послышались голоса: животное забрело в какую-то деревушку, где его и поймал сын местной травницы. Потянул мальчишка за седельную сумку — и прямо оттуда вывалилась кукла. Тот от удивления только рот раскрыл, и тут — бах! — влетела в него муха. Щурясь от ослепительного солнца, Лучиетта тут же произнесла, сама удивляясь своим словам:

— Проглотил муху на рассвете? Не бойся, синьорино. Это знак. Озолотишься к обеду — верная примета!

Так и пошёл слух по деревне, а потом и дальше, по тракту: что к ним явилась Lucietta la Segnatrice, что говорит приметами, что знаки читает, будто сам Падре Фортунелло ей на ухо шепчет.

При совершении магического трюка можешь потратить дополнительный слот трюка. Тогда он наносит +1 вмаз.

Бонусным действием вы можете открепить свою руку и использовать её в качестве простого подручного средства. Она не разрушается, т. е. вы можете использовать её многократно.