| |
|
|
Сегодня в домашней библитечке Лича - "Книга о чае" Какудзо Окакуры от 1906 года. 
Начнем с автора, потому что это важно (и важность этого потом поясним отдельно). Как можно было догадаться, автор - самый что ни на есть японский японец, живший во второй половине 19 и начале 20 веков. Умер он в 1913, не увидев ни Первой Мировой, ни Второй, ни атомной бомбы, ни аниме, так что наверное ему во многом повезло, поскольку он определенно был очень сентиментальным человеком и его душа болела за японскую старину, о чем он как раз сделал очень подробное пояснение в книге. Именно сквозь призму японской традиции - и прежде всего через философию дзен и дао - он рассказывает о чайной церемонии.
В предисловии автор размышляет и местами мягко иронизирует над тем, как мало Восток и Запад знают друг о друге, как много между ними взаимных стереотипов и пренебрежения - и о том, что чаепитие пожалуй единственный восточный ритуал, который был принят западным миром, а значит именно в нем может заключаться бесценный мостик для взаимопонимания таких разных культур. Он кстати сокрушается о том, что уже при его жизни идёт активная милитаризация Японии и гипертрофированное воспевание воинственности, в то время как для него и множества других ценителей японской культуры умение крошить людей мечом и геройски умирать - это явно не самая ценная часть этой самой культуры. Напротив, несмотря на стоическое принятие неизбежной смертности, японская культура воспевает жизнь, пусть даже самую мимолетную - и в том числе этому посвящена церемония чая.
Первая часть книги рассказывает о том, откуда вообще появилась привычка пить чай, как это вначале делалось (монгольский и тибетский способ - варить чай как суп со множеством ингредиентов помимо собственно чая - по сути самый древний, а вот расцвет чайной культуры в Китае например пришелся на период употребления плиточного чая, в виде мелкой пудры, заварной пришел существенно позже), какое влияние это увлечение оказало на культуру Востока. О чае писали стихи, научные трактаты, по чаепитиям проводились своеобразные турниры, где "сражались" разные сорта, чай был драгоценным подарком, а чайные мастера оказывались буквально "арбитрами вкуса" для целых стран.
Дальше мы переходим к смыслу и символизму самой церемонии, которая проясняется через краткий экскурс в даосизм и дзен-буддизм - две культуры, которые скорее всего и породили сам ритуал. Вообще церемония родилась в дзенских монастырях, где монахи пили чай из общей чаши - и светское чаепитие в каком-то смысле стремится воссоздать этот монашеский дух. Дзен и дао как довольно индивидуалистические и неформальные воззрения противопоставлены автором более коллективистским и кодифицированным конфуцианству и северному буддизму, что многое объясняет в философии именно японской версии чайного ритуала. И в дзене, и в дао важно прежде всего чувствовать, а не раскладывать по полочкам, не рационализировать. Всё это самым прямым образом сказалось и на главной теме книги.
В японской церемонии чая есть несколько важных моментов. Это чистота, пустота, асимметрия, естественность и сердечность.
"Быть чайным мастером - значит быть мастером уборки" - гласит книга. Но есть нюанс: уборка по-дзенски - это не надраенный до блеска пол, а отсутствие пыли и грязи, но вместе с тем разрешение Природе нарушить чистоту и симметрию, которой в самой Природе в абсолютном виде никогда не бывает. Сухие листья, капли воды - пусть остаются, так даже лучше. Чашки не надо расставлять идеально ровно. В общем, чайный мастер должен чувствовать, когда надо остановиться, потому что так будет лучше.
О пустоте сказано много важных слов - о том, что умение пользоваться ей открывает великое множество возможностей, а отсутствие пустоты наоборот сковывает и обременяет. Чайный домик (называемый "убежищем фантазий", "убежищем бесформенного") не должен довлеть над гостями и мастером, он должен будить в них мысль и воображение, поэтому он должен быть продуманно скромен. То же относится и ко всем чайным принадлежностям. Никакого формализма, фанфаронства и симметрии - учитесь у Природы. Обычно единственное украшение домика - свиток или цветок в специальной нише. К слову о цветах: автор сокрушается о том, как безжалостно и в каких количествах цветы губят ради украшения в современном ему мире, напоминая о том, что в древности к цветку относились с почтением и никогда не срезали их больше чем нужно, а увядшим цветам отдавали последние почести. Сказано и о смирении: в чайный домик все, без различия титулов, входят через низенькую дверцу, фактически ползком, чтобы одинаково низко склониться перед пустотой и стать равными хотя бы на время ритуала.
Наконец, церемония должна быть сердечной, чувственной, а не механическим ритуалом. Вы все пришли в домик, чтобы забыть о тяготах, насладиться чаем, поговорить, испытать чувство единения с мастером - поэтому хотя в церемонии есть свои правила, это не балет и не придворный ритуал. Если сердцу хорошо после церемонии, какой бы она ни была - значит она удалась. Автор к слову говоря защищает японский традиционный взгляд на искусство как в первую очередь на передачу эмоций и чувств, а не достижение механистической "идеальности". Японская живопись может быть условной и не очень реалистичной, японская литература может казаться простоватой и даже наивной в своем диалоге с читателем - но прежде всего потому что её фокус смещен на другое, нежели на Западе. Идея о том, что "автор мертв", решительно отвергается автором "Книги о чае" - он считает, что искусство это взаимное стремление художника и зрителя к пониманию друг друга и что зритель тоже должен проделать некую эмоциональную и мысленную работу, чтобы не хватать по верхам, а настроение и переживания автора "между строк" не менее важны, чем то, что написано буквально. В конце концов, что объединяет людей всех культур, как не эмоции? "Жизнь эфемерна и в общем бессмысленна" - говорит автор, "но тем больше надо ценить ее мгновения, в которых скрыто много прекрасного, в том числе мгновения душевной близости".
Заканчивается книга, как и положено традиционной японской истории, печальной повестью о том, как одному из великих мастеров чая из-за подозрительности властителя пришлось расстаться с жизнью. И это мастер тоже сделал по завершении последней церемонии в своей жизни - до конца оставшись верным своему искусству и подарив гостям напоследок светлые воспоминания. Так что подумайте об этом, заваривая очередной чайный пакетик. Приятного чаепития!
|
|
391 |
|
|
|
|
Еще в копилку размышлений насчет концовок SH 2 и их трактовок. Как известно, финалы игры определяются во многом поведением ГГ в лице Джеймса Сандерленда и в первую очередь его отношением к Марии. И вот тут на мой взгляд кроется самый толстый НЮАНС, который почему-то удивительным образом не замечает куча людей, бездумно повторяющих что "в концовке "Мария" Жамес повторяет все те же ошибки, отрицает чувство вины и саму Марию, если она реальна, ждет всё то же самое, что и Мэри".
Внимание, следим за руками. Что нужно для получения этой концовки? Хорошо защищать Марию от монстров, чтобы те ее не обижали. Навещать ее в больнице и тюрьме, когда ей станет нехорошо, не оставлять в одиночестве. И не дослушать длинный диалог перед концом, где голоса из прошлого в красках рассказывают о том, что вообще-то Мэри тоже не была ангелом, устраивала истерики и обвиняла Джеймса в том, в чем он не был виноват. Таким образом, Джеймс подходит к финалу как заботливый, терпеливый, эмпатичный и не выгоревший персонаж, в отличие от других концовок (например в концовке "В воду" он наоборот будет выгоревший и по большому счету безразличный к Марии), а являющаяся ему напоследок в виде демона "Мэри" воспринимается не как реальный человек, а как тяжелое воспоминание о болезни и утрате. Еще раз - Джеймс получает эту концовку, прикладывая все силы для спасения Марии, он НЕ забивает на нее, наоборот.
Отдельный прикол: то, как Джеймс говорит о кашле Марии в титрах, тоже ставят ему в вину, потому что он по мнению фанатов говорит это СЛИШКОМ ХОЛОДНО, лол (притом он почти всю игру вот так говорит, ну вот такой он человек). Это всегда напоминает мне бессмертные строки из песни "Обидел" у Серебряной Свадьбы - она явно про Марию и Джеймса в фанатском видении:
"Обидел.
Уходил на работу,
Меня поцеловал
Ужасно холодно,
Холодно.
Наверное, совсем
Меня не любишь.
Обидел меня.
Плакать
Буду плакать
Весь организм обезвоженный
Ты за судьбу мою встревоженный
Плакать
Буду плакать
А… А… А…
Обидел.
Ты такой невнимательный
Я спросила, как я выгляжу,
Ты сказал – нормально!
Я вся лежу раздетая,
А ты сидишь с газетою
Обидел меня!
Плакать
Буду плакать
Я чуткая,
А ты – какой-то прагматичный
Ты все выделываешься,
Ты скоро довыделываешься
Плакать, чтоб ты знал!"(с)
Откуда же взялся фанатский "эффект Манделы" насчет того, что в этой концовке Жамес - нераскаявшийся эгоист? Скорее всего из "Плот Анализа" и других таких СПГСных трудов, авторы которых были своего рода художники и так видели(тм), порой натягивая сову на глобус до треска. Создатели же игры, если мне память не изменяет, такие вот выводы ни подтверждали, ни опровергали.
|
|
392 |
|
|
|
|
В немалом числе фентезийных историй (начиная уже с "Хоббита") фигурирует золото. Естественно, что оно служит синонимом богатства - но только ли в этом всё дело? Тот же Пропп был твердо уверен, что нет, всё не так просто. У золота по его мнению был глубокий символический смысл для древних людей (начиная с эпохи бронзы, а может и раньше - найти золотой самородок и что-то из него сделать могли и люди каменного века, такие прецеденты известны, например золотые идолы у северных племен).
Прежде всего, по понятным причинам золото ассоциировалось у людей с Солнцем. Светило же, в свою очередь, имело сакральное значение - как источник жизни, как защита от ночи, холода, зла. Вместе с тем солярные боги, как правило, были еще и богами правителей, так что возможно цари и вожди не просто так одевались в золото (кроме их богатства это могло символизировать и их силу давать и защищать жизнь, как это делает само Солнце - а роль правителя в древности была очень тесно связана с ролью жреца, собственно один человек вполне мог совмещать эти роли и это часто происходило).
Одновременно с этим золото имело и другой смысл - вечность, нетленность, в каком-то смысле даже "запредельность" для мира людей. Бронза достаточно быстро окисляется, железо ржавеет. Краски на фресках и керамике потускнеют. Ткани, кожа и дерево гниют и распадаются в прах, как и плоть, да и кости тоже со временем темнеют и тлеют - и только золото будет сверкать, даже если извлечено из гробницы спустя века. Стало быть, оно может быть символом победы над смертью, символом вечности. Очевидно, что древние люди тоже это замечали, так что в различных легендах боги и потусторонние "вневременные" существа вообще (включая фей и их аналоги, а также призраков) очень часто обладают большими количествами золота, живут в золотых дворцах и тому подобное. А еще часто, кстати, имеют "золотистую" внешность - например светлые волосы (да-да, волнующий образ мистической блондинки существовал задолго до ужастиков 20-го века, это еще во времена рыцарских баллад, а то и пораньше было).
Посмертные маски тоже частенько изготавливались из золота - и также скорее всего с пониманием, что именно этот материал лучше всего переживет бездны времени.
Связь с одной стороны с Солнцем, а с другой стороны с миром мертвых и вечностью придает золоту "магический" ореол, тем более что из него еще и часто делались различные амулеты и культовые предметы (а еще с ним были связаны разного рода проклятия, такие как "проклятие Нибелунгов" - то есть "заклинается" золото явно хорошо и сильно, а потом долго хранит вложенную в него магию).
Так что, вполне вероятно, когда ваши искатели приключений лезут в очередной данж за золотом, они тем самым совершают нечто куда более мистическое и почти религиозное, нежели просто набивают карманы (символически прикасаясь к божественному, волшебному и вечному, чтобы самим стать сильнее, удачливее и долговечнее). Хотя одно другому не мешает, конечно!
|
|
393 |
|