Путь Шу'хало ЗАМОРОЖЕНО | ходы игроков | Степи

Заря еще только-только занималась, и бодрый утренний холодок проникал под одежду. Орк отсалютовал командиру отряда, мол, все в порядке, начальник. Когда таурен подошел поближе, Карг как раз следил, как проходит в ворота поселения первый кодо.
- Все путем. Батраки выдерживают темп, скорость хорошая, кодои здоровы, даже пленница не особо брыкалась, когда ее грузили. Вон, дрыхнет... - орк махнул рукой на очередное животное, у которого на спине между корзинами и вьюками примостилась и спокойно спала, посапывая, рыжая эльфийка. Ежилась.
- Думаю, - продолжил Карг, - в трактире можно будет остановиться. Я так посмотрел, подсчитал... Если выйти с вечера пораньше, и нигде не задерживаться, то до Подъемника дойдем к следующему утру, в крайнем случае к полудню. Спустимся, и разбиваем у подножья лагерь. Можно будет даже подкупить еды, навьючить батраков - лишним не будет.

*Вечер того же дня*

Когда последние лучи солнца, скользнув по багровой дуротарской пустыне, растворились в горячем воздухе, затишье разбил первый, самый гулкий удар большого барабана. Отзываясь эхом по равнине, перекатываясь, словно громовой удар, он промчался над каменистой пустошью и стих...
Чтобы быть рожденным вновь и вновь, рождая рокочущие потоки эха, чтобы быть подхваченным голосами других барабанов, снова и снова разбивая шаткий покой вечерней равнины могучим ритмом, на который отзывалась сама земля. И наконец, в тот миг, когда грохот барабанов достиг пика, в него вплелись низкие, хриплые голоса - песня без слов, громогласный призыв.
- Услышь нас, Мать-Земля! - проревел Кур'дан в самом сердце этого хаоса, окруженный беснующимися орками, и его рокочущий, как гроза, голос на миг перекрыл остальные. - Отзовитесь, духи предков и стихий! Отзовитесь и придите на наш зов!
С силой он вбил копье в твердую багряную почву, отошел, и вновь взревел, запрокинув голову к небесам вместе с варварским ритмом барабанов.
И вокруг оружия вспыхнул огонь. Беззвучный, но жаркий костер полыхнул в воздухе, жадно взвился к темнеющим небесам, и внезапно поднявшийся ветер закружил ароматный дым и сверкающий вихрь искр.
- Услышьте меня, духи! Пробудитесь, ибо я зову вас! Все мы зовем вас, каждый - как один! Пробудитесь, и принесите нам ответ, ибо хотим мы зреть Князя Шипов и Владыку Вепрей!
Тело облачно-белого таурена окутала призрачная дымка - то каждая татуировка на белой шкуре наполнилась силой, когда духи, отзываясь на зов древний, как сама земля, начали пробуждаться от дремы, а те, что не спали, один за другим появлялись среди орочьих фигур.
Содрогающийся от дикого грохота огромных барабанов воздух наполнился ароматом сожженных и разлитых даров, а наступающий сумрак расцветился вспышками, всполохами и мерцанием.
- Агамагган! - взревел Кур'дан, вкладывая в этот крик всю ярость и мощь, на какие только был способен.

Орки из тех, что постарше, несколько раз переспросили шамана, действительно ли он уверен в том, что делает. Среди них, понятное дело, специалистов по духам и общению с ними не было, но видимо, орочьи шаманы как-то иначе оформляли такие церемонии. Тонга, однорогий таурен из рода Рунных Тотемов, поддержал начинание с легкой опаской, но лишних вопросов задавать не стал. Только выразил сомнение, что получится призывать духа мертвого полубога вот так просто, без недельных церемоний с участием всего племени, причем по возможности, почитающего Агамаггана как духа-предка. Однако подношения духам и громадную кучу еды к вечеру собрал: клубни батата, сочные белые корни из Ашенвальских лесов, копченую рыбу из Кабестана, вяленое мясо долгоногов, лепешки, даже притащил откуда-то галеты, подозрительно напоминающие флотские. На недоуменный взгляд шамана сородич пожал плечами и пояснил: у гоблинов и не такое можно выменять.
Местные вообще откликнулись на идею "устроить праздник" с энтузиазмом - здесь, под периодическими нападениями Альянса, жизнь была достаточно напряженной, чтобы хотелось сбросить напряжение хоть на вечер. Брошенные в костер ароматные травы, появляющиеся на небе звезды, искры от костров и бешеный ритм барабанов - это зажигало и без того не слишком-то холодную кровь. Танцоры кружились без устали, хлопая в ладоши и изгибаясь так, что иногда казалось, нет отдельных орков, есть лишь многорукое и многоногое существо. Духи... духи явно были довольны и зрелищем, и подношениями. Их шепот наполнил воздух, искры костра оживали, и сама Земля под ногами словно потрескивала от доброй хмельной энергии.
Рябка хмуро глядела на все происходящее от костра - то ли завидовала, то ли просто не одобряла. Руки и ноги у нее были уже свободны, но видимо, экс-свинолюдка уже поняла, что особо далеко не убежит - без обуви, со слабым нежным телом, без привычной внешности... так что сейчас она лишь бормотала что-то себе поднос, ритмично и глухо. После вопля таурена Рябка поднялась на ноги, и тоже закричала что-то - но даже на хрюканье свинолюдов ее голос не был похож, не то что на треньканье талассийского языка. Судя по всему, голосовые связки эльфов сильно отличались от привычного для бывшей иглогривихи. И вот на ее зов откуда-то из темноты отозвался кто-то куда более крупный, чем обычные духи. Кто-то... будь он материален, от его поступи дрожала бы земля.
К костру и приготовленной пище из темноты выдвинулось громадное кабанье рыло - шерстистое, с грубым толстым пятачком и огромными бивнями. Небольшие глазки обводили освещенное пространство, пока дух ел. Побрезговал, кстати сказать, этот кабан-исполин только теми самыми галетами: дух или нет, но от его трапезы осталось очень мало.
- Меня позвали, и я выбрал придти. Я Агамагган. Я давно мертв, и даже когда был жив, не особо хорошо относился к твоему роду, таурен. Если бы не зов моего потомка и обещание еды... хмпф! В прошлом я бы даже не остановился для столь легкой закуски! Сейчас приходится обходиться малым. Так чего ты хочешь, шаман?

Пока рокочущая вокруг энергия проходила сквозь его тело, Кур'дан с трудом ощущал окружающий мир, растворяясь в восторге этого могущество. Но каждый дух для него был тогда сгустком огня, ледяными брызгами, дуновением ветра или стремительно мчащимся под откос камнем - и когда явился древний полубог, шаман почувствовал это так, словно сама земля сотряслась под ногами. В тот же миг он открыл глаза и почтительно опустился на одно колено.
- Могучий! Я Кур'дан из рода Рунного Тотема, и я призвал к тебе, чтобы просветить будущее твоего народа. Они стали кровожадными дикарями, безумными, бездумными разрушителями, что причиняют земле одни страдания. Погляди на одну из них, Древний. У нее тело эльфа, но душа иглогрива, и на этой душе еще остались пятна черной магии, которую она обрушила на меня. Таково ли твое желание, о Древний? Хочешь ли ты, чтобы твое племя пало во власть демонов и чернокнижия? - Таурен склонил рогатую голову еще ниже. - Укажи нам путь, помоги избавить твой народ от зла, и я обещаю - иглогривы смогут вернуть свой дом. К тому я приложу все усилия. Клянусь...
На мгновение в руке шамана полыхнул клинок из чистой магии, и кровь из разрезанной вены закапала на землю.
-... клянусь в том своей кровью, и клятву связываю с самой землей.


Кровь шамана впиталась в землю: Степи слышали клятву и приняли ее.
Гигантский почти прозрачный кабан жевал, слушая слова таурена - уже без жадности, скорее по привычке. - Твои слова, шаман, тугие и полны огня жизни. Но тебе придется долго расти, пока ты сможешь выполнить свои обещания. Иглогривы подождут, я создал их крепким народом. Демоны, чернокнижники... Они все умрут сами, с помощью или без, так или иначе. Расти и крепни, и собери друзей, потому что сейчас ты слишком слаб. - Тень Агамаггана фыркнула, осмотрела эльфийку... - И не превращай моих детей ни во что больше. Была такая красивая самка, а стала... ладно, приживешься. Считай, Рябка, это тебе наказание за то, что духов недостаточно почитаешь. Будешь помогать этому шаману, пока он не вычистит от нежити мою старую лежку на юге. И каргу... Чарлгу... Она хочет слишком много и слишком быстро. Думаю, ее уже не переделать. Пусть ее дух укрепит меня.

...пока шаман разговаривал, барабаны продолжали выстукивать свой гипнотический ритм, хотя и гораздо тише. Танцоры двигались в такт музыке. Кажется, никто, кроме шамана и эльфийки, не обращал внимания на гигантского кабана.

- Да будет так, великий, - медленно произнес Кур'дан. - Ты указал нам путь, и больше я не стану тревожить тебя. Да осветит твой путь вечное солнце!
Когда древний полубог ушел, шаман устало опустился на землю и не задумываясь, подхватил первый попавшийся кубок с вином и осушил одним глотком. Жажда была первым чувством, которое вернулось к нему, когда яростное исступление прошло. Затем появилась боль. Кур'дан не сразу понял, в чем дело, но потом опустил взгляд на руку, и вспомнил, как полоснул ее лезвием из чистой силы стихий. Теперь он даже не мог сообразить, как сотворил его, да и слишком устал, чтобы разбираться.
- Ну, ты все слышала? - чуть насмешливо, но больше просто утомленно, обратился таурен к той, что недавно была иглогривом. - Будешь мне помогать?
Дожидаясь решения Рябки, шаман осторожно зачерпнул горсть сухой земли под ногами, и, с тихим шепотом, высыпал на порез. Она сорвалась с большой ладони таурена медленно, как горсть палых листьев, и сияла изумрудным светом скрытой магии - и когда окутала порез, от того ничего не осталось.

Рябка сидела на земле, обняв себя за колени, и явно была погружена в собственные мысли. Когда к ней обратились, она подняла голову, и поглядела на шамана так, будто явно только что была очень далеко отсюда. - У этого тела с ушами все в порядке, шаман. Даже более чем. Я тебя слышала. Не думай, что от этого я тебя стала больше любить, ты по-прежнему гад... но Всеотец сказал помогать тебе. И он сказал, что я была неправа, слушая Чарлгу. Я не понимаю, но это не важно. Я буду служить тебе так, как ты сочтешь нужным. Мне обидно, что Всеотец выбрал тебя, а не меня, но это неважно тоже. Расскажи, что ты будешь делать.


...призрак гигантского кабана тем временем то ли растаял, то ли удалился в ночь, на это никто не обратил внимания. Барабаны продолжали рокотать, но это был уже ритм обычной музыки. Церемония потихоньку превращалась в обычную вечеринку: выпивку дух не тронул, в конце концов, и значит, с ней надо было что-то делать.

Лихорадочный экстаз окончательно покинул шамана. Теперь Кур'дан чувствовал, что его колотит. Усталость и слабость странно соседствовали с ощущением внутренней мощи, которую принесли с собой духи. Таурен глубоко вдохнул, надеясь запахом дыма и жаркого от огня, магии и множества тел воздуха хотя бы немного придать себе сил.
- Твои чувства важнее, чем кажется. Я хочу, чтобы ты поняла, а не только шла за мной. - Кур'дан наклонился и поднял тускло блестевший на земле предмет. - Рабы мне не нужны.
Этой вещицей был наконечник от его копья. Сверкающее листовидное лезвие из волшебного серебра - вот все, что осталось от оружия. Таурен пожал плечами и вплел в гриву. За все нужно платить.
- Но пока мы будем отдыхать, а со следующим закатом двинемся дальше. Мы идем в долину Тысячи Игл и должны основать там поселение по приказу вождя. Мы будем накапливать силы и расти, пока не сможем потягаться с Чарлгой. Поспешность в таком деле ничем не поможет. - Он мотнул рогатой головой. - Пошли отсюда. Больше ничего интересного не будет. Я скажу Каргу, чтобы его орки не трогали тебя. Днем подберем тебе более подходящую одежду, а сейчас ты вольна делать, что хочешь.

Ночь прошла без особых приключений - гоняли кого-то за стенами, вроде бы, но это было событие из разряда "друг брата подружки караульного сказал", и в итоге выспаться все-таки удалось. Днем таурен и новоявленная эльфийка зашли к местному портному, соплеменнику Кур'дана - тот повздыхал, что на столь утонченные габариты ему шить приходится редко, но все-таки выделил Рябке для начала штаны и рубаху, ушив их чуть не вдвое прямо по фигуре; затем вытащил из сундука пару платьев - и вот тут экс-свинолюдку пробрало. Она перебирала бисерные узоры по ткани, полоски крашеной замши на подоле и рукавах, и явно не могла оторваться. В принципе, немного подумав, Кур'дан понял, в чем дело. Очень сложно вышивать (да и заниматься любым другим тонким рукоделием), когда кисти рук у тебя больше напоминают копытца. А Рябка, как почти любая особа женского пола, была не чужда тщеславию.
...Цену портной назвал совсем не заоблачную, и в результате вместе с обувью и бельем весь гардероб уложился в полтора золотых, и то только из-за необходимости срочно переделывать одежду. Еще и походный мешок с лямками выдали, бонусом. Там, конечно, кое-где ткань носила следы починки - но дареному коню в зубы не смотрят.

Вечер начался с налета гарпий. Проклятущие птицедевы вились над сторожевыми башнями и трактиром, орали мерзопакостно, швырялись какой-то тухлятиной, от одного запаха которой слезились глаза... Лучников было слишком мало, чтобы прогнать такую ораву. Продолжалось это все сравнительно недолго: мастер полетов выскочил из своей хижины с громадной трещоткой в руках, и яростно закрутил ею в воздухе. Как будто тысячи гремучих змей разом затрясли хвостами, стучась ими о жестяные ведра. Гарпии с руганью взвились ввысь, и потянули куда-то на северо-запад.
Караван Кур'дана, хоть и слегка деморализованный и чуть более пахучий, чем раньше, был готов двигаться далее на юг.

Когда появились гарпии, шаман был готов вмешаться, но не успел, мастер полетов оказался расторопнее. Впрочем, Кур'дан не слишком торопился - у него было не так уж много возможностей навредить целой стае гарпий, а растрачивать силу, полученную с таким трудом, на эту пакость не хотелось.
Затем, потратив немного времени на посещение оружейника, он быстро обсудил предстоящую дорогу с Каргом.
- Сделаем остановку в Таурахо. Как я помню, дальше на юге есть лабиринт терний. Нужно выяснить обстановку прежде, чем двигаться дальше. - Таурен задумчиво потер подбородок, затем обернулся к Рябке. - Он слишком близко к дороге. Ты знаешь что-нибудь про тамошних иглогривов? Возможно, в будущем нам бы еще это знание пригодилось. Они вырастили лабиринт опасно близко к Тысяче Игл.
Но у Кур'дана была и другая причина задержаться в лагере Таурахо. Он скучал по Мулгору - и ни за что не упустил бы возможности побывать хоть немного, но ближе к дому, среди сородичей, невзирая даже на опасность натолкнуться на кого-то из прежних врагов. После зеленых прерий пустыни Дуротара и равнины Степей ему казались выжженными пустошами.

...Вопрос Рябка выслушала внимательно, но первые пару минут молчала, вычесывая гребнем (где она его взяла, ты не знаешь) длинный хвост русых волос. Потом, видимо, собравшись с мыслями, заговорила. - Терновые заросли - это священное место нашего народа. По одним легендам, там упала кровь Всеотца, породив нашу расу. По другим - туда Великий Кабан пришел умирать, раненый меньшими богами. Там живет Чарлга и другие мудрецы и богатыри нашего народа... я сама побывала там только один раз, когда была еще подсвинком. Это... ну, вы, наверное, называли бы это место священным городом. Мы называем это место Божественной Лежкой. Если там завелась нежить - это значит, что все очень-очень плохо. Очень плохо. Кроме прочего, это означает, что все мои сведения о местных обычаях и местных иглогривах ничего не стоят. Нежить портит и разлагает все - вот поэтому мы так радовались, когда мертвяки присоединились к вашей Орде. Это означает, что жить Орде осталось недолго. Но если нежить завелась в Курганах... брр! - эльфийка передернулась всем телом. - Гадость.
...К Таурахо караван добрался ранним утром, когда звезды только-только начали тускнеть, а о восходе еще ничего не напоминало. По дороге случилось одно забавное происшествие: орк, топавший впереди, пнул какую-то валявшуюся на обочине коробку, и там внезапно запищало, да так мощно, будто пинок потревожил гнездо мышей-переростков. Версию "демонического устройства", выдвинутую пеонами, Карг принял всерьез, и уже думал было садануть по ящику топором, когда таурен заметил привязанный к емкости пакет, явно с бумагами.
...Путешественники нашли коробку с гоферами, специально натасканными на поиск Синекорня, редкого и очень ценного для каких-то алхимических надобностей ресурса. В пакете имелись инструкции, как кормить этих тварей, как с ними обращаться (не давать воды, не кормить после полуночи, не допускать попадения на них солнечного света), и как их использовать. Еще там было письмо от некоего Т. к Импортеру Вилликинсу, сообщавшее, что это самая последняя коробка с поисковыми устройствами, которое Вилликинс получит в кредит. Если судить по некоторым оборотам речи, загадочный Т. определенно гоблин. А если судить по окружающей местности - дорога вокруг как минимум ухабиста - коробка выпала то ли из сумки курьера, то ли из почтовой телеги. Что характерно, адреса этого самого Импортера на коробке или конверте не обнаружилось: видимо, то ли оборвался, то ли шел отдельно.
Остаток пути до Таурахо прошел без приключений. Не считать же за таковые внезапно вылезшего на дорогу молоденького громоящера, из которого Карг пообещал сделать роскошное жаркое. Сейчас тушка болталась, привязанная к грузу на одном из кодо.

Едва отговорив Карга от немедленного применения силы к коробке, Кур'дан проворчал под нос нечто неразборчивое про сорвиголов, которым знания - сила, а сила есть - ума не надо, и бегло прочел записку. Потом снова. Наконец, не удержался и приоткрыл коробку, чтобы посмотреть, что же такое эти "гоферы", после чего аккуратно закрыл и положил в свой дорожный мешок.
По прибытии в Таурахо Кур'дан, Карг и Рябка сразу же направились искать гостиницу, а затем - подходящее стойбище для кодо. Хотя не было большой нужды водить за собой бывшую свинолюдку, шаман решил, что стоит держать ее поближе. Заткнув голос подсознательного недоверия к созданию, которое еще недавно убило бы его, не раздумывая, Кур'дан с интересом наблюдал за ее реакцией и заодно раздумывал - как быть с ней дальше.
Уладив важные дела, таурен разыскал отошедшую куда-то Рябку.
- Ты хочешь вернуть силу? Здесь тебе могут помочь - но только если ты сможешь довериться моему народу. - Кур'дан помолчал, давая время подумать. - Ты решила, что должна бороться с Чарлгой, но сейчас ты слишком слаба. Даже я тебе не ровня. С этим следует что-то сделать. Что скажешь?

Судя по тому, что увидел шаман в коробке - гоферы представляли из себя небольших пушистых существ размером с крысу или котенка, и обладали длинным носом. Большего при таком слабом освещении ожидать было сложно. Кроме того, в коробке явно был механизм подачи пищи.
Синекорень, как следовало из его названия, был синим корнеплодом, растущим в основном в тенистых сухих местах, предпочтительно, пещерах или глубоких каньонах. В силу необычных предпочтений, это растение являлось неуклонно исчезающим эндемиком Калимдора, и если еще лет пятьдесят назад знающие существа использовали синекорень как вкусную приправу к пище, и как ингредиент для окраски волокон в лиловый цвет, то сейчас этот самый корнеплод считался редкостью и деликатесом. Честно сказать, шаман не представлял, где можно было найти подобные корни в текущих условиях - в Стенающих пещерах для них было слишком влажно, а в самих Степях - слишком солнечно.



Что касается Рябки, то ее шаман обнаружил с подветренной стороны гостиницы, на небольшом солнечном пятачке. Эльфийка сидела в грубо очерченном круге, и занималась разглядыванием самодельного маятника - на взгляд таурена, это больше походило на миниатюрную удочку. Ветка, привязанная к ней полоска кожи, на другом конце - "куриный бог" с дырочкой... Что она пыталась этим сделать, у шамана не было даже малейших соображений. Может, гадала. Может, развлекалась. Может, пыталась узнать что-то у духов... Когда Кур'дан заговорил, Рябка подняла на него глаза, и слушала довольно внимательно. Потом помолчала, как бы взвешивая в голове все.
- Мне нужны тотемы. Мои, или какие-нибудь другие... не важно. Без них я действительно мало что могу. Но ты ошибаешься, рогатый, я даже в этом теле остаюсь другом духов. Они, конечно, смеются, но все еще слышат меня, а я - их. У нас есть обычай делать тотемы из костей родителя или наставницы, но молодые шаманки, если не могут добыть эти вещи, делают себе инструменты из тростника и ветвей ивы, а плетельщицы шипов - из терновых лоз. Помоги мне добыть эти материалы, и я снова смогу стать сильной. А ритуалы своего народа оставь себе и своему народу... И кстати о твоем народе: поговори с хозяйкой этого большого дома, - она показала рукой себе за плечо: странноприимный дом действительно был в поселке самым крупным. - Духи говорят о чем-то важном, связанном с кровью, новостями, и тяжелой завистью. ...Я думала, они скажут мне обо мне, а вместо этого они болтали только о тебе, как влюбленные в первый раз подсвинки!

- Это неудивительно. - Таурен хмуро помолчал, обернувшись и глядя на дом, который так возмутил Рябку. - Когда ты еще не родилась, я уже был и бичом, и врагом многим обитателям этих мест. А память у них долгая, и обид они не прощают. Степи для меня небезопасны.
Он еще подумал, что не следует больше задерживаться в Степях. Во времена кочевья своего народа, Кур'дан совершил в этих местах много опрометчивых поступков и нажил много врагов. Спокойно было только в Мулгоре, но у них сейчас другая задача.
- Мы поищем для тебя иву или тростник. Если здесь никто не торгует ими, то по дороге непременно найдем подходящие.
И таурен оставил Рябку, направившись в тот самый "большой дом". Что бы ни обеспокоило здешних духов, игнорировать это было бы неразумно - если только причина беспокойства не кроется в нем, Кур'дане. Это одновременно волновало и раздражало шамана, ведь он давным-давно доказал, что способен исправлять свои ошибки и учиться на них.

В "Большом доме" хозяйка занималась обыденными делами - точнее, выдавала повару специи. Занятие тонкое, и ошибки могут быть весьма дорогостоящими, так что тауренка, даже не оборачиваясь, очень тихо попросила подождать минут десять. Тихо - потому, что мощный тауренский вдох или выдох могли, например, поднять облако дорогостоящего перца, началось бы всеобщее чихание, перец распространялся бы все больше и больше... Сплошное разорение
Когда все горшочки и бутылочки были закрыты и вернулись на нужное место, полнотелая пегая тауренка развернулась к гостю. - Добро пожаловать, путник. Мир тебе и твоей семье... Остановишься под крышей моего жилища? Сколько постелей стелить тебе и твоим храбрым спутникам?

- Я Кур'дан Печать Облаков из Рунных Тотемов, - негромко пророкотал шаман, склоняя рогатую голову. - Со мной десять пеонов, шестеро воителей и моя помощница. Нам нужно восемнадцать мест, а отправимся в путь мы на закате. Найдется у тебя столько постелей?
Денег, вырученных им давным-давно во времена бурной юности и полученных в Оргриммаре от вождя, хватило бы, чтоб устроить целый полк, и шаман не стал пересчитывать каждую монетку, просто высыпав из кошеля чуть больше, чем должен был стоить отдых для такого отряда.
- Прости мое любопытство, сестра, но как твое имя? Я давно не видел сородичей, давно не говорил ни с кем. Не доводилось тебе слышать, что творится в Мулгоре?

В воздухе витали ароматы пряностей, вкусной еды и свежего сена, а еще - хорошо выделанной кожи и свежего мулгорского хлеба. Хорошо, в общем, пахло в странноприимном доме Таурахо.
- Мое имя - Тоуба Юная Луна, брат, - Рогатая голова трактирщицы чуть склонилась набок, потом Тоуба принялась рассматривать Кур'дана с другого угла. - Я помню рассказы о тебе, сын Рунных Тотемов, - только и сказала тауренка после недолгого молчания. - Будем надеяться, что эти рассказы - удел прошлого. Мне недавно их напомнили, но я не хочу держать в памяти всякие ужасы, и верю, что таурен может ошибаться... и может исправлять свои ошибки. Я могу разместить твой отряд на сеновале, или дюжина из твоих орков может поспать под крышей дома, в гамаках, а еще шестерых я могу положить на полу у очага. Это не очень удобно... Советую занять сеновал. Там и мягче, и дышится легче... Кодоев отряда можешь поставить в стойла у гостиницы, или пустить пастись в загон позади. Сейчас у нас пустуют все места, охотничьих партий нет, а у местных почти у всех есть свои шатры. Вот если бы вы пришли неделей раньше, тогда было бы сложно... Мрачные Тотемы для зеленошкурых могут быть плохими соседями под одной крышей.

Шаман наконец замечает, что дочь Юной Луны не столько грузна от природы, сколько изрядно на сносях, и вероятно, вскоре готовится принести на свет ребенка. На ее платье видны амулеты, отвращающие злой взгляд, и приносящие здоровье и долголетие.

Некоторое время трактирщица перечисляет то, что ей известно из новостей (плюс-минус месячной давности) Мулгора, но Кур'дан не слышит ничего интересующего его. Громовой Утес процветает, там недавно поставили второй подъемник. Таурены поселка на озере Каменного Быка рассказывают, что поблизости появились гоблины на востоке и рыжие коренастые коротышки-дварфы на западе. Про кентавров почти не слышно, и слава Му'ше. Охотничья партия из молодых недавно ходила добывать Арра'чею, да вернулась несолоно хлебавши. Ничего столь же интересного, как сведения о Мрачных Тотемах, которые большой партией прошли здесь чуть больше недели назад, остановившись на пару дней.

Мрачные Тотемы действительно заинтересовали Кур'дана. Он старался избегать их и раньше, и теперь, пусть причины и разнились. В молодости он был горд, самонадеян, жесток - и всегда думал, что это племя не стоит его драгоценного внимания. Повзрослев и оставив ошибки прошлого позади, Кур'дан остерегался их, чтобы не вернуться на опасный путь. Все же он был бесконечно далек от враждебности даже к Мрачным Тотемам.
- Мы устроимся на сеновале, а кодо пусть пасутся в загоне. - Шаман задумчиво потер подбородок, глядя куда-то мимо Тоубы. - Это Мрачные Тотемы рассказывали про меня? Может быть, знаешь, куда они пошли? Такая встреча была бы для нас не лучшим происшествием на дороге. - Выслушав женщину, он негромко добавил:
- Что до моего прошлого, позволь делом показать, что я оставил старые пути позади. Чувствую, ты носишь дитя - если найдешь в себе доверие, я призову духов отметить его здоровьем и выносливостью. Твои амулеты хороши, но они не заменят благословения предков. Мы будем здесь до заката, а меня легко найти.
Попрощавшись, Кур'дан отправился на поиски Карга. Предстояло устроить отряд на отдых, проверить запасы воды и провизии, и только потом отдыхать самому.