Damnatus est | ходы игроков | <Честный Марк

Хозяин заведения представился Гракхом, от души пожав руку своему новому работнику.
А что, тактир "У рыжего Гракха" - это звучно.
- Вот что, малой. - Начал бородач - Сегодня праздник, поэтому держи - Большая, волосатая ладонь Гракха опускает на стойку небольшой звенящий мешочек и пододвигает к Марку - Тут немного, но в городе сейчас много торговцев, может обновку какую по дешевке купишь. А то правда оборванец. - Беззлобно ухмыляется Гракх и показывает на дверь позади себя - А сейчас иди туда, там кухня. Скажешь что я разрешил, поешь чего-нибудь.
Кухня оказалась не то что бы крошечная или тесная, но и не большая. На плите что-то обильно кипело в железном котле, шумно шкворчало зажариваемое мясо, торопливо стучал нож в руке поварихи, нарубая особо невезучую луковицу.
От жары здесь спасало то, что кухня оказалась открытой и свежий воздух имел доступ в жаркое помещение, а находящиеся в нем могли насладиться прекрасными видами кирпичных стен и разрастающихся кустов, где выжидающе сидели кошки, наверняка сбежавшиеся со всей округи. Вероятно, их здесь подкармливали, раз это место стало таким популярным у хвостатых. Работница кухни, с усталым лицом и морщинами, выдававшими ее привычку строить недовольное лицо и хмуриться, по первости хотела просто рявкнуть на Марка что-то оскорбительное и выгнать его прочь. Но услышав о том, что Гракх разрешил, остановилась, засуетилась и затараторила, хватая что-то со столов и впихивая еду в руки парню.
- Ох, бестолочь - в руках появляется хлеб - мягкая, свежая лепешка - Нет бы мне в помощь кого, дурень - Огурец, пара помидоров - Да я не могу уже так больше - Кусок сыра, пучок зеленого лука - Цельный день работаешь, еще заморышей всяких корми - Причитания женщины кажутся так и не приведут к какому-то логическому концу, но Марку впихивают еще и две деревянные тарелки. В одной - какое-то рагу из нарубленного мяса и тушеных овощей приятно пахнет и радует торчащей ложкой, во втором покоятся кусочки мяса сырого - Тем дармоедам отдашь - Комментирует повариха миску с сырым мясом, кивая на кошек за пределами заведения - Ну все, пшел-пшел-пшел, шея тощая, не мешайся.
Несмотря на свою торопливую и неприветливую речь, эта женщина не показалась злой и не оставила впечатления, что за что-то невзлюбила Марка.
Она назвала его доходягой с тощей шеей, но во первых это было бы сложно назвать ложью, а во вторых - именно злобы в этих словах не было. Бабушкам всегда не нравится, когда плохо кушают и шея тощая, не правда ли?

Вернувшись с урожаем пищи на террасу корчмы, можно было приступить и к приему этой самой пищи. А затем и приступить к изучения города. Ведь если одни ворота ведут сюда, к жилому и рабочему районам, то куда ведут другие?
Дабы не плутать, Марк вернулся в храмовый район той же дорошой, что и ушел оттуда. Пересекая площадь, он приметил и примыкающие к нужным воротам торговые ряды, но товары здесь были предназначены для более состоятельных и знатных людей. Уже в проеме ворот открывался впечатляющий вид на местную бухту и гавань, на мморскую гладь с островками, где виднелись черепичные крыши фермерских построек, поля и сады. Страшный черный остров и труп огромного кракена на нем вызывал интерес - наверняка туша железного зверя скрывает в себе какие-то сокровища, но местные обходят их стороной из суеверного страха перед монстром и отравленной землей острова.
Сам портовый район был контрастен - каменная набережная соседствовала с ветхими хибарами бедняков и громадами грязных инсул-общежитий, где сдавали комнаты или просто углы за звонкую монету. Узкие улочки в плотной застройке высокими зданиями казались хаотичными и чего уж таить - вонючими. Нечистоты и помои зачастую выливали прямо на улицу, ведь уклон земли здесь все равно смоет их в море. А если нет - дождь поможет.
Но чем ниже от храма и ближе к морю, тем явственнее пахнет морем и рыбой. Улочки петляют и ведут все ближе и ближе к воде, где застройка заканчивается. Большое крытое кирпичное здание почти у самых причалов будто бы является центром пейзажей из развешанных рыболовных сетей, раскачивающихся пришвартованных лодок и вязанок поплавков-буйков для сетей - судя по деревянной вывеске, бесхитростно выполненной в виде большой рыбины - это главный рыбный рынок. Уже на подходах к зданию рядами стоят бочки с соленой рыбой, из-под соленой рыбы и для соленой рыбы, целый город бочек. Бондари тут вряд ли бедствуют.
Чуть в стороне, не такой могучий и величественный, стоит скромный павильон обычного, не рыбного, базара. Те товары, что прибыли морем, но менее экзотичны и дороги, продаются здесь - соль, какие-то специи, что не стоят баснословных денег, ткани попроще, торговое железо и прочие металлы, одежда, какое-то оружие, разрешенное в стенах города властью для ношения и торговли, характерно пахнущие бочки с жиром китов и прочих морских обитателей, пригодный для ламп и других осветительных приборах. Да, снова бочки. На этот раз смердящие ворванью.
Если попытаться отвлечься от буйства неприятных запахов и оторвать взгляд от торговых рядов, можно заметить и разнообразие дешевых питейных, самого разнообразного, низкого качества и, конечно же, борделей. Местами, клиентов из числа моряков завлекают легкомысленно одетые девицы, где-то ограничиваются обычными вывесками разной степени информативности, вплоть до простого перечисления услуг и цен на них.
Путника, не заинтересованного в продажной любви, может заинтересовать вид отсюда, но уже на земную твердь. Самое необычное, что откроется этому любопытному путнику - пост стражи на дальнем конце набережной. Частокол отгораживает участок набережной так, словно ожидается вторжение. Но откуда - этого не совсем понятно. Пара арбалетчиков на вышке внимательно следят за подходами к деревянной стене с обоих сторон. И вот, подняв взгляд на вышку, можно увидеть и главную охраняемую столь строго, достопримечательность - величественный резной пьедистал огромной статуи. Но от колосса остались только стопы и лодыжки, обломки самого изваяния разбросаны у основания и сброшены в море, будто бы статую разбил какой-то удар завистливого бога земли и теперь трезубец владыки морских пучин торчит ад бухтой, став причудливым насестом для вездесущих чаек.

Вот она честная жизнь. Пойди да честно купи и торговца то что надо. Но честны ли торговцы по отношению к своим клиентам? В этом Марк сомневался. Впрочем попробовать он все же решил. Первым делом пройдясь по торговым рядам, да вызнавая цены. По карману ли ему одеться прилично под работника таверны.

Но сколько не спрашивай по чем, да не сверли взглядом, сами по себе цены не двигаются. Тут уж как те же купцы, чьи кошельки он облегчал, приходилось за словом в карман лезть, убеждая нерадивых расстаться с нужными Марку товарами, по приемлемым ценам. В чем бы тот не гнушался расхваливать конкурентов, придумывать истории о том что на том краю города в два раза дешевле, находить изъяны и недостатки в предложенных предложениях и громко публично сомневаться в качестве товаров и испытывать легкий скепсис в честности цен. В общем днями на пролет за этими шарлатанами наблюдая, волей не волей подцепишь самые хлесткие из их фразочек и хитростей по сбитию цен.

Много ли по местным меркам, или мало ему выпало Марк не знал. Но все же навряд ли хозяин таверны был сумасшедшим который бы дал голозадому проходимцу месячную выручку. Но наверное кое-как приодеться хватит?

Опустошив карманы и по возможности сохранив немного на карманные нужды, да одевшись в человека может бедного, но уже не нищего по взгляду, стоило попытать удачи где нить ближе к кораблям и морякам. Узнать где он в целом оказался. В кабаки ради этого дела лезть последнее дело, тут нужно найти скучающих и трезвых, охочих поболтать время скоротать.

В целом, одежные прилавки не радовали каким-то безумным обилием. Но это не вина местных торговцев, просто видов одежды в целом не особо много - Вот сколько всего может быть видов хитонов? Или тог?
Вот то-то же. А вот материал... Материал был разный. Грубый, необработанный исерый лен хорошо контрастировал со своим прошедшим полный цикл, белоснежным бртом, но был гораздо дешевле. Что уж говорить о шерсти - она может быть грубая и колючая, или тонкая и приятная, одних только видов овец, что дают эту шерсть, может быть несколько десятков. Как во всем этом разобраться? А еще ткань может быть крашеной или не окрашенной, одни красители могут быть достаточно доступны и не особо дороги, другие - редки и потому баснословно дороги.
И это еще только начало - можно тратить часы, просто подбирая подходящие застежки-фибулы и ремни, особенно если ты местный модник.
Но Марк ни местным, ни модником не прославился и со своим выбором определился достаточно быстро.
Многие еще могут считать штаны варварскими, но спорить с их удобством уже вряд ли выйдет.
Клетчатые или полосатые шерстяные штаны, подпоясанные узким кожаным ремнем, а иногда и просто веревкой - настоящая классика. А уже имеющийся у Марка хитон только дополнит и украсит удобный образ приезжего.
Отдав 40 монет за штаны и еще 13 за ремень, не сумев переторговать более опытного в этом деле человека, Марк отправился дальше. Эпохи спустя этот ритуал назовут "ну мы еще походим-посмотрим".
Но это потом.
Наличие ремня - это не только поддержка штанов, но и ценная возможность что-ток нему подвесить. Благо, различные такие контейнеры и кошельки здесь продавались тоже и было их разнообразие - Простые кожаные мешочки на завязках или хитрыми щелкающими замочками, узорно расшитые бисером кошельки, красивые наплечные сумки из цельных кусков ткани или просто лоскутные, на пуговицах и без. А вот такую можно не просто на плече носить, но повесить сразу на два и тащить свою ношу за спиной. Конечно, это просто мешок с двумя лямками, но не у каждого в легионе есть такое - многие легионеры все еще пользуются специальными шестами при переходах и маршах.

Выкрики вроде "Лучший лен Инкалиона!" и "Самые крепкие ремни в Инкалионе, клянусь богами!" способствовали привлечению внимания покупателей к товарам, а Марку, наконец, сообщили, где же он оказался.
Инкалион - это легендарное место. Остров, окруженный теплыми морями в покоренной древней империей горной стране умелых воинов и мудрых философов-звездочетов. Край мира и изобилия, чудесные истории о котором давно стали байками. Чаще всего они являются выдумками и средством выпросить пару монет на выпивку, для трактирных выпивох что точно знают человека, чей брат женат на женщине, чей отец был братом моряка, что уплыл в Инкалион и вернулся.
Говорят, тут боги ходят среди смертных и колесницы парят в небесах. Что хлеб здесь куют в кузницах и одна крошка его может насытить и придать силы взрослому мужчине.
А фонтаны, конечно же, здесь изливают освежающее вино. Что из этого оказалось правдой, Марк?

Кошель Марк решил брать кожаный все же. А вот сумки или мешки заплечные сейчас были не к месту особо. Монеты еще могут пригодится и пригоршню оставить было бы разумно.

Закончив дела торговые, и узнав наконец где он находится, а точнее то что находится он черти-где и это явно далеко от его родины, Марк решил вернуться в таверну к назначенному времени, приступить к работе. Скучный день, скучной правильной жизни. Не так уж и плохо на самом деле. Завтра будет новый день, новое время без работы в которое он собирался еще лучше узнавать город и его жителей.

Кому город принадлежит, кто им правит на самом деле. Куда можно ходить, а куда лучше точно не соваться. С кем вести дела почетно, а с кем лучше за руки не здороваться. Инкалион необходимо было прочувствовать и научиться в нем не теряться.

Вот так народ и живет - получает деньги, тратит деньги. Монеты переходят из рук в руки по бесконечному кругу, всегда в движении.

Довольный обновками и прекрасно понимая, что таверна наверняка закроется только с наступлением темноты, Марк решил искать другие дороги к ней. Так и получше узнать город можно и людей расспрашивать, все также называясь приезжим. Благо, народ, похоже, здесь вполне приветлив и с готовностью указывает, как побыстрее добраться до названного места. Правда, вопрос "Как пройти к рыжему Гракху?" работает далеко не всегда и нужно называть другие ориентиры, например, как выяснилось, "Разделяющий тракт" что, очевидно и разделял жилой и рабочий районы или "Путевой бастион" - та самая сторожевая фортификация, куда разделяющий тракт и упирается.
Что0то неладное опять происходит на храмовом холме - синепламенный язык пламени устремляется в небо где-то в его приделах, вызывая тревогу горожан. Марк тоже замечаетт его, сначала по колебаниям воздуха, словно над большим костром, а потом и синие пламя несмело показывается над крепостными стенами, окружающими район храма. Каких-то невероятных ужасов или общей паники не происходит - этот странный пожар, он же далеко, чего тревожится, вигилы разберутся. Но, все же, тревогу в сердце он уже поселил и через жилые районы Марк шел уже настороженным, ожидая чего-то очень плохого. Подводит ли его предчувствие на этот раз?

Жилой район был местом широких улиц, небольших площадей с фонтанами, ротондами и зелеными аллеями. Дома из кирпича и вездесущими черепичными крышами были разными - небогатые, но крепкие одноэтажные постройки соседствовали с величественными виллами местных богатеев и знати. Каменные заборы расчерчивали кварталы на отдельные участки земли, принадлежавшие домовладельцам и многие разбивали там фруктовые сады или даже целые огороды. Статуи, украшавшие улицы, казались вполне обычными - таких памятников очень много во всех известных городах, но только здесь они в таком хорошем состоянии. Будто бы памятники здесь регулярно отмывают от птичьего помета.
Патрули городской стражи расхаживают по улицам и переулкам, охраняя покой горожан и, не смотря на привычные опасения Марка, по отношению к представителям власти - эти люди вежливы даже с приезжим матросом, коим сейчас является Марк и готовы помочь ему, подсказывая дорогу и указывая путь.
Задумавшись о том, что так не бывает и этот Инкалион какой-то уж слишком идеальный, Марк выходит к знакомым местам - бастиону-форту. Отсюда отыскать таврну рыжего Гракха уже не составляет какого-то труда.
- А, парень, вернулся? - Уже на улице у входа Марка встречает и сам Гракх. Он несколько изменился с прошлого раза - его нос сломан, под глазом красуется свежайший синяк, а левая рука висит на перевязи. Бинты слегка краснеют, что указывает на серьезное ранение руки - Хорошо, что тебя не было. Какие-то уроды поножовщину устроили, сейчас там стража разбирается.

И действительно, спиной вперед из дверей заведения вылетает грузное тело в грязной одежде и тут же падает, снятое с копья пинком стражника.
- Вот же срань... - С отчаянием в голосе, комментирует произошедшее Гракх, но ему следовало придержать свой комментарий, ибо это еще не самое шокирующее.
Второй этаж таверны, где обычно располагаются съемные комнаты звенит разбиваемым стеклом и на улицу, едва не под ноги Гракху или Марку, падает отсеченная голова в железном шлеме городской стражи. Обстановку внутри заведения активно изменяют, судя по грохоту переворачиваемой мебели.
- Парень, ты как, драться умеешь? - Вдруг спрашивает Гракх, вынимая из под фартука дубинку с увесистым навершием - Матушка моя еще там, в подвале прячется. Спасать надо.

Когда заметил синий пожар Марк и вправду напрягся, довольно сильно напрягся. Пожар нормальный он цвета огня, а это хрень собачья. Небесный хрен его металл, шлюзы с демонами и всякие разрушения колемпосов. Хуэта полная. И вроде хотел нахрен обратно в сторону портов двинуть, мало ли чо, на судне отсюда хоть уплыть можна, но посмотрев на не слишком встревоженных горожан, решил что возможно не все так плохо. Близко только к этой хрени не подходи и глядишь обойдется.

— Ага блядь обошлось, — тихо прошипел Марк со скисающей в моменте прям рожей, когда увидал хозяина таверны с окровавленной рукой, да и тело мертвое с копья сброшенное.

— Конечно надо, и спасем, — соглашается приодевшийся парнишка, нервно сглотнувший при виде отсеченной головы в шлеме, и крепко схватившись за плечо трактирщика, дабы тот не сорвался бегом внутрь.
— Эй, служивый! Свои с улицы зайдем двое! Рыжего Гракха работник и он сам, не воткни в нас копьем пожалуйста! — решил предупредить Марк явно взведенного как пружина стражника что должен был на первом этаже еще остаться, да ткнул трактирщика немного в бок, мол, давай голосом своим подтверди и первым иди, в лицо то они только его знают, но никак не Марка.

Если бы войти удалось и оценить текущую ситуацию, проныра бы собирался попросить стражника на второй этаж не лезть, а вот спуск оттуда по лестнице наоборот в охранение взять, тогда бы Марк нашел бы верно слово может сказать стражнику о том что он теперь один. Нет, о том что его напарнику отрезали голову и в окно выкинули, тому знать пока не следовало. Тут наверное соврать да вроде и правду сказать к месту вышло бы. Например что того из окна вышвырнули, опустив деталь того что не целиком.

Не сразу, но на пасмурном лице Гракха появляется понимание того, что замысел Марка прямо сейчас не дает событиям принять неприятное для жизни и здоровья развитие.
- Он правду говорит! Мы только матушку мою выведем! - Выкрикивает трактирщик, перед тем как решительно войти внутрь.
Разгром - вот как можно назвать то, что царит в питейном зале. Столы опрокинуты, стулья и табуреты разбиты и разбросаны. Посуда усеивает пол, целая или островками черепков в лужах разлитых напитков, похлебки и пролитой крови.
Первое тело лежит тут же, у барной стойки. Молодой мужчина смотрит потухшими глазами в потолок, все еще держась за несколько раз пронзенный живот. Еще один, рослый, сильный и неопрятный бугай лежит среди опрокинутой мебели на боку, нелепо раскинув руки. Его голова разбита мощным ударом в висок, но своего кинжала из рук он так и не выпустил. Уже знакомый мужик, снятый с копья так и остался лежать в проходе, заставляя себя переступать и перешагивать. Копье вошло точно меж ребер и пронзило сердце.
Свою дубину бандит выронил тут же, прямо у дверей.
- Здесь есть кто-то еще!? - Стражник на лестнице наверх удивлен, на мгновение ослабляя внимание, направленное на дверь на верхний этаж. Сообщить о гибели сослуживца ему не успевают, сверху бросают табурет, что с силой врезается в выставленный стражником щит.
- Быстрее, за мной! - решительно рычит Гракх, направляясь в двери кухни за барной стойкой - знакомый Марку маршрут.
Пущенный снарядом табурет, тем временем, отбит щитом, но сбивает защитную стойку стража. Воин пошатывается чуть опуская щит и отводя приготовленное для отражения нападения копье.
Это было хитростью засевших наверху бандитов, и теперь они предпринимают попытку прорваться наружу и сбежать. Темноволосые воины в темных одеждах кочевников сбегают по лестнице вниз и врезаются в сбитого с толку стражника, легко сбрасывая того с лестницы.
Избавившись от основного препятствия, двое бандитов замешкались, не ожидая увидеть в помещении больше никого, но найдя там Марка.
Первый бандит с тяжелым мешком на плечах и длинным прямым кинжалом в руке направился на выход, не желая больше тратить время в этой забегаловке. Второй, перемазанный кровью, кровожадно ухмыляясь, переводит жадные и злые глаза то на пытающегося встать стражника-копейщика, то на безоружного Марка, указывая кончиком кривого меча с одного на другого. Выбирает, кого зарезать первым.

Когда Марк услышал как разломался в клочья метнувшийся табурет, он не будь дураком первым делом схватился за дубинку, что у мертвеца возле входной двери распластавшегося была. Так что встретил он их и правда вооруженным. Однако же ни героем борцом со злом Марк не был, ни стражником коромощимся за счет поборов тоже, к чему рисковать чужого имущества ради?

Сдвинушись к стене, так чтобы не загораживать прохода тому что с мешком, Марк делает собравшемуся уходить жест кистью руки, довольно красноречиво означающий “вали уже отсюда нахер”. Удобно скрытый от глаз со стороны Стражника кстати.

Меж тем подняв дубинку и указав в сторону второго, мясника чей разум уже оставил его Проныра громко заявил:
— Я тебе голову проломлю, козоснашатель, ты живым отсюда не уйдешь, падла.

Уверен ли был в этом Марк? Конечно нет, но считав атмосферу уличный вор прикинул что эти двое были очень даже не близки, а тот что нес добычу вероятно даже будет только рад избавиться от своего приятеля. Так что с одной стороны честный Марк вроде как честно спасает стражника, надеясь что тот соберется придет в себя и воткнет в спину убийце-потрошителю копье раньше, чем самого Марка на салат порубят за смертельные оскорбления. С другой стороны он дает понять второму вору, что тот уйдет и этого за язык не притянут, потому что тот точно здесь путь закончит.

Несущий мешок бандит одаривает Марка недобрым взглядом, но против его предложения ничего против не имеет и просто выходит за дверь. Где наверняка сразу переходит на бег и быстро удаляется в неизвестном направлении. Однако быть уверенным в этом нельзя, не увидев собственными глазами.
Но здесь уже есть тот, следить за которым было бы предпочтительнее.
Второй же бандит только ухмыляется в ответ на угрозу, его лицо грубо и обветрено, блестящие черные волосы неровно обрезаны, длинные усы свисают с обоих сторон перекошенной недоброй ухмылки, будто тараканьи. Это явно не житель города и большую часть своей жестокой жизни он провел в странствиях.
Это выдает и сильный акцент, делающий его речь похожей на рычание, чем на слова цивилизованного человека.
- Ты что-то проскулил, щенок? - издевательски спрашивает бандит, вполне возможно действительно не поняв адресованного ему послания. Но вот он уже заносит меч и уверенно шагает навстречу Марку.
Попытка же реализовать обещанное у Марка не выходит - вместо черепа обитателя пустошей под ударом трещит выставленная навстречу дубинки левая рука. Дробящий удар ломает кость, следуя простой воинской мудрости, что кость нужно ломать.
Но и кочевник хорошо ее знает и реализовывает вторую часть крылатого выражения - режет мышцы.
Удар кривого меча выходит тоже не самым удачным, не рубящим. Острое лезвие оставляет резаную рану через всю грудь храброго воришки, без труда испортив его видавший виды хитон и проливая кровь. Быстрым, неточным пинком куда-то в бедро, вместо живота или паха, бандит отправляет Марка на пол и угрюмо рычит какие-то проклятия на неизвестном языке.
С надежной поверхности захламленного пола хорошо видно, как свалившийся с лестницы стражник трясет головой, успев встать на ноги за то время, что дал ему Марк.
Подняв щит, тот бьет по нему древком копья
- Кобылотрах, мы с тобой не закончили! - Грозно выкрикивает страж порядка свой вызов на бой бандиту и обращая все внимание противника. С досадой сплюнув прямо на пол, бандит отворачивается от Марка, чтобы сразиться с копейщиком.

С бешено стучащим сердцем, пачкая пол теперь еще и своей кровью, Марк пытаться привстать, достаточно расторопно, но не привлекая к себе внимания. Пусть этот чужеземец считает, с ним покончено. Впрочем если плут не поторопится, то истечет кровью и это окажется правдой. Время теперь работало против него.

Но ключевой фактор победы, в которую хотелось верить проныре он заложил ранее, когда сначала “избавился” от численного преимущества противника, и добился этого же самого преимущества для парней на стороне добра. Честная жизнь началась как-то даже более кроваво чем вся воровская.

Осталось покончить с этим засранцем, даже если удар не выйдет слишком хорошим, он должен достаточно отвлечь, позволив стражнику доделать свое дело.

Кровожадный злодей так и не услышал шевелений Марка, слишком опытного в неприметных шевелениях, его единственный и главный успех здесь и сейчас был лишь в том, чтобы занести короткую саблю и обрушить ее на готового встретить удар солдата городской стражи. Клинок глухо стукнулся прямо об умбон щита и плашмя соскочил в сторону, получив выщерблину на самом острие.
Потеряв равновесие, убийца получает не самый точный и сокрушительный, но удар дубиной куда-то промежд лопаток и окончательно сваливается на пол, рычапроклятия на своем собачьем языке.
Впрочем, череда его неудач скоро заканчивается и заканчивается фатально - Короткое копье пронзает его спину чуть ниже ребер, а затем еще раз, избыточно сильным ударом, пригвоздившим тело к полу. Вышедший из короткой схватки победителем стражник несколько секунд оценивает взглядом Марка, перестраховываясь тем, что положил руку на рукоять кинжала на поясе.
- Парень, да ты ранен - Сообщает страж очевидное, не замечая, как у него самого из под шлема бежит одинокая капелька крови по лбу и путается в брови. Убрав руку с кинжала, он продолжает говорить - Где второй? Убежал? Ты давай, присядь, сейчас я тебя перевяжу - И действительно, не имея необходимости вооружаться, тот опускает руку в поясную суму, чтобы извлечь оттуда не очень аккуратный моток бинта - Только бы рану промыть над...
Не дав солдату договорить, распахивается дверь за стойкой, ведущая знакомым Марку маршрутом на кухню. Смущенный и словно бы слегка побитый оттуда появляется Гракх, а за ним - знакомая повариха, воинственно держащая в руках метлу, которой со страху совсем недавно охаживала пришедшего на помощь сына.
Увидев окровавленного знакомого доходягу, женщина торопливо отшвыривает свое страшное оружие и начинает привычно суетится, уже не замечая ни разгрома вокруг, ни даже свежих трупов. То исчезая, то появляясь в дверях, она причитает и собирает свои спасительные медицинские заготовки
- А ну брысь, дармоед - Без злобы, но безапелляционно адресовано стражнику и его совсем не стерильному бинту - Я пять лет за легионом в обозе ездила и солдат зашивала, не для того, чтобы ты доходяге нашему рану загноил, дубина! - Будто бы есть какая-то симпатия в этом прилипчивом прозвище. Женщина, тем временем, раскладывает прямо на стойке бара вязанку каких-то трав, пиалу, остро пахнущую уксусом, деревянную катушку ниток с иголкой, а потом решительно отбирает у растерянного солдата бинт и опускает его в уксус.
Привычный Гракх буднично поднимает с пола опрокинутый табурет ставит его у стойки так, чтобы труп убитого посетителя не мог помешать намечающейся операции. Махнув рукой, он приглашает Марка на него присесть.

— Ты тоже утрись, а то кровью глаз зальешь, — указывает Марк на голову стражника. — Напарника твоего в живых не найти уже. Тело наверху наверное, а голова вот на улице.

На этом проныра, совсем немного герой, отправился к браной стойке получать наградную медаль в виде зашитого шрама на груди.

— Рассказывай Гракх, что тут приключилось и как так вышло. Думал зайду вечером пол вымыть, а тут вместо бара, поле боя какое-то, — вымучено улыбнулся Проныра садясь на табурет.

В целом наверное после того как его зашьют, он узнает про "кабылотрахов" чего, может и про политическую обстановку заодно. А там наверное после отдыха, что бы кровь сочиться перестала, можно будет и аккуратную уборку на пару с трактирщиком начать.

Ну и вроде как по договору того, что то что на полу найдет- оно Марка. Выйти должно было не мало. Оружия всякого, карманы вывернуть можно, ну и рубаху присмотреть, среди тех кого в грудь не проткнули.

В общем восстановление себя и таверн наверное займет какое-то время

На глазах Марка наворачиваются слезы или от густого, мощного запаха уксуса, которым промывают рану, или от вызываемой этой процедурой боли. Замечая это, Гракх выуживает откуда-то из запасов уцелевшей посуды деревянную ложку и протягивает ее Марку с простым напутствием зажать ее в зубах, так терпеть будет полегче.
Когда подготовленная игла начинает протыкать кожу, а нить - стягивать края раны, трактирщик уже ведет рассказ
- Да рассказывать то особо нечего. Ты вот в город ушел, оно понятно, не местный и все интересно. Я остался, работаю. Потом эти вот пришли, не все сразу, по отдельности, чтобы лишнего внимания, стало быть, не привлечь. - Гракх как-то стыдливо трет затылок, пережитое даются ему не слишком легко, из-за чего мужчина кажется заторможенным, еще совсем не осознавшим всего - Ну я и не обратил, мало ли кто сюда заходит. Я им не судья.
Свежий шов через грудь непривычно и неприятно стягивает кожу, заставляя держать себя в особенной позе и двигаться аккуратно, чтобы не дать ему просто лопнуть и разойтись, вновь открывая кровоточащую рану, пока Марка бинтуют пропитанным уксусом бинтом. Выживший стражник, тем же временем, тратит какое-то время, чтобы снять шлем, хотя бы утереть голову от крови и прийти в себя перед тем, как подниматься наверх для дальнейшего подсчета тел. Его копье так и торчит древком вверх, прочно пригвоздив труп налетчика к грязному полу. Гракх же продолжает
- Потом скоты драку затеяли, прицепились к вот этому парняге - Трактирщик с сожалением кивает на тело на полу у стойки - Я как дубинку свою достал и разнимать пошел, его уже убивать начали. Я пока до этого с ножом добрался, да по голове его приложил, вся таверна уже со страху и разбежалась - Речь, видимо, о мертвеце с разбитым черепом, что так и лежит среди раскиданной мебели с кинжалом в руке - А вот его дружки на меня накинулись. Побили, порезали немного, да и выбросили на улицу. Я еще подумал, что это все хрень какая-то, хотели бы грабить, то кровь лить не стали бы. Но тут стража подоспела, кто-то из бежавших отсюда людей позвал. Оно и к лучшему, меня из пыли подняли, перевзали как смогли и пошли бандитам головы ломать. И вот я стою, думаю, что за срань происходит, почему человека убили, меня порезали - Теперь понимание всего накатывает на Гракха и его речь становится эмоциональнее, злее и горячнее - И ничего не требовали, ни монетки, ни еды какой, не знаю. Просто нихера! Вот так людей резать да убивать с нихера, ну как так!? - Гракх в отчаянии хватается за голову здоровой рукой и потерянно осматривает разгром вокруг - Храни нас боги, что же мне делать то теперь!?
На лестнице на второй этаж появляется стражник. Его лицо скорбно и задумчиво, он спускается медленно и неуверенно, крепко держась за перила. Видимо, вид зверски убитого сослуживца и напарника сильно его шокировал - Они что-то искали, перерыли все. Оставайтесь здесь, я сообщу о случившемся и приведу помощь. - Бесцветным голосом сообщает солдат и направляется наружу, слишком шокированный, чтобы обращать внимание на что-то вокруг.
- Как все перерыли? - Тихо переспрашивает повариха, где-то за спиной Марка, умело заканчивая накладывать бинт, проложенный какими-то особыми, пахучими травами - Даже?..
Но неуверенный вопрос натыкается на какой-то особенный взгляд Гракха и остается не озвучен.
Впрочем, закончив с перевязкой, женщина ополаскивает руки прямо в чаше с уксусом, смывая с пальцев кровь и торопливо идет наверх, явно желая убедиться в учиненном погроме лично.
Гракх поднимает в каком-то жесте руку, и открывает рот, чтобы попытаться остановить женщину, но та даже не смотрит в его сторону. Не в силах управиться и затормозить такой напор, трактирщик сдается, обращая свое внимание на перевязь Марка.
- Ну, жить будешь, мать то моя полевым целителем была. То она не врет, травки у нее особые, знает с той поры, что лучше раны заживляет и как зашивать правильно. Пару дней покоя и будешь лучше нового, обещаю - Гракх одобрительно улыбается, показывая слегка кровоточащие десны - Ты не бойся, на улицу не выгоним, вылечим и выходим. Мыж теперь обязаны тебе за смелость то твою.

Если им есть что скрывать, это не его Марка дело. В конце концов это может быть нечто не существенное, но противозаконное по меркам стражи.

Его дело, это хорошо отдохнуть, прийти в себя. Если за это время у кого-то развяжется язык, то наверное Марк выслушает, но сам капать и давить не станет, от силы закинув удочку что мол действительно странные грабители, такую кровищу затеяли и только ради чего спрашивается.

Если выдаться время побездельничать, но для здоровья полезно, наверное можно будет совершать прогулки по городу, может чего нового слышится или узнается, если конечно взамен рассеченной рубахи ему что-то подберут.

Потянулось ожидание. В цивилизованном городе, хотя бы претендующим на поддержание законности и порядка, место преступления должно пройти определенные процедуры.
И вот ждать ту группу ответственных лиц, что должна заниматься вопросами составления описей, отчетностей, допрашивать пострадавших и урон имуществу в провонявших кровью помещениях становилось все тяжелее и невыносимее. Слишком тяжелый и липкий запах густого кровавого железа выгнал на улицу сначала мать Гракха, а затем, когда та, наконец, осознала все произошедшее, поддалась эмоциям и разрыдалась - и самого Гракха. Пока тот мужественно успокаивал родственницу, что давалось ему совсем нелегко, ибо мужчина испытывал абсолютно тот же шок и отчаяние, прогуляться и нормально подышать, наружу выбрался и Марк.
Естественно, отрезанную голову гtроически павшего на службе стража города пришлось с улицы убрать и перенести в помещение, поближе, так сказать, к владельцу.
Следственная группа крайне неторопливого реагирования добралась до разгромленного трактира уже затемно, освещая себе путь факелами. Сопровождающие чиновников со скучающими лицами и суетливых писарей стражники выступали как рабочая сила, убирая тела, разбирая разгром под въедливым контролем чиновников и запись писарей.
Скучно, подробно и канцелярски было описано все, от характера ран на трупах, орудий убийства, до размеров и насыщенности брызг крови на мебели и характер разлета осколков разбитой посуды. Затем опрашивали пострадавших, записывая каждое слово, чтобы с важным видом перечитать свитки с показаниями и уточнять разные моменты, задавая вопросы по второму или даже третьему разу. Отозвали в сторону и опросили даже того стражника, что пригвоздил бандита копьем к полу, сравнивая его рассказ со свитком показаний Марка, важно кивая и иногда что-то уточняя.
Все эти необходимые процедуры затянулись надолго, но не включали в себя какой-то физической нагрузки для пострадавших, но оставив не у дел пришедших лекарей из числа стражи совсем ненадлго - их быстро включили в работу наравне с остальными.
Далеко за полночь место преступления было объявлено полностью осмотренным и процессия чиновников и груженых исписанными свитками писарей отбыла в сопровождении уносящих тела на складных носилках солдат. После себя они оставили бумаги с какими-то приказами и распоряжениями, в числе которых имелись и написанные в канцелярско-бюрократических выражениях письменные благодарности от лица города Гракху и Марку за проявленную храбрость. Эти документы обещали получение некой награды и компенсаций, если явиться за ними по указанному адресу и предъявить документ.
Но более приятным оказался набор ароматических масел и благовоний, что позволят избавиться от запаха смерти и крови в помещении всего за пару применений.
Потратив еще некоторое время на успокоение нервов и необхоимые мелочи, вроде возжигания ароматических составов и подготовку спальных мест, разгромленная таверна Гракха отходит ко сну.

Самому Марку достались вполне царские покои под самой крышей заведения, куда никак не добрались тошнотворные кровавые ароматы. Служивший складом для наборов посуды, столовых приборов, котлов и сковород, каких-то ящиков, бочонков и всего того хлама, что обычно хранят на чердаках, это помещение под крышей казалось вполне даже уютным со всем этим сложенным скарбом и импровизированной кроватью из расстеленных старых шерстяных одеял на ящиках и сундуках.
Было бы отвратительно низким поступком рыться в чужих вещах, лучше взять одно из одеял, сложить его получше и вот тебе и подушка.

Утро встречает Марка лучиками солнца, пробивающимися через редкие дырки в крыше и крошечные окошечки. Откуда-то снаружи уже доносятся неразборчивые мужские голоса, обсуждающие какие-то совсем не хорошие новости, что понятно по общему тону голосов и редкими возгласами, что сопровождают особо важные подробности обсуждаемых новостей.
Немой вопрос, повисший в воздухе, получает доходчивый ответ - звук лопающегося дерева и одобрительный возглас собравшихся мужиков, приветствующих бочонок, что Гракх выкатил прямо на улицу. Таверна продолжает работу даже став местом побоища, хозяева заведения слишком упрямы, чтобы смириться и сложить руки, дожидаясь разрешения на открытие таверны после всех бюрократических процедур расследования преступлений.

Тяжелая выдалась неделька? День? Месяц? Сам Марк ощущал что прожил какую-то еще одну жизнь вчера, в которой течение времени было непредсказуемым мощнейшим потоком сносящим все на своем пути и утянувшим самого плута в Инкалион, о котором ходили лишь легенды.

Немного еще покрутив в голове события прошедшего дня, растянувшегося в вечность и вспоминания что именно он вчера выдал стражникам-чиновникам, честный Марк собирался честно спустится вниз и помочь немного Гракху. Голый торс с не фиговым шрамом-заплаткой едва прикрытый неказистой распоротой надвое рубахой наверное придавали парнишки довольной лихой вид. Да и сам трактирщик был ранен в руку. Вот и вышла бы наверно забавная смена побитых жизнью горе вояк наливающих алкоголь еще с утреца.

Впрочем это была неплохая возможность узнать а что там вообще на хрен происходит. Что там за синий столб пламени был и все такое.

Немного проникнувшись атмосферой, можно было бы и выпросить у трактирщика какую накидку-рубаху, что бы сходить таки за наградой или чем там. В целом если так дела делаются, он мог бы и конверт трактирщика прихватить. Наверное то что за наградой хозяина таверны явился слуга там работающий да и сам похожий конверт на свое имя имеющий вряд ли кого-то должен смутить. В конце концов Гракх если письмом владел, мог бы на своем и написать что мол передайте- вот этому парнишке, у которого схожий документ имеется.