| |
|
|
Дежурный Страж проводит Ваалдека на один из верхних этажей тюремной башни, где традиционно содержатся привилегированные узники. Стражник отпирает дверь камеры: к Ваалдеку обращается печальное, но приветливое юношеское лицо, тронутое следами смерти.
- Вы первый, кто решился навестить меня в нынешней ситуации. Мастер Ваалдек, полагаю?
|
|
1 |
|
|
|
|
— Приветствую вас, Леон, — начал Табрег спокойно, с лёгкой тенью сочувствия в голосе. — Мы прежде были знакомы лишь поверхностно, но сейчас события разворачиваются с такой скоростью, что в этом хаосе всё труднее понять, где истина, а где ложь. Я стараюсь во всём разобраться.
Он сделал шаг ближе, понизив голос:
— Возможно, до вашей казни уже никто и не поговорит с вами. Поэтому прошу — расскажите мне, что произошло. Можете начать с самого начала, я готов слушать. Как мы пришли к тому, что теперь вас обвиняют в убийстве собственного отца, а при вас найден его меч?
|
|
2 |
|
|
|
|
- Не будем сгущать краски, мастер Ваалдек, ни Совет, ни Эрин никогда не решились бы на казнь Корнерстона - каким бы он ни был, - юноша вытянулся и указал на себя ладонями, - Внесудебной расправы, впрочем, вполне стоило бы ожидать. Но извольте же, вот правда: Восходящий был передан мне в день... гибели отца трактирщиком, в харчевне коего я давно снимаю комнату и вижусь с товарищами. Утром того же дня клинок просил передать мне беспризорный мальчишка. От кого он получил меч и указания - неведомо, но очевидно, что от мерзавца, поднявшего руку на моего отца. Того мальчишку бы найти, но разве сыщешь рыбку в океане...
- Позвольте и вам вопрос, мастер. На какой стороне истории вы предпочли бы остаться: на стороне правды и справедливости, либо же на стороне тирании?
|
|
3 |
|
|
|
|
— Вопрос, похоже, носит теоретический характер, — задумчиво произнёс Табрег. — Я немного увлекался историей и заметил: справедливые общества со временем превращаются в тирании, а затем, пройдя через страдания, вновь находят дорогу к истине.
Он слегка усмехнулся, но в голосе его звучала усталость:
— Потому я предпочёл бы стоять на стороне ремесленников.
Табрег поднял взгляд и тихо добавил:
— А вы как считаете, господин, какая из сторон сегодня служит правде, а какая — идёт путём тирании?
|
|
4 |
|
|
|
|
- Я мог бы дать вам ответ из области теории, мастер, или произнести пламенную речь. Но вижу, что вы дворф практической жилки, а значит, не любите теоретизирований, а главное - не стремитесь к кровопролитию. Отсюда и ответ, хорошо нам с вами известный: правде служит та сторона, что в ближайшие дни одержит победу, низменные же поборники тирании - те, что потерпят поражение. Какая сторона кажется вам предпочтительнее, мастер?
|
|
5 |
|
|
|
|
— Ну да, — хохотнул Табрег, — мятеж не может кончиться удачей… В противном случае его зовут иначе.
Он улыбнулся чуть шире, но в глазах мелькнуло любопытство:
— Потому я и стараюсь оказаться на стороне победителей. Вот только, скажите, господин Леон, неужели вы уже знаете, кто выйдет из этой смуты победителем, а кто потерпит поражение? Поразительно, ведь даже не вполне ясно, на какие именно фракции распались участники нынешней интриги.
|
|
6 |
|
|
|
|
- Это очень просто, мастер Ваалдек: победителем выйдет тот, чей гнев и готовность жертвовать больше. Но как Корнерстон, я являюсь защитником Маазека, а потому должен сделать всё в моих силах, чтобы избежать крови и разрушений. Ради этого, а также чтобы выяснить расстановку сил в Совете, я и сдался сэру Ольверу добровольно. Что поделать, если голос Трущоб готовы слушать лишь в тюремной камере. Могу я узнать ваше мнение относительно требований моих товарищей, мастер? Освобождения утопших и дарования гражданства республики жителям Трущоб?
- Мне кажется, мастер Ваалдек, что если Совет не отвечает ни требованиям справедливости, ни гласу народа, необходимо сформировать новый Совет. Такой, что не допустит ни кровопролития, ни угнетения. Совершенно гипотетически, вошёл бы ваш Союз в подобный Совет? А другие советники, по вашему мнению?
|
|
7 |
|
|
|
|
— Крови вам, увы, не избежать, мастер Леон, — произнёс Табрег спокойно, без злорадства, но с холодной уверенностью. — Кровь и разрушения неизбежны — это результат бунта, поднятого жителями трущоб и утопшими. Всякая смута, начавшись под знаменем справедливости, в итоге тонет в крови тех, кто её поднял.
Он вздохнул, чуть покачав головой:
— Что же касается освобождения утопших… Действующий порядок установился не случайно. Утопшие не возражали против труда, не жаловались и не уставали. Их труд полезен, а система — удобна. Согласитесь, требование «освободить» в данном случае звучит так, будто кто-то просто хочет брать процент с их покровительства — как это делает любой бандит со своей территории. Переубедите меня, если я не прав.
Табрег прищурился, глядя прямо на Леона:
— Если я останавливаю в трущобах утопшего и прошу его поработать — почему он не должен согласиться? Разве труд унижает? Или вы, мастер Леон, решили открыть профсоюз утопших и брать процент за посредничество?
— Теперь давайте обсудим вопрос о даровании гражданства, — произнёс Табрег, задумчиво поглаживая бороду. — Признаюсь, память мне изменила: напомните, какие именно привилегии оно предоставляет?
|
|
8 |
|
|
|
|
- У вопроса утопших есть два аспекта, мастер Ваалдек. Первый в том, что утопший, согласившийся исполнить вашу невинную просьбу потрудиться, не получает за свой труд компенсации. Он отправляется назад в убогий барак есть такую похлёбку, на которую не покусится и крысолюд. Не будет ли справедливым компенсировать честный труд утопшего и использовать эти средства на улучшение условий его жизни? Вместо этого прибылью от его труда пользуется торговец и ремесленник.
- Сверх того, высшие утопшие, хоть этот термин и вызывает у меня раздражение, находятся в таком же положении. Мёд тем разница между живым человеком и таким утопшим заключена исключительно в бьющемся сердце и больше ни в чём.
- Гражданство же даёт право на минимальный порог компенсации труда, на доступ к правосудию, на право политического представительства и свободного перемещения по городу. Словом, на всё то, чем вы пользуетесь не задумываясь, мастер. Впрочем, когда-то и вам довелось отстаивать права вашего народа, не так ли?
|
|
9 |
|
|
|
|
— Слушая вас, Леон, я порой удивляюсь, словно мы живём на разных островах, — произнёс Табрег, покачав головой. — Вы говорите о минимальной оплате труда, но её не существует даже для ремесленников. О политическом представительстве — но разве оно есть, если в Совете нет вашего представителя? А если и числится — то, смею сомневаться, что он кого-то действительно представляет.
Он помолчал, затем продолжил с тихой иронией:
— Правосудие? Судьи у нас нет. Перемещение по городу? Никто его не запрещает. И выходит, что всё сводится к одному — к оплате труда. Предлагаю остановиться на этом пункте и рассмотреть его как реальную основу для перемен.
Табрег выпрямился и произнёс твёрже, с оттенком делового тона:
— У меня есть для вас предложение. Организуем Гильдию Простого Труда, и пусть вы, а также другие высшие утопшие, возглавите её. Гильдия сможет официально заниматься вопросами занятости утопших и договариваться с владельцами мастерских и мануфактур о стоимости их труда. Сначала это будет небольшая цена, но постепенно рынок сам установит справедливую цену на работу утопших.
Он кивнул, делая заключение:
— Ваша гильдия войдёт в Союз Возрождения на правах равноправного участника. Так вы и ваши утопшие получите статус, представительство и, право на честный суд.
— Всё это возможно, — сказал Табрег тихо, — но лишь в том случае, если ваших забастовщиков не сожгут заклинаниями, а вас самого не казнят за убийство.
Он помолчал, затем продолжил, чуть понизив голос:
— Его Преосвященство ныне утверждает, что убийца — некий Кадо. Старик, чужеземец. Говорят, он убил как минимум двоих и теперь охотится на утопших.
Табрег нахмурился, задумчиво проводя пальцем по бороде:
— Скажите, вы что-нибудь знаете о нём? Или о том, как был убит прежний дож? Любая информация может оказаться важной — не только для дела, но и чтобы спасти вам жизнь.
|
|
10 |
|
|
|
|
- Значит, от меня скрывают не только обстоятельства гибели отца, но и происходящее в Трущобах? Чёрт возьми. Я теряю тут время, когда Трущобы могут вспыхнуть гневом в любую минуту. Ни о каком Кадо мне ничего неизвестно, но если он и впрямь ответственен за гибель утопших, то он заплатит за их жизнью собственной, слово Корнерстона.
- Я признателен вам за ваше предложение, Табрег. Это намного больше, чем я ожидал от члена Совета, говоря откровенно. Я склонен принять его ради общего блага. Мы согласны присоединить к Союзу на ваших условиях. Думаю, что многих советников это не обрадует, к сожалению, особенно господина Кредваля. Об Эрин я... предпочитаю пока не думать. В свою очередь, вы сможете рассчитывать на только на наш труд, но и на нашу силу.
- Однако для осуществления задуманного мне совершенно необходимо вернуться в Трущобы, пока не пройдена черта невозврата. Я нужен своим людям! Послушайте, Табрег, я откроюсь вам. В Совете, помимо вас, у меня есть союзник. Он поможет мне покинуть темницу и проведёт на завтрашнее заседание Совета. Есть все основания полагать, что он поддержит вашу инициативу по судьбе моих утопших собратьев. Он также обещает представить неопровержимые доказательства моей невиновности.
|
|
11 |
|