Black Templars | ходы игроков | Вандрос Прайм: Громовой Ястреб

Леорик

Сносишь головы двум Стражам точными выстрелами. Выцеливать их одно удовольствие: яркие, белые, габаритные. Одно нажатие – одно безголовое тело, крутанувшись, падает под ноги несущимся тиранидам.

Хротберт

Брат-кастелян Зигвард устремляется в атаку с боевым кличем и ты бросаешь рубить ксеносов плечом к плечу с ним! Он падает, сражённый их точной стрельбой, а ты продолжаешь прорубать себе тропу к их вождю! Буря сюрикенов разрубает лицо и руки, разворачивает на бегу и сшибает с ног. Проваливаешься в черноту, рубя кого-то, но уже не видя, кого.

Дело принимало крутой оборот. Ксеносы закончили с Зигвардом и Хротбером, но не успели добить Маннуса. Большая, большая ошибка, ксеносы, подумал Маннус. Нартеций в руке, вот наш ответ проклятым тварям! Хотя конечно, хорошо бы найти что-то поубедительнее.

– Не спать, – бормотал себе под нос Маннус, – падают они, я вам дам падать. Сражаться! Отрубать поганым ксеносам их тупые головы! Как же я ненавижу всю эту поганую мразь, но прежде чем погрузить пиломеч в плоть мерзкой погани, я вам сначала выдам столько медикаментов, что вы будете бежать отсюда и до горизонта, оставляя за собой кровавую просеку... Император помоги всем нам, ибо на вас медгеля не напасешься, остается уповать только на силу Его...

Концентрируясь на этой пустой, как кто-то мог подумать, болтовне, Маннус споро бегал от тела к телу, поворачивая тяжелые бронированные махины так, чтобы поставить инъекцию в случае, когда обычный штекер не работал, а это еще требовалось определить по миганию огоньков перед глазами. Лечение – это совершенно не простой процесс, как могут подумать некоторые бойцы, потому брату апотекарию требовалось все внимание, вся имеющаяся сосредоточенность. Что немного непросто, когда тебя попутно пытаются жрать тираниды и обстреливают эльдары. Но Маннус пока справлялся, его неудержимая ярость позволяла ему отправлять братьев дальше в бой чуть ли не пинками

Леорик продолжал стрелять, но с меньшей результативностью. Суматоха боя, кажется, затянула его, и после первых успешных попаданий, удача как будто отвернулась. Не помогал даже тактический дисплей. Хотелось надеяться, что отсутствие вклада с его стороны не окажется критическим...

Белые Шрамы? Что бы им являться Чёрному Храмовнику в видениях, да ещё и приглашать вступить в «своё воинство»? Нет, никакие это не «Белые Шрамы» - это враг. Ксенос или демон, плевать. Ему не сбить верного Ангела Смерти Его с истинного пути.
А путь его проложен…

Подобно самой неотвратимости, Готтфрид тяжёлой поступью, давя тяжелыми сабатонами всех, кто оказывался на пути, приближался к группе ксеносов. Он не убивал эльдар до этого дня, пора это исправить.
О что за чудная планета, что за прекрасный день!

Разве может быть лучше? Что ещё может быть?

Снова боль, снова падение, снова вставать на ноги. Эльдары не были дураками, иначе когда-то не стали бы хозяевами галактики. Они видели в нем главную опасность и с идеальной синхронностью наносили свои удары. Удары находили свою цель, потому что Зигвард падал.
Но что отличает человека от ксеноса - готовность подняться вновь.
Возможно в этом его методичном, словно автоматон, рутинном действии кому-то из остроухих могло увидеться родство с некронами. Кастеляну доводилось сражаться с безжалостными металлическими мертвецами давно ушедшей империи, которые безмолвно шли вперед, иногда собираясь воедино будучи разнесены на куски автопушкой "Хищника".
И, возможно, сейчас это было ему на руку. Пусть боятся.
- Маннус, держись за мной. Следи за показателями, я буду плугом, который их вспашет, а ты постарайся меня придержать в этом мире еще немного, - весело закончил и затем громко рассмеялся, нарочито выкрутив на максимальную громкость ретрансляторы внешнего вокса. Воздел пылающий меч, словно ангел возмездия, и вновь пошел в атаку.
Лишь в смерти мы найдем искупление.

— Тактически это не имеет смысла. — открывая смеженные веки, бросил равнодушно сержант Туллий после секундного молчания в память о погибших братьях. Обе руки молниеносно вскинули штурмовые болтеры, пока эхо его слов не отгремело в пронизанном звуками и запахами бойни воздухе, с легкими нотками гари и лжи. Дальше уже за ультрамарина говорило освященное в его ордене оружие. Отмщение направляло его руки к ксеносу. Собранная Храмовниками информация позволяла читать приливы и отливы битвы так же легко, как и открытый инфопланшет. Все действия Туллия были продуманы и наполнены смыслом. Он не просто скорбел, он ждал, пока большая часть телохранителей отвлечётся на прорывающегося к ним хормогаунта.

Двигатели заплечного ранца ожили, вознося не прекращающего стрельбу инсептора, который с куда большим, нежели следовало, удовлетворением жал на контакторы оружейных духов. Не верь ксеносам, дары приносящим, не верь лгущим эльдарам, за жизнь своей вырождающейся расы трясущимся. Кодекс никогда не ошибался. Туллий был зол на себя за то, что он позволил себе сомнение, продиктованное отчаянной надеждой.

Достигнув апогея, ультрамарин отработанным движением убрал левый штурмболтер в магнитный захват и выхватил с пояса фраг-гранату, начиная пикировать вниз. Бросок прямо в чёрный от копоти зев боевой машины, где в проходе застыл ненавистный ксенос, и лихой вираж, заставляющий Туллия скользнуть над крышей Громового Ястреба, перевалив за остов, и наконец приземлиться в гущу сражения, туда, где псайкеру будет трудно его достать. На пальце латной перчатки осталось кольцо от гранаты.

Удар об землю поднимает в воздух ихор, перемешанный с землей многострадального мира. Переговоры сорваны. Туллий передает Чёрным Храмовникам собранную информацию о враге, старательно уходя с места приземления и скрываясь среди пены битвы, кипящей словно волнами вокруг него. Ему должно было хватить огневой мощи, чтобы убить жалкого в своей гордыне ксено-псайкера, но Кодекс никогда (никогда!) не допускал самой малой тени возможности недооценки противника.

Хротберт не чувствовал боль – потому что когда каждая клеточка твоего тела вопила, боль из раздражителя превращалась в фоновый шум. Вот его сверкающим клинком разрублено тело очередного ксеноса – а вот его взор застилает тьма, в которой отчетливо проглядывает золотое сияние Его. Хротберт чувствовал свою правоту – ксенос пытался спасти свою жалкую шкуру ценой верных слуг Императора, натравив их на ксенопаразитов… Но бой определяют те, в чьем сердце свет Его, чья душа освящена милостью Его и чей разум посвящен Ему.

Он не услышал недовольное ворчание брата-апотекария – но почувствовал, что вновь может двигаться. Хротберт уже чувствовал, что этот бой он не переживет. Но прежде – необходимо было покончить с остроухим колдуном. Хротберт знал – именно это ксеносское отродье привело сюда космических паразитов. Именно это ксеносское отродье окутало планету сетью предательства. Именно это ксеносское отродье виновато в появлении Архиврага.

И ксеносское отродье должно быть уничтожено. Сейчас или никогда. Этот бой определит судьбу этой планеты.

Маннус как раз задержался у брата-кастеляна, прикидывая, что может он сделать лучше в этой ситуации. По хорошему бы конечно вытащить брата из его силовой брони, устроить ему хорошую операцию с вытаскиванием лишних элементов из организма и срочной починкой того что было предусмотрено конструкцией, но ситуация в самой гуще боя к этому, к сожалению, не располагала.

Адельгард

Рука выстрелила гранатой, как катапульта: если бы она не взорвалась – всё равно убила бы кого-нибудь. Взрыв расшвырял игрушечные красно-белые тела. Когда песок и дым, и пламя начали оседать, визорам предстала картина валяющихся безжизненно эльдар и их частей. Юркий хормагант подцепил передними лапами чью-то ногу, проворно сунул её в пасть и, закинув бошку, по-быстрому заглотил, прожевав в два хруста пока кругом кипит боевая суета. Если бы по мордам тиранидов можно было читать эмоции, на его шарообразном лбу блестели бы слова "СЧАСТЬЕ" и "САМОДОВОЛЬСТВО", но такое чтение невозможно даже для псайкеров: у фантасмагорических тварей нет души. Зато у тебя есть для них огнемёт. Такое орудие было бы не стыдно поставить и на танк: два ствола, практически неисчерпаемый запас прометиума высшего класса, хорошая дистанция и плотность струи. О большем сложно и мечтать, стоя перед беснующейся стаей тиранидов и жмущихся удобной кучкой эльдар...

НЕ ПОКЛАДАЯ НАРТЕЦИЯ



Сражаешься. Только сражение твоё – медицинское. Со смертью. С забвением. С оцепенением от болевого шока. С неподвижностью от ран. Жужжит и звенит бур, вгрызаясь в керамит. Журчит гель, всасываясь в вены. Всё хорошо, что хорошо кончается. Ты успеваешь успевать и делаешь так уже много десятков лет. Они не покинут строй, пока ты здесь. А человечество выстоит – пока Император защищает.

Леорик

Картина боя меняется так стремительно, что не успеваешь определить приоритетную цель. Падают и встают Зигвард и Хротберт, лезут тираниды, быстроногий Маннус лечит, кажется, в трёх локациях сразу, кто-то бросил гранату, над землёй взвился чёрно-синий силуэт ультрамарина с белой "омегой" на плече... Тебе потребовалось мгновение, чтобы собраться. Хормагантам же не потребовалось и того: сразу трое подскочили к тебе и забили пилокосами насмерть, после чего ринулись в разные стороны в спешке: смерть и паника среди гвардейцев сами себя не посеют, как и "Химера" сама в себя не ворвётся, чтобы убить в десантном отделении техножреца. За тремя четверолапыми молодцам с рыканьем и топотом устремляются ещё десять-пятнадцать. Гвардия отвечает им лихорадочной стрельбой.

ГВАРДИЯ



Заблестели каски, прокатился топот сапог, засверкали лазганы, полетели в несущихся ксеносов точки гранат. Грохот взрывов, шипение красно-рыжих лучей, крики раненых и умирающих, стук приклада о хитин, треск расползающейся под когтями флак-брони, стук биопуль о бортовую броню "Химеры".

– За Императора, сукины дети, вперёд! Не стоять, не стоять, не стоять!!!

Гвардейцы покатились на тиранидов, сцепляясь с ними в отчаянных рукопашных схватках, подрывая на себе гранаты, прожигая шипастых ксеносов лазерами, тараща глаза, скаля зубы, потея, но не цепенея на месте от боли и страха. Медленно, они давят тиранидов обратно, прорываясь ближе к сражающимся с эльдарами Астартес.

Готтфрид

Бросился к стоящим локоть-к-локтю фигурам в красном, плюющимся во все стороны белыми лучами. Пиломеч зазвенел радостно, вонзаясь эльдарскому любителю боевых вояжей на чужие миры прямо "под бороду": приделать к кирасе горжет у их кузнецов соображения не хватило – древняя воинская культура, Слаанеш их еби.

Кровь заструилась по перчатке ручьём. Отрываешь белую в брусничных брызгах башку и, держа её в поднятой высоко руке, идёшь на остальных, гремя цепью меча.

УЖАС И СМЕРТЬ



Готтфрид, перед тем, как погибнуть, ломает дух стреляющих в него эльдар: глядя в лицо их убитого брата, они видят собственную судьбу. Они не вернутся на Крафтворлд. Пески Вандрос Прайм станут их могилой, объятия Той-Кого-Нельзя-Называть – их посмертием. Над их оружием будут глумиться враги. Их имена не узнают потомки. Их камни душ попадут в частные коллекции нобилей Мон-Кей. Но это потом: прямо сейчас их будут расчленять пиломечом и нанизывать на тиранидские костяные пики. Начав с того, что они сделали несколько шагов назад, они закончили тем, что один за другим разворачиваются и бегут, воя в ужасе. Порядок разбился, как фарфоровое блюдце, упавшее на чёрный мрамор. Перед вами не воины, а осколки.

Предсжигательный прст

ГРАНИ ОДНОГО СТЕКЛА



Ты поднялся. Нет – "восстал". Занёс меч быстрым движением, но враги вокруг повалились, а о керамит рявкнул осколок: граната срубила эльдарских стрелков. Перепрыгнул через кровоточащие обрывки их чахлых тел и разрубил со вспышкой света следующий ряд: удар вышел такой силы, что им снесло сразу двоих. Шагаешь на них, каждым взмахом отправляя новую нечестивую душу в варп или в какую выгребную яму их там смывает после смерти? Вроде, в какой-то камень. Занёс "Светлое Пламя" могучим движением и разломил очередного гостя солнечной планеты от вычурной белой макушки до красной задницы. Так хрупки эти игрушечные Стражи, что с ними трудно понять, рубятся они или просто крошатся от веса силового меча: армия из сахара... Их "тёмные" двоюродные братья не прочнее. Когда отрубаешь руку с сюрикен-катапультой, в памяти вдруг встаёт живой, виденный будто вчера образ, хотя этому воспоминанию... сколько ему десятков лет? Годы считать ты забыл. А рейд на Нокс Термина помнишь.

Вы поняли, что всё будет происходить быстро, когда коммуникации замолчали. Нижние уровни человейника просто исчезли из сети связи, будто там нет ни одного вокса. Ты с тяжёлыми Интерсессорами, двумя огринами и ротой гвардейцев двигался по просторному транспортному тоннелю, ожидая худшего – ересь, генокульт, технокоррупция, рейд Друкхари. Оказалось: рейд Друкхари. Сначала вы услышали гул двигателей, потом увидели вылетевшие боком из-за поворота джетбайки тёмных эльдар – "Риверы". Звено устремилось вперёд в вихре вашего лазерного огня, покачиваясь от стены к стене широкого тоннеля и обрушивая дождь из ядовитых игл и сгустков плазмы в ответ. Следом вылетели транспорты, из которых повалили Кабалиты, будто термиты из разрушенного песчаного "города". Мимо проревели смазанные формы джетов. Голова огрина слева слетела с плеч, срезанная моноструной. Она корчила гримасу и пыталась рычать на земле, но без лёгких уже нигде не могла зачерпнуть воздуха. Тебя ударило в грудь термо-копьё и пропекло до души. Ты успел поймать пролетавшего мимо "пикинёра" за предплечье – сжал пальцы до хруста куриной кости и сусличьего мяса и дёрнул за руку с копьём рефлекторно, без единой мысли в голове. Но он не вылетел из седла, а умчался на байке дальше по тоннелю, хохоча от боли. В кулаке осталась оторванная рука, упакованная в кожу, металл и пси-пласт. Врезалось в память: на нём даже не было перчаток. Только чёрный лак на ухоженных ногтях, вот и вся его защита для кисти. От полиции стиля на Комморре, видимо, призвана защищать. Помнишь, как медленно гас сначала белый, потом янтарный, потом серый наконечник копья, которое ты вытащил из лёгкого. Ещё помнишь болтавшийся у его седла освежёванный труп на крюке. Ни головы, ни конечностей, ни остатков формы или одежды. Кто это был? Ты иногда почему-то думаешь об этом спустя годы. В анонимности смерти этого человека есть что-то непристойное, что одинаково трудно и выразить в словах – и выбросить из памяти.

А рейд? Вы записали себе победу: перебили целую маленькую армию друкхари. Они тоже, наверно, считают себя победителями: пока вы сражались в тоннелях, с нижних уровней без следа и памяти в Паутину канули пара десятков слейв-подов. Плотно-плотно-плотно нагруженных.

Делаешь быстрый и широкий – насколько позволяет силовая броня – выпад, чтобы нанизать на пылающий кончик меча отступающего и палящего по тебе "светлого" эльдара, если можно вообще выделять в этой массе сорта. Хрустальные солдатики с нечеловечески звонкими и чистыми голосами, помешанные на точности. Хохочущие и рычащие наркоманы на околозвуковых скоростях, помешанные на алхимии. Они крошатся одинаково легко, но нужны внимательность и осторожность, чтобы не изрезать об них собственные руки в процессе.

ЭЛЬДАРЬЯ СМЕРТЬ



Вскинул болтеры синхронно и псайкер взорвался брызгами говна. Толкнулся от земли мощно и взлетел. Ксеносу ксеносово.

Хротберт

Силовой меч протыкает красный панцирь бросившегося на тебя с занесённым прикладом эльдара, как булавка протыкает жука: синяя энергия гуднула, разрывая его внутренности и посылая потусторонний отблеск на его белую маску. Отшвырнул пинком второго – этот сам пытался продеть сквозь тебя неприятно выглядящий кинжал – и снёс ему голову точным ударом в шею. Отрубил ногу третьему, наставившему на тебя в упор катапульту, а потом отрубил и руки. Вонзил клинок в визор быстро, добивая отродье: с него станется подорвать себя и тебя протонной гранатой напоследок. Ты прорубил дорогу к колдуну, видишь его всего в десятке метров. Горделиво глядит на ультрамарина, подняв подбородок и уверенно опираясь на магический посох или копьё. Весь в рубиновой ткани и золотом шитье... Разглядеть перья этого редкого петуха не успел: сын Маккрага поднял штурмовые болтеры и эльдарский псайкер исчез в вихре пламени и осколков, взрывная волна мягко толкнула в грудь, донесясь даже до тебя.

Маннус

Устраивать медосмотр сейчас не с руки. Да и когда это вообще бывает кстати? "В бою не до медицины", как говорил твой наставник, брат Эгмунд. Он и правда был больше по части резаться с рейвенерами пиломечом, чем спасать братьев нартецием – для другого был у него этот инструмент... Ты придерживаешься другой школы мысли на этот счёт и брату-кастеляну инъекцию всё-таки сделал, прагматично рассудив, что не так уж много у вас Зигвардов, чтобы ими разбрасываться. Прямо говоря: всего один. Да и тот так мимолётен и эфемерен в своём пунктирном существовании, что не всегда можно твёрдо сказать жив он всё-таки в конкретный момент или нет. Ты стараешься, чтобы был жив.

– Мерзкие ксеносы, да проклянет вас Император! Бегите, глупцы, и дайте мне доделать свою работу! – возопил возмущенный Маннус, вознегодовав от того что его боевые братья постоянно падают. Неужели сталь их брони недостаточно крепка, чтобы выдержать дюжину вонючих попаданий гадких термагантов? Неужели их генетически улучшенные мускулы недостаточно сильны, чтобы с одного удара проложить просеку в стане врагов? Да нет, это просто минутная слабость, сейчас они пойдут драться с новой силой!

Однако расстрелянная масса железа и плоти, которая еще недавно была братом кастеляном Зигвардом, не желала подниматься, как ни обкалывал ее Маннус. Возможно, просто не действовали химические стимуляторы? Тогда совершенно не по уставу брат Маннус пнул со злости разлегшегося кастеляна, схватил его за шкирку и нечеловеческим усилием поставил всю эту инертную массу на ноги
– Сражайся! Приказывай! Нам нужна победа, брат Зигвард! Не время умирать, Император не дозволял нам это делать!

Подбежав к брату Леорику, апотекарий снова использовал нартеций, обреченно понимая, что оббежать всех он уже не успевает.

Что такое смерть?
Для простого смертного - это что-то особенное. По-своему уникальное. Кто-то умирает в кругу семьи, кто-то умирает во время исполнения долга. Кого-то помнят веками, а кто-то исчезает из этого мира, словно погасшая свеча в храме Его в глубине штольни промышленного мира. Чья-то судьба - повелевать умами, побуждать рядовых следовать своему примеру и совершать невообразимые подвиги. Чья-то судьба - сгинуть, оказаться куском мяса на крюке безумного эльдара, мчащегося сквозь тьму навстречу боли и удовольствиям.
Для астартес смерть - это обыденность. Каждый генноизмененный воин знает, что его смерть будет утилитарной, она произойдет рано или поздно и никто из них не узнает, что это такое - "старость". Существуют примеры великих героев, что идут сквозь вечность. Командер Данте, повелитель Кровавых ангелов. Логан Гримнар, Великий волк варваров Фенриса. Но это лишь подчеркивало их уникальность. Их возраст, их опыт, их могущество.
Умереть в бою - это честь. Умереть так, чтобы забрать побольше врагов с собой - это слава. Умереть во время исполнения долга и совершить подвиг - это вечная слава. Так было, так будет, так есть сейчас.
Зигвард знал, что его час настанет рано или поздно. Скорее рано, несмотря на несколько сотен лет за плечами. Это "рано" шло за его плечом каждую минуту во время горячего боя. В лице ликтора, рыщущего во тьме. В лице орочьевого ноба, который заносит свой топор. В лице снайпера тау, что прячется где-то на горизонте, блестя окулярами своего визора. Он, Зигвард, был готов к смерти.
Но сегодня она забавлялась. Она села с ним сыграть в регицид и, несмотря на упорство кастеляна, раз за разом ставила ему шах, с интересом наблюдая, как оппонент пытается выкарабкаться и переломить ситуацию. Пока в его руке была фигурка Рыцаря в белом, на которой кто-то начертил красный крест, ему удавалось избегать окончательного поражения. Смерть умеет ждать и она любит игру. Именно поэтому Зигвард встал и в этот раз.

Храмовник поднялся на ноги и оперся на меч. "Светлое Пламя" поддержало своего рыцаря, словно у меча был свой собственный разум. Вероятно так и было, закаленный верой своих владельцев, Дух машины этого оружия ненавидел врагов почти так же явно, как и носитель меча. Возможно поэтому он простил подобное действие и Зигвард ощутил ободряющее тепло, заструившееся от рукояти в перчатку. Пламя могло сжигать, оставляя лишь пепел, а могло спасать жизни и дарить покой.
- Маннус, - прогудел кастелян. - Мы поговорим с тобой после... - было понятно, что ни пинки, ни слова, сказанные в горячке боя брат меча не забудет.
- Сейчас нужно поднять Готфрида и Леорика. Мы не можем потерять никого!

Отдав приказ, Зигвард провел быструю оценку поля боя. Эльдары бежали и их преследовать он уже не хотел. Деморализованными ксеносами они займутся после, если хрустальные солдаты не сбегут через свой недо-Варп. Колдун был мёртв, его весьма эффективно уничтожил сержант, поэтому теперь можно было переключиться на ползучий ужас, тиранидов.
Кастелян взмахнул мечом, сея смерть и пожары. Можно было не особо выбирать цель, их все еще было много и было бы самым идеальным сценарием, если бы пламя перекинулось на них всех. Но тут стоило уповать лишь на волю Императора. Нужно было скоординировать атаку и двигаться к синаптическому существу.
- Братья, Воинов бьем издалека. Продвигаемся постепенно, идем рука к руке. Кузен Туллий, нам нужно понять, что за синаптическое существо нам противостоит, передаю последние его координаты.

Брат Леорик вновь пришел в движение. Апотекарий бдит! Но Брат Апотекарий не может спасти всех. Целебная длань легла на Леорика, и он должен был отплатить за это тем же.

Эльдары бежали, их стрелки уже почти не представляли угрозу. Тираниды же все еще вгрызались в поле боя, угрожая братьям. Хотелось пройтись по их своре болтерным огнем. Но позже. Сейчас важнее был инъектор с медгелем. Не для себя, но для сохранения жизней.

Это, впрочем, не означало, что болтер молчал. Нет, болтер возвещал, что Брат Леорик вновь в строю, и можно было верить - он не замолчит, пока Брат Леорик снова не упадет.

Прибытие апотекария стало истинным благословением Императора. Он прибыл именно тогда, когда в нем была наивысшая нужда, но не только исцеление он принес с собой, но и инструменты, чтобы нести гнев Императора презренным ксеносам. Подняв тяжелый огнемет и закрепив контейнеры с топливом, Адельгард, печатая шаг, вышел из дроп-пода. Он видел, как с одной стороны в хитиновое болото врезался вихрем ударов брат Меча, откуда-то оттуда же зарявкал вновь болтер брата Леорика, разрывая тиранидов на части снарядами, и вновь поднимал свою голову брат Готтфрид, чтобы с яростью тысячи карнадонов врезаться в очередной раз в стой врага…

Перехватив поудобнее оружие, Адельгард навел их на тиранидов и вдавил скобу, ощущая, как вибрируют под давлением топлива оба ствола. Прометиум ярко вспыхнул, загораясь, и спустя миг благословленное пламя залило орду беснующихся чудовищ перед космодесантником.

Ультрамарин ничего не ответил по вокс-связи, лишь огляделся по сторонам, всаживая болтерные заряды в особенно наглого термагаунта из той своры, что теперь его окружала. Император защищает лишь тех, кто бдителен.

Взлетел. Поле боя обозревая. В спины бегущим эльдарам смотреть не стал — сосредоточился на общей картине, зная через доклад храмовников, что его атака достигла цели и псайкер повержен. Прежде чем искать тела убитых братьев, следовало выиграть очередную битву. Отомстить стократно.

++ПРОРЫВАЙТЕСЬ К ГРОМОВОМУ ЯСТРЕБУ. ЗАЙМИТЕ УКРЕПЛЕННУЮ ПОЗИЦИЮ.++

Передал в конце концов на частоту храмовников и гвардейцев. Если закрепится у машины, то враг будет наступать только в лоб. А там и подкрепление недалеко. Туллий на это надеялся, на прибытие героического капеллана со второй химерой.

Колдун погиб – это и главное. Хротберт не позволил зависти овладеть им – пусть их главного после Архиврага соперника сразила не его рука, он внес свой вклад в победу над эльдарам. Перестук выстрелов по керамиту лишь доказал, что только следующие за светом Его определяют ход битвы – они ворвались в ряды ксеносов и сломили их дух, однако это не было "окончательной" победой. Ксеносы оставались живы и могли вернуться вновь – более опасными, более подлыми, более осторожными. В конце концов, они могли перегруппироваться и вновь накрыть их огнем!

– Примите свою погибель во славу Императора! Его сияние сожжет паутину лжи!