Темные века | ходы игроков | Жизнь и смерть Торвальда

Торвальд
Ход І

Детство и отрочество

Ты родился в доброй семье.

Твоего отца звали Одд, он был свободным землепашцем и хорошим человеком. От отца всегда пахло лошадьми, которых разводила ваша семья, а еще он носил длинные усы и аккуратную бороду. Так ты его запомнил.

Твоей мамой была Ингрид, женщина строгая, но добрая. Густые светлые волосы она заплетала в косу, носила всегда чистую одежду и пахло от нее травами, летом и медом. Так ты ее запомнил.

У тебя был старший брат, Гуннар, крепкий и выносливый юноша, родившийся за пять лет до тебя. Был он силен, имел громкий голос и любил поколотить тебя просто за то, что ты такой мелкий и путаешься под ногами. От него пахло землей и опасностью. Так ты его запомнил.

С детства тебя учили рубить дрова, управлять маленькой лодкой, ловить рыбу и охотиться. Хозяйство у вашей семьи было не богатое, но и не бедное: дом, хлев с десятком овец, конюшня для лошадей и немного каменистой земли. Отец и мать делали всё возможное, чтобы выжать с этого максимум, но не всегда преуспевали. У вас не было прислуги, а потому работы в хозяйстве хватало всегда и для всех.

А уж если отца призывали на войну – становилось и вовсе тяжко.

Одд ходил на войну трижды и каждый раз возвращал с небольшими трофеями. Однако в его отсутствие хозяйство начинало приходить в упадок: не хватало рабочих рук, а к тому же матушка быстро уставала и будто бы сдавалась.

Когда тебе исполнилось 11 лет, Гуннар стал викингом. Во время одного из визитов в ближайший городок, он познакомился с капитаном драккара, которому как раз нужны были крепкие молодые парни. И отправился в поход. Гуннара не было дома почти год и родители даже начали переживать, но затем твой брат появился верхом на коне и с целым мешком добычи. Были там два добротных ножа, десяток серебренных монет и даже кусок какой-то явно дорогой ткани.

Потом Гуннар ходил в походы ежегодно.

Родители сделали еще одного ребенка, на сей раз девочку, и назвали ее Берт. Она была громкой, все время требовала заботы и опеки, а потому очень быстро ее главным опекуном стал ты.

А когда тебе исполнилось шестнадцать, твой мир перевернулся.

То была осень и Гуннар как раз приехал домой с добычей. Вы провели вместе несколько дней и брат успел уже пару раз оскорбить тебя да так, что даже родители сделали ему замечание. А одним утром, зайдя в вашу стайню, ты обнаружил на земле мертвого отца с проломленной головой. И Гуннара рядом – брат спокойно посмотрел на тебя и сказал:
- Его лягнула лошадь. Понял, мелкий? – и вышел.

На следующий день к вам приехали хёвдинги, уважаемые люди, узнать, что случилось. Ты честно рассказал, что видел, а потом… потом слово взял Гуннар.

Он говорил долго и велеречиво. О том, что ты постоянно ссорился с отцом. О том, что ты, хотя и младший, мечтал завладеть всей вашей землей. О том, что ты, в конце концов, злобный маленький говнюк, несдержанный и агрессивный. Что он, Гуннар, долго покрывал тебя, но больше не будет. Говорил он настолько складно и так уверенно, что уважаемые люди поверили.

Напрасно матушка умоляла их поменять решение. Напрасно ты сам пытался что-то объяснить. Твой брат был старше, опытнее и влиятельнее.

Приговор был таков: тебя изгнали.

Ты все еще был свободен, но не имел за душой ни средств, ни влиятельных родичей, ни друзей.

Торнвальд долго потом вспоминал этот момент. При других обстоятельствах он бы ответил меткой висой, чтобы острым словом указать на гнев и алчность брата, но его никто не учил достаточно ловко обращаться со словом, чтобы оно разило не хуже меча. Или вызвал бы подлого брата на хольмганг чтобы их рассудили Боги, но Торнвальд не владел ни мечом, ни копьём, а умел лишь бить из лука дичь да мелкого зверя – но разве то оружие воина... Да и не хотел Торнвальд даровать лёгкую победу брату, а потому лишь обнял на прощание мать, да отправился на охотничью заимку, что как-то обнаружил в лесу. А какие ещё были варианты у изгнанника? На торговый корабль податься – силенок вроде хватало – так непростое то дело, столько невзгод на путь морехода приходится – и пираты тебе, и шторма, и морские змеи. Ремеслу учиться – так кто ж его чужака и изгоя возьмёт – чтобы к хорошему мастеру попасть, некоторые семьи платили, да и корпеть в душном цеху всю жизнь не хотелось. Лихим делом заняться – так не такой он, как Гуннар, чтобы за грош лишний человека жизни вот так запросто лишить. А вот Гуннар мог и часто хвастался своими подвигами – как нашел закопанный жбанок с серебром у несчастной вдовы или как догадался, что монахи золото прячут в кругах с сыром. Вот и получилось, что стал Торвальд, сын Одда изгнанником в свои неполные шестнадцать лет и жил отшельником на далёкой заимке в глухом лесу вдали от человеческих глаз