Знаете ли вы, что такое безумие? Безумие – это обиходное название для группы социально значимых психических расстройств, ни одно из коих до сих пор не было в должной мере описано в медицинской теории Рокугана. Традиционные сообщества связывают любые отклонения с волей жестоких богов и злобой коварных духов, но вообще-то любой ответ можно найти в собственной душе. По крайней мере, так говорит еретическое учение секты Совершенной Земли, если понимать его наполовину и неправильно. Юисин однажды уже столкнулся с деятельностью этих… Мирных философов, и нашел их измышления пустым вздором. Конечно, крайне удобно ставить себя в центр обитаемого мира, но, во-первых, Аматерасу успела первой, а во-вторых, все известные системы являются открытыми, ergo подвержены внешним воздействиям. Другие, не менее мирные религиоведы связывают сумасшествие с деятельностью Владыки Луны, Оннотангу. Если бы Юисину довелось узнать об этой секте, он бы долго смеялся. Как будто грандиозному божественному духу есть дело до каждого жалкого крестьянина, с голодухи решившего погрызть камень, пахотную землю вокруг него, а потом и собственную жену с ребенком. Да, такое дело в его практике тоже было… Нет, опыт Кири-сана подсказывал однозначный ответ: ад – это другие люди. Разнообразные, шумные, беспокойные и прекрасные люди, такие, как Сёсуро. Любая или даже любой, на выбор, ибо в это утро они были в ассортименте. Да, Юисин официально свихнулся, но в клане Асако учили превращать в оружие абсолютно всё. Юисина, во всяком случае, учили именно так. Не зря второй поклон традиционно обращают к Наставнику.
Легкий шорох возвестил об ужасном, катастрофическом нарушении этикета: Юисин резко раскрыл свой веер. Настало время рассказать и о нем. О нет, это был не просто веер. Таких вееров в Рокугане было много, но этот веер был его. Его лучший друг и его жизнь, и, уж конечно, он владел этим веером превосходно. У большинства складных вееров можно легко определить внешнюю и внутреннюю стороны, но именно у этого веера стороны различались радикально. Внешняя сторона была яркой и красочной настолько, что казалась охваченной пламенем. Огонь был символом и сутью Феникса, но именно этот огонь цвел на ветвях величественного гранатового дерева – не обычного кустарника, а целого Древа Торжествующей Жизни; рисунок был столь ярок, свеж и детализирован, что казался не творением рук художника, но скорее окном в иной, лучший мир… Внутренняя же сторона была практически пуста. Грубая и бедная, практически оскорбительная в своей примитивности, эта сторона служила совершенно иной цели. Она был стеной, отделяющей Юисина от мира; она была клеткой, защищающей мир от «Юисина»; а также она была холстом, вечным посланием от себя себе, последней правдой подлунного мира… И как жаль, что
«Юисин» не любил читать. Возможно, именно это было причиной того, что веер оказался еще и повернут не той стороной. Сокрытое обернулось вовне, являя миру каллиграфическую надпись обычным углем – легко стираемую, мимолетную в своей призрачной жизни, но отмеченную огромным старанием и мастерством – Кири-сан не делал вещи наполовину. Это была хайку (что еще это могло быть?), болезненно неправильная и язвительно точная, и гласила она следующее:
«Своей слабостью
Я изготовил ножи.
Сколько их было?»
- Говоря о
делах и
историях, - улыбкой «Юисина» можно было резать алмазы. – Как и о
владении, кстати, не кажется ли
тебе забавной нынешняя ситуация? Как
преданной любительнице традиций, Сёсуро-
сан должно это понравиться - очень старая милая история. Один пастушок как-то заметил волка, но не стал говорить об этом.
Смена дзенов не повлияла на одну незначительную деталь: в руках Юисина по прежнему были палочки. Одна из них неожиданно оказалась воткнута между шариками каси.
Вертикально.
- Луну спустя волк задрал овечку. А потом еще одну. Ужасно неловкая ситуация, и замять её, увы, не удалось. Когда все дело вскрылось, пастушонка повесили. Какая жалость.
Вторая палочка присоединилась к первой, только воткнута она была уже в моти. Вертикально. Не самый просто фокус, если вдуматься.
- И вот представим себе сугубо гипотетическую ситуацию. В одном никак не связанном с текущем делом городе, на землях не менее сказочного клана, существующего исключительно личным благоволением Императора, да продлятся дни Его благородного правления, сначала выжили местного представителя государственной власти, затем, вскоре, убили еще одного. Какой прекрасный, удобный момент, чтобы собрать кучку неудачников, назвать их каким-нибудь громко звучащим термином, а затем, когда с ними по
любой причине случится что-то не менее ужасное, благородные Дома будут
вынуждены поддержать ввод войск, и их грязные сандалии – а поверьте мне, они грязные, в свое время я их лично досматривал, - будут топтать улицы
какого-нибудь города, правитель коего - как и вы, большой любитель традиций - как это ни печально, не справился с Долгом и Верностью.
«Юисин» издал слегка пьяный смешок, вновь сворачивая веер, и крайне тяжелым инквизиторским взглядом уставился прямо в глаза Наместницы.
- Сёсуро-сан плохо воспитала Сёсуро-сан. Сёсуро-сан не ответила на вопрос Сёсуро-сан. Вместо ответа Сёсуро-сан взялась за воспитание Сёсуро-сан. Сёсуро-сан, Сёсуро-сан, быть может, ближе к делу? Эмоции приближают нас к смерти, что, конечно, крайне ценно для любого самурая, но ничем не обрадует обычных жителей. Более, как выразился в своем досье известный
вам старый мздоимец,
гибкие противники уже готовят новый удар, а значит,
вы со своей
болезненной привязанностью к установленному порядку
уже опаздываете. Вы ведь любите свой город?
С тихим шорохом веер скрылся в складках одеяния Кири-сана. С прямо-таки ощутимым скрежетом его веки закрылись, а голова склонилась к груди. Мгновение – и, резко вздрогнув, самурай снова вскинулся всем телом, глубоко вдохнув, словно выныривая не только из мрачных глубин разума, но и из самой реальности.
- А? Кто-то что-то сказал?
Не в первый раз Юисин неожиданно для себя пропускал ужин. Обычно, впрочем, он обнаруживал себя с кистью в руках, или с незаконченной поэмой, но, очевидно, ни того, ни другого в ближайшем окружении не обнаружилось. Обидно. Шашлычок был весьма приятным, и его, кажется, оставалось еще много… Когда успели? Впрочем, мир вокруг казался таким кристально ясным и прозрачным, что на легкий голод вполне можно было закрыть глаза. Впрочем, как и во всех остальных случаях.