- Я бы хотел поделиться с вами своими мыслями, чтобы провести эту ночью спокойно. Может и правда почитаю, мало ли, когда еще случай подвернется, - рыжий мясник начал длинный монолог с такого вступления, подвигая стул для женщины.
- Дело в том, что он был не просто подозрителен. Я объясню, хотя может вы и так понимаете. Первое и главное, он сказал полную чушь про Перчатки. Т.е. с чего бы любому мирному роялисту защищать кого-либо ночью? Первой ночью, когда риск наименьший, а знакомств еще нет. Тратить важную карту? У него не было ни одного варианта узнать сразу, к какой фракции принадлежит Искарон. Кроме как, если Фенстрамир убийца. Значит он просто не мог защищать. кого-либо будучи невиновным. Днем он соврал, растерявшись, но этим, что парадоксально, себя и раскрыл. Второе, он сказал свои слова последним из тех кто был в саду, что тоже укладывается в теорию о растерянности. Третье, если мы остальные - я, Мираэль и Искарон, говорили о том, что договаривались о проверках и подтвердили слова друг друга, то он никак свои слова про Перчатки подтвердить не смог. Очевидно, это было придумано в последний момент. Ну и четвертое, я поговорил с устроителями королевских игрищ. Они сообщили, что во время прощания, последние слова Фенстрамира тоже могли быть ложью. Правилами не оговорено, чтобы раскрывать свою роль или говорить правду при уходе.
Горстаг перевел дух, очень уж много пришлось говорить за раз, а потом продолжил, взяв какую-то книжку детских сказок с полки и с интересом листая картинки:
- Понимаете, Фенстрамир точно убийца, вероятность иного исчезающе мала. Так посчитали почти все, что характерно. Следовательно, остальные в саду говорили правду про проверки. Т.е. среди нас нет убийц, мы втроем чисты. Асассины просто не могли бы, если представить, что мы все трое убийцы (или двое из нас), оказаться вместе в одной локации в первую же ночь, еще не зная друг друга и при этом надеяться, что единственный мирный роялист (если бы Фенстрамир им был) вдруг совершит несусветную глупость. Такое просто нереально. Ну или избавляться сразу же в первую ночь от союзника-асассина тоже лишено смысла.
- Теперь вы, леди. Честно скажу, я вас подозреваю. Очень уж странный ход, разыгранный в последний момент. Я про ваше зелье (Расследование). Выглядит как попытка спасти Фенстрамира, выиграть для него время. Ведь если бы вас послушали мы, все остальные, то пришлось бы ждать ночь, день, следующую ночь, и только потом вы бы сообщили нам результат. И то, пришлось бы верить на слово. А Фенстрамир всё это время смог бы спокойно делать своё дело. Поступок ваш был совершенно неоправдан. Только если бы убийца выгораживал убийцу. Ну или ваше сердце слишком доброе. Простите черствую душу мясника, пришлось уж насмотреться на разных покупателей и поставщиков. НО, я вас только подозреваю, а не обвиняю.
Мясник хлопнул в ладоши и довольно мотнул головой на книгу:
- Интересная. Почитаю. Так вот, к выводам. А они такие. Я вижу, что вы набрали больше карт, это тревожит. Хотя может они для защиты? Если так, никаких проблем, ваше право. От себя скажу - я не буду сегодня делать ничего против вас, даю слово. И даже защищаться не буду. Просто если вы избавитесь от меня, то выдадите себя окончательно, и днем ваша судьба будет решена, тем более, что перед уходом я буду точно уверен в вашем злодействе и поделюсь всеми мыслями с остальными. Если же останусь в порядке, то мои сомнения останутся сомнениями. Значит вы либо ночью подписываете приговор нам обоим, либо помилование. Решайте, а я пока почитаю, с вашего позволения.