Подземелье Короля Мёртвых | ходы игроков | Сражение за Рейнор

В глухих коридорах подземелья Астрамарий замер, прижавшись спиной к сырой стене. Его тело, обёрнутое бинтами, пропитанными эссенцией смерти, дрожало — не от страха, а от борьбы внутри.

Всего час назад он сошёлся в битве с болотным стражем — древним хранителем врат в мир бессмертных фей. Их поединок оставил на Астрамарии не шрамы, а живые раны. Сквозь разрывы бинтов сочилось бирюзовое сияние, будто отражение лунных озёр пульсировало под кожей, разрывая оковы плоти.

Фейская магия, пронзившая его, пыталась переродить изнутри. Он чувствовал, как корни света впиваются в рёбра, обвивают позвоночник, жаждая выжечь некромантическую скверну. Но Астрамарий загнал вторжение в угол сознания, как загнанного волка. Пусть свет укрепляет его тело, пусть дарует скорость, от которой ветер завидует — он не станет сосудом для чужой воли.

Когда голос Белариуса прорезал разум, призывая в тронный зал, Астрамарий уже стоял готовым. Его глаза, обычно горящие зелёным, мерцали ядовито-жёлтым — напоминание о битве, которую он пока выигрывал.

* * *
— Придите… — Зов Белариуса прокатился эхом в сознании каждого слуги. Десятки существ — скелетов, зомби, призраков — сжались в вихрь, притянутый к трону. В зале, озарённом мертвенным свечением кристаллов, воцарилась гробовая тишина.



Белариус поднял руку, и в воздухе замер образ деревни Рейнор, уснувшей под бледной луной. — Сегодня их страх станет пищей Тьмы. Но… — Лич замолчал, заметив, как из туннеля выползают двое зомби из отряда Мортимера. Их тела были изуродованы, кожа покрыта рунами, чьи узоры не знала даже его древняя память.

Телепатический шёпот зомби прозвучал как скрежет сломанных костей — Мортимер пал… Алтарь в пещере на горе "Спящий Великан"… Оно говорило. Проснулось То, что спало. Оно поглотило всех…

Белариус сжал воздух в кулаке, и зомби рухнули на колени, но не рассыпались. — Мортимер был ценен — прошипел лич. Тени за его спиной завыли, сливаясь с скрипом его костяных пальцев. — Вы выпустили древнее зло, которому нет места в моих планах. Но деревня падёт. Аметист! — Из тьмы вышел голем — его тело, высеченное из грубого камня, отражало мерцание кристаллов. — Вместе мы создали трёх горгулий из мрамора. Они не вечны… но хватит, чтобы сломить сопротивление.

Голем махнул рукой, и из-за колонн выползли три каменных чудовища. Их когти, пропитанные магией Белариуса, оставляли на полу трещины. — Вперёд! — скомандовал Белариус, указывая в сторону деревни.

* * *
Отряд нежити вышел к деревне. Ни частокола, ни ворот — лишь глинобитные хижины да поля, поросшие сорняком. Но вместо спящих жертв их встретили факелы и звон стали. Десяток ополченцев в потёртых кольчугах сомкнули щиты, их лица, освещённые пламенем, выдавали страх, но не отчаяние.



— Нежить! К оружию! — прохрипел зомби-генерал, чья броня блестела под луной. За ним ковыляли десять зомби, вооружённых ржавыми косами и обломками мечей. Пятеро скелетов-лучников выпустили стрелы, а горгулии с рёвом ринулись вперёд. Их мраморные тела, высеченные големом Аметистом, уже покрывались трещинами — час, и они рассыплются в прах. Земля содрогалась под их шагом, когда они вырывали двери с петель, врываясь в дома. Вопли женщин и детей смешались с лязгом стали.

Зомби-генерал тем временем повёл свою десятку вперёд, готовясь сокрушить людские силы. Отряд людей сомкнул строй, но воины, хоть и обученные, дрогнули под натиском — щиты треснули, алебарды ломались о нечувствительные тела нежити. Люди откатывались, теряя позиции, но говорить о победе было рано — лишь раны и страх метались в их глазах.

И тут из переулка хлынул новый отряд — не воины, а деревенские: охотники с луками, старики с вилами, мужики с серпами. Добровольцы встретили нежить градом стрел — теперь за место зверья добычей для охотников выступало мёртвое воинство. Среди них выделялся кузнец, размахивающий огромным молотом. Шакал, прячась в тени, узнал в рядах добровольцев того мужика, разрубившего ему плечо...

  Во время начала боя Амон взял на себя роль разведчика, контролирующего обстановку на поле боя и сообщающего все важные сведения по связывающей всех слуг Владыки телепатической связи. Именно благодаря тому, что на момент появления ополчения элементаль находился в воздухе, в невидимости дарованной руной он первым заметил то, что созданные специально для этой битвы Горгульи не сумели одолеть толпу и им нужна помощь.
- Астра, Шакал, я создам брешь в задних рядах и прикрою вас - Амон решил попробовать скоординировать действия верных слуг лича и совершил одну из видимых в исполнении деревяшки атак стихией воздуха - вихрь острых воздушных клинков, должных изрубить не имеющих какой-либо брони крестьян.

Астрамарий растворился в воздухе, словно дым, и стремительно устремился в брешь, которую создал Амон в рядах противника. Ловко лавируя среди толпы крестьян, он набрасывал на самых отчаянных воинов иллюзии чудовищ, заставляя своих же соратников рубить внезапно "оборотней", оказавшихся в их строю.

Астра метался меж рядов, сожалея, что не может сосредоточиться на двух делах сразу — то ли поддерживать иллюзии, то ли сражаться врукопашную, кроша врагов мечом и кинжалом. «Вот бы еще отыскать того старого старосту…» — мелькнула у него мысль. «Как бы сладко было посадить его на клинок».

Под покровом маскировки его губы искривила зловещая улыбка. С новой яростью он ринулся в гущу схватки, сея панику и хаос среди обезумевших крестьян.

Открытый встречный бой толпы нежити против толпы крестьян поначалу привёл Шакала в замешательство - это не было похоже на засады, которыми он промышлял с тех пор как проснулся и поначалу скелет не вполне понимал, что ему нужно делать. Но скоро общий порыв мёртвой армии, быстро сокрушившей хлипкое ополчение, подхватил его и Шакал тоже поспешил вперёд, обходя по кругу центр схватки и высматривая возможность для удара.

И возможность не замедлила предоставиться - летучий дух, в котором Шакал с трудом узнал Амона, атаковал людей, мешая им держать строй, и в прорыв устремился Астра, насылая на врага какие-то чары. Все посторонние мысли тут же вылетели из головы скелета, и Шакал рванул по прямой, уже не скрываясь, вслед за мумией. Вдвоём у них гораздо лучше получится убивать живых.

Деревня Рейнор погрузилась в хаос. Горгульи, чьи мраморные тела трескались под ударами, крушили стены домов, вырывая брёвна и швыряя их в толпу. Пламя перекидывалось с крыш на заборы, освещая поле боя багровым светом.

Немёртвый генерал отступал к горящему дому. Его отряд, встретив достойный отпор, покрывался ранами. Стражники, ведомые капитаном в рваном плаще, теснили нежить, но зомби, не чувствуя боли, хватали их за ноги, валили на землю, пытаясь укусить за горло. Внезапно из-за дыма вышли староста и охотник с арбалетом, тетива которого светилась синим пламенем.

Староста поднял посох — земля под ногами генерала поползла, как зыбучий песок. Охотник выпустил стрелу, и синее пламя охватило мертвеца. Генерал откатился в огонь, но его рука всё ещё махала вперёд



— Атаковать…

Амон носился над полем боя. Его вихри срывали с ног мужиков с вилами, вырывали из рук охотников стрелы, но те, падая, вставали и продолжали драться. Догадка воздушного элементаля тут же оправдалась, когда один из воздушных клинков отрезал незадачливому вояке руку и тот завопил от боли.

Астрамарий, окутанный дымом иллюзий, скользил между людьми. Его чары превращали соседей в глазах ополченцев в мерзких тварей: один мужик увидел, как его брат отрастил клыки и когти, и в ужасе всадил в него вилы. Другой, заметив "оборотня" в товарище, заорал и побежал, расталкивая своих. Но иллюзии дрогнули, когда староста ударил посохом о землю. Бирюзовые всполохи его магии разорвали морок, и люди, очнувшись, с яростью бросились на мумию.



— Снова ты, нечестивая тварь! Твои чары лживы, как змеиный след, а кости прогниют в земле, которую ты оскверняешь. Пока дышим — не дадим пепелища из домов наших сделать!

Шакал пробирался сквозь толпу. Его руки, лишённые плоти, рвали тела живых — он бил ими, размалывая рёбра и черепа. Мужик с топором замахнулся, но на этот раз скелет прыгнул на него, вцепившись пальцами в глаза. Тот завопил, толкнул Шакала прочь, давая возможность другим окружить скелета.

  "Что же делать... Помочь Генералу, или продолжить бороться с ополчением? Или попробовать успеть и там и там? Нет, нельзя" - вдруг всплыли в сознании Амона воспоминания из его жизни человеком, а именно - сам факт дилеммы и горькая печаль, когда он попытавшись преуспеть в двух делах одновременно потерял все.

  "Значит, придерживаемся изначально плана, атакуем ополченцев" - пришел к спорному, но все же решению элементаль, продолжая уничтожать страшные не умением, а числом ряды ополчения силой магии. Но посмотрев в сторону горящего Генерала, Амон не смог последовать своему решению до конца - он его потушил, создав вакуум вокруг зомби, который в отличие от обычного использовал его не для нанесения урона, а для помощи.

Вот он! Астрамарий, словно тень, вырвался вперёд, направляясь к своему давнему противнику. Вокруг него сгущалась тьма, искажая восприятие ополченцев и погружая их в кошмар. То перед одним вспыхнет клыкастая морда оборотня, вызывая первобытный ужас. То другого оглушат леденящие душу шёпоты из ниоткуда. А там, слепо размахивая оружием, ополченец набросится на своего товарища, став жертвой коварной иллюзии. Никто не мог задержать на нём взгляд надолго: его силуэт то растворялся в тенях, то мелькал среди бликов света, как обманчивое видение.

Его цель была уже близко. Каждый метр, отделявший его от старосты, ознаменовывался новым взрывом паники среди ополченцев. Астрамарий не просто шёл к своей цели — он пробивался сквозь страх, который сам же и сеял. Астрамарий скользил сквозь хаос, подобно призрачному туману, неотвратимо приближаясь к намеченной цели. Смерть, казалось, шла за ним по пятам.

Шакал отшатнулся от мужика с топором и не стал сопротивляться его толчку, начав просто падать спиной вперёд. Грохнувшись костями о землю, скелет напоследок не глядя пнул своего врага в колено, затем резким движением перекатился на четыре конечности и рванул в сторону от опасности окружения. Если не дать себя окружить, то низкая позиция давала скелету явное преимущество - в общей схватке у людей далеко не всегда есть возможность наклониться для удара по прижимающемуся к земле Шакалу..
Своего врага Шакал решил пока оставить в покое, на некоторое время удовлетворившись уже нанесённой раной, и вместо этого начал ползти в сторону, откуда послышался голос человеческого мага, помешавшего Астре наводить свои мороки.

Живые застыли в ужасе, когда охваченный синим пламенем генерал с леденящим душу воплем вновь поднялся из груды обломков. Его ржавый двуручный меч взметнулся вверх, пустые глазницы вспыхнули алым адским светом. Словно демон, вырвавшийся из преисподней, он ринулся в атаку. Стража, только что теснившая нежить, дрогнула — боевой дух рассыпался, как песок в кулаке. Пылающий мертвец врезался в их ряды, меч крушил щиты, словно они были из бумаги. Один из стражников, попытавшийся блокировать удар, взвыл, когда клинок рассек его доспехи, как гнилую доску. Рёв чудовища, напоминающий скрежет ломающегося металла, заставил остальных отступить.



— Слуги Тьмы! Вперёд! — мысленный приказ генерала пронёсся над ордой, заставляя мертвецов рваться в атаку с удвоенной силой.

Вовремя подоспел Амон, магией погасив пламя на генерале. Тело зомби почернело, броня повисла лохмотьями, лишь шлем остался почти невредимым. Но Амон не остановился — сконцентрировав ману, он метнул в живых воздушные клинки. Отчаянно пытаясь увернуться, ополченцы теряли конечности: Один воин рухнул, распоротый пополам, другие лишились голов, но основная часть отряда ещё держалась.

Тем временем Астра сеял хаос среди добровольцев. Его иллюзии превращали союзников в чудовищ: один ополченец, увидев вместо товарища гигантского паука, вонзил вилы в грудь соседа. Другой, решив, что его ноги опутали змеи, рухнул на землю с воплем. Шаман едва успевал разрушать морок, крича:



— Не верьте глазам! Это всего лишь иллюзии!

Иллюзия рухнула, и взоры ополченцев обратились к мумии. Но Астра уже был у своей цели — прямо перед ним стояли охотник и староста.

Сквозь толпу пробивался Шакал. Он носился между живыми, опрокидывая их и перерезая сухожилия когтями. Внезапно волчья голова взяла верх, заставив скелета прыгнуть на ополченца. Тот даже не успел вскрикнуть — хруст костей, и голова уже болталась в волчьей пасти, как окровавленный мяч. Шакал выплюнул её с презрением, продолжая идти к цели.

Добравшись до старосты, Шакал приготовился к прыжку, но охотник, почуяв опасность, оттолкнул старика. Скелет пролетел мимо и приземлился на землю, его костяные пальцы царапнули камень, высекая искру.

Над всем этим царили гаргульи. Одна схватила двух мужчин и швырнула их в колодец — их крики оборвались глухим плеском. Другая ударила хвостом, отправив человека в горящий амбар, как тряпичную куклу. Люди отступали к часовне, надеясь, что святое место остановит нежить. Но тени у её стен уже шевелились...

  Окинув взглядом ситуацию на поле боя, Амон несколько успокоился - отряд стражи сдает позиции под натиском зомби во главе с Генералом, дрогнувшие под совместным натиском ополченцы сдают позиции под ударами горгулий... Но не все так хорошо, как хотелось бы, старик - шаман совместно с вооруженным арбалетом охотником зажали иллюзиониста и единственного во всем немертвом воинстве диверсанта и ремесленника - Астру

- Астра, Шакал, отойдите и атакуйте после меня - передал по связывающей всех слуг Господина Белариуса связи сообщение элементаль перед тем, как атаковал отработанным приемом шамана, ведь он старик и наверняка вакуумный удар против него будет эффективнее.

На несколько мгновений Шакал застыл на месте почти без движения - он слышал голос Амона, но ему не хотелось отходить. Шакалу хотелось рвануться вперёд и вцепиться когтями в грудь этому не в меру чуткому охотнику, который в последний момент успел оттолкнуть старика. В немёртвом сознании возникали обрывочные образы - загонная охота вперемешку с тактикой малых отрядов - скелет замотал башкой, приходя в себя, и упустил момент атаки. Прямой путь до охотника со старостой преградили сразу несколько человек, на Шакала кто-то замахнулся очередным топором и скелет, злобно щёлкнув зубами, отпрыгнул в сторону.
Неудавшийся бросок выкинул скелета из гущи схватки и теперь чтобы снова оказаться внутри вражеского строя нужен был удар Амона. Шакал дёргаными движениями рыскал из стороны в сторону перед строем живых и поглядывал вверх, на парящего в небе духа, готовый в любой момент рвануться в новую атаку.

Астрамарий, предвкушая триумф, уже видел свою цель практически достигнутой. Однако, хладнокровный расчет взял верх над пылающим желанием немедленно завершить задуманное.

С последним шагом его тело начало терять плотность, превращаясь будто в дым, который растекся по полю битвы. Лишь одна деталь осталась видимой на несколько долгих секунд — широкая нечеловеческая улыбка, парящая в воздухе перед самым лицом старосты. Улыбка эта была не просто выражением эмоции — она была предупреждением, издёвкой, обещанием боли. И вот даже она исчезла, словно её сдул внезапный порыв ветра.

В голове старосты, а затем и у всех оставшихся в живых воинов раздался шёпот. Не один голос – множество, словно из глубин иного мира, где нет ни света, ни покоя. Они нашептывали, скреблись в сознании,будто просачивались внутрь черепа, заполняя разум ледяным безумием:

«Всё равно... вы все здесь сдохнете...»
«Сдавайся...»
«СДОХНЕШЬ»
«СДОХНИТЕ»

Слова не просто звучали – они разъедали разум, вползали под кожу, заставляя кровь стынуть в жилах. И каждый из воинов понял: это не угроза.

Это пророчество.

Арбалет охотника дрогнул, нацеленный в грудь мумии, а староста едва успел выдохнуть первые слова заклятья, как магия Амона ударила волной. Двое воинов рухнули на колени, кровь хлынула из ноздрей и ушей, словно их черепа сжали невидимые тиски. Шакал, учуявший слабину, тут же вцепился в охотника. Тот, оглушённый воздушной атакой элементаля, не успел среагировать. Когти прорвали кожаную броню и впились в плоть, оставив на груди кровавый шрам.

Астра, как подобает мумии, не остался в стороне. Его проклятие вползло в сознание живых, шепча: "Ваша гибель близка". Мрачные голоса в голове добивали боевой дух отступающих. Но не только они сеял хаос.

Генерал, чей плащ ещё тлел от недавнего огня, рубил двуручным мечом, будто жнец косой. Сталь гудела, рассекая воздух, а люди откатывались, как подкошенные колосья. Юноша, вонзивший клинок в гниющее брюхо слуги Белариуса, не успел отпрыгнуть — меч нежити рассек его плечо до кости.

Силы живых таяли: раны, усталость, страх. Нежить же шла вперёд — даже те, у кого отрублены ноги, ползли на обрубках, цепляясь за землю. Слуги Белариуса чувствовали — победа близка. Их первый триумф, что проложит путь из деревенских пугал в "Катастроф", чьё имя заставит трепетать королевства живых.

Но настоящее упрямо сопротивлялось. Амон, парящий над полем боя, заметил на окраине толпу — старики, прижимающие к груди детей, женщины с узлами из последнего добра. Те, кто не мог сражаться, бежали, бросая защитников. Нежить не понимала: зачем стоять, когда дом в огне, а рёв мертвецов заглушает крики? Но в груди живых пылало нечто сильнее страха. Приказа не звучало, но он висел в воздухе: Стоять насмерть.

Отчаяние испарилось. Шёпот Астры рассеялся, словно туман перед рассветом. Люди рванули вперёд единым порывом. Раненый юноша, истекая кровью, вцепился в руку генерала, сковывая удар меча. — Навалились-а-а! — чей-то хриплый крик. Удары сыпались на зомби, как снег в метель — битву не выиграть, но вот время выиграть можно.

Сельчане не отставали. Мужик запрыгнул гаргулье на спину, начав лупить киркой по каменным плечам. Рыбак накинул сеть на другую статую — та замедлилась, крылья запутались в верёвках. Смехотворная помеха, но и она дала секунду на передышку. Где-то в толпе одобрительно рявкнул генерал, по достоинству оценивая отвагу живых. Каменные гаргульи, несмотря на сети и кирки, медленно, неумолимо давили вперёд. Но люди больше не отступали.

Охотник, стиснув зубы от боли, взвёл арбалет. Староста, отогнав магией коварные иллюзии, целился в мумию. Двое против троих: охотник и старик — против Астры, Шакала и Амона. Надежда против смерти. — Чёртова костлявая псина! — охотник выцелил волчью морду Шакала, готовясь пустить болт в череп. Староста шептал заклятие, глаза сузились в ненависти к мертвецам.

  Зависнув воздухе, Амон ни как не мог взять в толк - почему все так переменилось? Вот только что они побеждали, а тут вдруг РАЗ, и все переменилось. Странно, надо будет по возвращении обратно у Господина Белариуса узнать, что это такое...

- Шакал, Астра - атакую охотника. Я сейчас попробую выбить его арбалет, воспользуйтесь этим - очередное предупреждение и восхищение удобством связи сменилось холодной сосредоточенностью, когда ветер под властью элементаля собрался в жгут, оплетая рукоятку арбалета, после чего началось силовое противостояние - сила магии Элементаля с одной стороны, крепость хватки Охотника с другой, и конечно же прочность рукоятки самого арбалета.

Пустые глазницы скелета встретились со взглядом человека над ложем арбалета - Шакал был готов откатиться в сторону, пропусукая выстрел мимо своего черепа, но тут снова зазвучал голос парящего в небе духа. Шакал ещё не успел осознать смысл сообщения, затоуспел увидеть, как что-то помешало охотнику целиться - и мгновенно прыгнул вперёд, пользуясь моментом преимущества.
Один быстрый прыжок чтобы сократить дистанцию, и скелет снова набрасывается на человека, выставив вперёд когти. В полёте Шакал запрокинул голову вверх и подставил под выстрел пустую грудную клетку.

Щелчок — и арбалетный болт ринулся в сторону Шакала. Но вместо желанного попадания в голову, болт проскочил сквозь щели в рёбрах, оставив лишь тонкую царапину на кости. Скелет не упустил момента, рванув вперёд. Охотник уже готовился увернуться от новой атаки, как вдруг невидимые тиски ветра сжали его руку, пригвоздив к месту. Когти вновь полоснули его, а арбалет выбило из рук. Синее магическое пламя на оружии мгновенно угасло — связь с владельцем прервалась.

Рядом кипело противостояние Астры и старосты-шамана, начавшееся ещё днём. Неутомимая нежить неустанно нагружала окружающих новыми кошмарными образами, сея панику в умах живых. Шаман отчаянно рассеивал иллюзии, но его смертное тело изнемогало от усталости, дыхание стало тяжёлым и прерывистым. Бесчисленные кошмары, порождаемые Астрой, продолжали бушевать, сея хаос.

Основная схватка нежити и живых шла с переменным успехом. Шлемоголовый вновь продемонстрировал мастерство, и даже люди, воспламенившиеся идеей прикрыть эвакуацию, не смогли остановить его победный марш. Но тут вмешался отряд добровольцев: за спиной героев раздался оглушительный грохот, словно гигантский валун обрушился на крышу дома. Отчасти так и было — одна из гаргулий рухнула на дом, застыв без движения, покрываясь паутиной трещин. Победа над одним из трёх грозных чудовищ вдохновила добровольцев, и те, без тени страха, набросились на оставшуюся пару. Однако слуги, созданные самим Белариусом, даже лишившись одного собрата, не утратили смертоносности. Безрассудная храбрость сыграла против живых: каменные исполины принялись безжалостно крушить бросавшуюся им в лапы добычу.

Не отставали и главные противники слуг Белариуса. Вместо арбалета охотник распахнул плащ, обнажив ряды метательных кинжалов. Схватив пару лезвий, он метнул взгляд в воздух. В тот же миг староста произнёс заклятие, и тело элементаля вспыхнуло алым светом, ярко обозначая его позицию. Тут же в освещённую цель вылетел кинжал, ловко пущенный охотником.

  "Что это за магия?" - вспыхнуло и угасло любопытство в элементале, когда в него полетели метательные кинжалы. Сама же атака вызвала в Амоне лиши пренебрежение. Они действительно надеются ранить элементаля воздуха БРОСКОМ? Чтобы показать, на сколько это глупая идея, Амон перенаправил летящие полосы остро заточенного металла обратно в охотника, попутно ускоряя их.

Хорошая драка, и хорошая добыча. Человек не отступал и сопротивлялся мастерски, но всё же терял инициативу под напором слуг Белариуса. Шакал зло радовался битве - огню, крикам и пропитывающей землю крови - и с не меньшей радостью предвкушал последствия. Скелет не совсем понимал, что именно его так радует, и чем именно он бы стал заниматься после одержанной победы; воспоминания из прошлой жизни по этому поводу были очень спутанными, но чувство радости это не омрачало. Как минимум одно дело у Шакала точно было, и он уже знал, кто станет следующим материалом для его работы.

Сам охотник тем временем взялся за кинжалы и с великолепной слаженностью - они со стариком даже словом не обменялись - атаковал парящего над битвой Амона. Нагло проигнорировав при этом самого Шакала, который всё ещё был рядом! Пусть Амон и позволил скелету успешно атаковать, но это вовсе не значит, что дух сейчас представляет для охотника наибольшую опасность, и Шакал был намерен это доказать. Воспользовавшись тем, что охотник смотрит вверх, скелет в два стремительных прыжка сменил позицию и прыгнул на спину своему врагу, стремясь на этот раз вцепиться как следует.

Воздух разрезал пронзительный свист. Охотник, только что метнувший стальные клинки в фигуру Амона, увидел, как его оружие изгибается в полете с неестественной легкостью. Невидимая сила перехватила лезвия, развернула их острием назад и направила с утроенной скоростью к своему хозяину. Охотнику пришлось отчаянно уворачиваться от смертоносного эха собственной атаки.

Этим мигом отвлечения воспользовался Шакал. Костяной воин, ощущая холодную ярость битвы, двумя стремительными скачками сменил позицию и обрушился охотнику на спину. Костлявые пальцы впились в плечи и предплечья, пытаясь сомкнуть мертвую хватку и повалить сопротивляющегося врага наземь. Радость от яростного сражения пылала в пустоте его глазниц.

Рядом бушевала незримая буря. Астра, древняя мумия, непрестанным потоком изливал кошмары в сознание старосты-шамана. Перед внутренним взором старика метались искаженные лица, тянулись тени прошлых потерь, возникали леденящие видения грядущего уничтожения всего, что он знал. Он боролся, шепча охрипшие заклинания, но каждое слово давалось с неимоверным трудом. Его тело дрожало от напряжения, дыхание хрипело в пересохшем горле. Тьма, сеемая Астрой, сжимала его разум, грозя вот-вот раздавить последние остатки воли.

На фоне этих схваток ревела основная бойня. Шлемоголовый генерал двигался вперед как лавина. Его тяжелый двуручный меч описывал широкие, сокрушительные дуги, сминая щиты и отбрасывая даже самых отчаянных защитников. Те, кто еще минуту назад горел решимостью прикрыть бегство сородичей, теперь отступали под леденящим душу напором его стали.

Но на другом участке битвы удача отвернулась от слуг Белариуса. Отряд добровольцев, сердца которых все еще горели огнем недавней победы, вновь обрушился на оставшихся каменных исполинов. Их натиск на этот раз был яростным, но не таким безрассудным — горечь понесенных ранее потерь добавила им свирепой решимости. Крики смешивались с лязгом оружия о камень. Гаргулии, даже оставшись вдвоем, яростно отбивались, их каменные крылья и когти наносили страшные удары. Но напор людей был неудержим. Под градом ударов кирок, топоров и метко брошенных камней на каменных телах появлялись все новые глубокие сколы и паутины трещин. Чудовища, теснимые со всех сторон, начали отступать, их движения потеряли прежнюю уверенность. Добровольцы, чувствуя победу, сжимали кольцо, их взгляды, полные ненависти и торжествующей злобы, были прикованы к поврежденным исполинам в центре этого стального капкана.

  Видя, что Астра и Шакал прекрасно справляются со своими противниками в лице арбалетчика и старого заклинателя, Амон обратил вновь обратил свое внимание на поле боя. Оказалось, что генерал во главе армии не мертвых доминирует над живыми и в помощи не нуждается.

  А вот творения Владыки постепенно сдают позиции, покрываясь трещинами и сколами под слабыми относительно их самих, но при этом крайне многочисленными ударами ополчения. Осознав, что потеря даже одной гаргульи - это серьезный удар по боеспособности армии Повелителя, маг обратился к давно не применяемой, но при этом первой стихии - земле и опыту, полученному при восстановлении голема с простой, но крайне трудно осуществимой целью - восстановить гаргулий.

На этот раз Шакал был не намерен выпускать свою жертву - до хруста раскрыв пасть волчьей головы, скелет вцепился зубами в плечо человеку, ощутил вкус свежей горячей крови и холодный огонь в его глазах разгорелся ещё яростнее.
Мужчина продолжал бесполезное сопротивление, а в костях скелета было маловато веса, чтобы надёжно повалить врага на землю, так что действовать нужно было иначе. Шакал обхватил человека ногами, поудобнее вцепился когтями ему в плечи, а затем пошёл ещё на шаг дальше - не особо задумываясь, что делает, просто поддавшись пластичности своего неживого тела. Все рёбра в его грудной клетке одновременно отсоединились от грудины и разошлись в стороны, позволяя Шакалу прижаться позвоночником к спине человека, а затем резко сомкнулись, словно зубья капкана, впиваясь в бока охотнику.