[DA:M] Град Разорённый | ходы игроков | Рихла Эскандара (Заметки)

Гавань Раввади в Адхарбайджане

На 26 день месяца Зу-ль-хиджа 458 года по календарю мусульман, либо же в месяце Адур старого летоисчисления, мы с нашим господином покинули Эрдебиль, следуя на корабль, идущий на север, в Дар-банд, где купцы сделают остановку по пути в бывшую хазарскую столицу. Без особых происшествий добравшись до побережья Хазарского моря, я погрузил своих спутников в означенное судно, чей капитан, купец Алим, радушно приветствовал нас, и мы отплыли на 28 день месяца. Мой господин не отличается смирением, но, к моему превеликому удовольствию, не воспротивился моим увещеваниям к миру и спокойствию, так необходимому на море, ведь времени и места для подвигов не было, а существ, достойных внимания героя, не наблюдалось, только птицы и рыба, задорно мелькающая на поверхности.

Дар-банд

Путь продлился недолго, и уже на второй день плавания мы разглядели башни древней крепости во 2 день месяца Мухаррам, перешагнув черту 459 года на воде. Тут нас ожидала остановка в несколько дней, пока судно стояло, позволяя купцам обмениваться товарами и звенеть серебряными дирхамами, радоваться новому году и посетить опекуна малолетнего эмира Абдулмалика по имени Муфаррадж и его раисов с дарами и приветствиями. Мы с моим господином узрели представление сказителей с гор, но, к сожалению, только я смог насладиться всей глубиной рассказа, так как знал парси, а мой перевод не мог перенести все изыски родного языка на греческую речь. Кроме этого действа, ничего примечательного, не выходя за границы города, мы узреть не смогли, но я успел собрать некоторое количество слухов, которые, конечно же, сразу передал своему господину. В Саркеле, граде на реке, которая находится за пределами земли Алан, произошло нашествие волков с красными глазами. Шарукан-хан хочет идти в пределы Роуси и собирает для этого под свои руки племена и рода по всей Дешт-и-Кипчак. Среди степняков ходят истории о чём-то, что проснулось на востоке, о крылах и шести руках и шести ногах на могучем теле, хотя, скорее всего это не более чем выдумки разгорячённых умов. Более значительны были для нас сведения о том, что в дельте Атла собрались на зиму кочевья, не менее трёх больших племён, куман и, традиционно, местные огузы с болотных выпасов. Между тем, в Дар-банде на борт к нам присоединилась группа кавказских торговцев, следующих по нашему же пути. Немногословные и суровые, они не стали поддерживать контакт с остальными, предпочтя внутренний круг. Их настоящий язык мне неведом, а на парси говорят неохотно, без особой любви к древнему говору. Но узнать, что есть у них там община, в Атиле, куда хотят посетить кого-то, кого они называют, Зиракъ, я смог. Тот, кого они называют, Зиракъ, в свою очередь, поддерживает контакт со своей прародиной через таких вот путников-путешественников.

Итиль

Уже к 6 дню месяца Мухаррам, корабль Алима вошёл в крупную протоку реки Атл, здесь называемую так же как и город, куда мы держим путь, Итиль. Вокруг на много стадий на запад и восток, тянется дельта, столь расширенная, что напоминает такую же у величественного Нила в аль-Миср. Местность болотистая, богата многими зверьми и рыбой, осетром, севрюгой, другой дичью и добычей. Вся округа летом заселена многим народом, часть из которых составляют скотоводы огузов, другую старые жители из хазар, но зимой все они стараются прижаться поближе к городу, где устраивают зимние стойбища. Вот и сейчас на нас дыхнуло северным ветром, как только мы начали приближаться к жилым местам, заставившим закутаться в тёплые одеяния, которые успели приобрести у добрых жителей Дар-банда, которые предупредили, что нам будет непросто, если мы останемся верны персидским одеждам в холодном краю. Скоро мы прибудем...

  Пой, Деметра, мёрзлой землёй и льдистыми водами,
  Про гнев Агатона и горе его в граде Итильском,
  И сон его - ведьмы Гекаты, горы и сосны,
  Смолой текущие жарко.
  Аид принял в прибытия день бездыханных,
  Рабынь, воинов, купцов и учёных мужей,
  Всё по вине Сарпедонова правнука.
  Верный Афины перст тронул глаза его
  Слепые и мутные, подобно вину старому,
  И свирепый брат её, Арес плюёт в чемпионову рану,
  Отчего та становится позорно памятной.
  Кто ж из бессмертных богов не возбуждён сейчас,
  Не разгневан? Орудие их с членами и голосом,
  Побеждено чужим Знанием, умом и бесчестьем!
  Снится ныне иной сон сыну Коринфа,
  Громкий от радости и жажды,
  Крови, кожи, костей и органов,
  Что внутри труса из Итильских чащоб,
  Ведь не одинок Агатон в своём пробуждении.
  Мегера, Тисифона, Алекто, дочери Ночи и Мрака,
  Такие богини на Локтызо рассержены.

Итиль. Днём первым...

Мы прибыли в торговый город Итиль после полудня, когда солнце ещё вздымалось высоко на небосклоне, но уже неустанно клонилось вниз, стремясь освободить место бесчисленным звёздам бескрайней северной степи. Торговый люд и многие племена ждали моего господина и его верных спутников в этом суровом месте, персы, иудеи, тюрки и кавказцы, много иных, чьи имена мы даже не слышали за время наших странствий. К доброте моего господина, купец Алим предложил жилище своего близкого содружественика в качестве прибежища на ночь, с чем мы с благодарностью согласились, так случилось то, что дом Ибрагимов дал нам кров и пищу. Когда почествовали вдоволь хозяина сей гостеприимной усадьбы, мой господин решил осмотреть город и посетить бани купца Шавача, лучшие в своём качестве по мнению достопочтенного Алима, но когда прибыли на место, то узрели сильный беспорядок.

Ар-рус пришли к Шаваче, которого они величали как Локтызо, злым человеком, дабы призвать его к ответу за многие злодеяния. С благословения воинственного Ареса и мудрой Афины мой господин, влекомый своею великой страстью к справедливому наказанию творящим зло и пакость, сильною своею рукою вмешался в битву на стороне пришедших за ненавистным колдуном. Великая сеча случилась возле ворот тех бань, унеся несколько десятков жизней, но вмешательство моего господина привело бьющихся к перевесу. Сильный телом и острый умом, мой господин сразил противника, размозжив ему голову и повергая его в неописуемый страх. Архон ар-рус признал силу и ловкость моего господина, и назвал другом, повелев чествовать и восхищаться людей его подвигу, взял его руку рукою и омыл её чистой родниковой водою и натёр оливковым маслом, как самых известных героев, достойных почестей и славы. Свирепая ночь продолжилась пиром, но зло Шавачи оказалось слишком сильно... Странные и злые дела окутали бани, убив тех, кто недавно праздновал, убив слуг и рабынь, евнухов и работников. Мой господин, непокорный колдовской воле, не был затронут сей напастью, но дюже изранен, совершая достойное легенд, ночью, как только зло исчезло, мы вернулись в дом Ибрагима.

  Расскажи нам, Алекто, о муже, терзаемом клятвой,
  Агатоне, кто столкнулся с подлостью, кровью
  В граде Итильском, под властью Знающих стонущем!
  Те Знающие, царящие в городе, и Локтызо, враг и преступник,
  Заодно, союзом скреплённые, все улицы и усадьбы людские паутиной силы опутали!
  Означает сие, что всякий колдун, всякий маг - соперник Олимпа Орудия.
  Улыбка Солнца, оскал Луны - близнецы, рождённые Лето, согласны,
  С чемпионским уходом в дикости край, однако,
  Предвкушают его возвращение. Посему,
  Аполлон тёплыми губами целует Агатоновы веки,
  Артемида вонзает клыки белоснежные в руки героя,
  Так коринфский избранник стяжает внимание, прыткость сознанья,
  Острое, будто хищника степей, куда тот был изгнан.
  Вернётся он из снегов пустых и суровых, знай это, Эриния, сёстры её!
  Пройдёт сквозь стены порушенные, пустит стрелы, да меч!
  Гекатомбы смертных, зверей и Знающих,
  В Итиль-граде оставит!
  Ведь клятва, о, клятва пред фурией должна быть уплачена.

Итиль. Днём вторым...

  Злым оказался город, который мы посетили, злыми оказались и люди, его населяющие.
  Когда, очевидно, боги Олимпа вызвали предстать пред ними и поведать о зле, творящемся в Итиле, моего господина и указали на то, что коварного глупца Шавачи должна постигнуть жестокая месть, я, к глубокому моему сожалению, слёг с серьёзной болезнью, вызванной воздействием подлых тёмных чар Локтызо. Но не это стало худшим испытанием для моего господина, наша спутница, прекрасная Мауриса, была в ночи выкрадена супротив воли и отдана на поругание неизвестным проходимцам. Купец, которого мы чтили как нашего благодетеля и гостеприимного хозяина, предал доверие моего господина, предал всякий закон и благочестие, попытался убить ни в чём неповинных, что не узрели вовремя его нечистую суть. В гневе, достойном, мой господин тут же принёс ему, недостойному, кару, и поддержали его в этом деянии, восхваляя моего господина, все слуги и все люди, лицезревшие преступление Ибрагима. Нет ему чести!

  В великом смятении бросился мой господин искать благородную Маурису, образумить пытаясь погрязшие в нечестии племена Итиля, пока не узнал, что один из сообщников Ибрагима собрал превеликое войско, чтобы загнать моего господина как дикого зверя и не дать свершиться правосудию. Сотни мужей с оружием и в железных латах выступили против моего господина, хулили и надсмехались над его пропажей, не ведая кто перед ними! Когда двое первых выступили вперёд, подняв грозное оружие, мечи и копья, блеща шлемами и щитами на солнце, их смех застрял в горле, когда мой господин лишил их голов. Страх обуял остальное войско, но неумолим был мой господин. Из сотен лишь один вернулся назад, пряча глаза и зажимая уши.

  Это не стало концом всех злоключений, что мы испытали в Итиле. Не могли успокоиться злодеи, видя силу моего господина, ибо страх застил им глаза, а гордость не дала образумиться неразумных, их пороки давно затмили их благоразумие. Чарами они заманили моего господина в тщательно оберегаемое логово, где опутали его сетями ловчими и тенетами, украв дорогих его сердцу спутников, обманывая и искушая. Когда не подействовали уговоры, угрозы и увещевания, чародеи, зная, что нет у них сил долго сдерживать моего господина, заманили они его в волшебные врата, что переносят на расстояние тысячи фарсахов от города. Так думали они, что навсегда избавились от возмездия.

  Волком ты вой, морозная Степь, добычу ты потеряла!
  Не рано, не поздно вышел Агатон златовласый,
  Из твоего лона, где сон и явь сплелись в седую косу,
  Будь то плоский простор о стадах, истуканах,
  Иль же Арим - теней да драконов злое гнездо!
  Смертен он, этот Герой, уязвим пред сиими угрозами!
  Однако Геката зельями поит его,
  Да кнутами сечёт, преследуя на колеснице,
  Дабы избегла Избранника всякая порча.
  Однако Гермес тянет жилы его и мышцы,
  Да ритм задаёт барабанами из кожи змеиной,
  Дабы летел Должник его, будто стрела, к своей цели.
  О, долг Агатона гнетёт пред Олимпом,
  Не только Алекто теперь тоскует от голода,
  А выкуп долга сего всё такой же.
  Жизни лишить Локтызо, и магов Итиля.
  Конец сей поэмы, как никогда, близок.

Степь. Днём третьим...

  Не снискать чародеям Итиля покоя и благости, сам Борей, бог холодных ветров, встретил моего господина по ту сторону врат, укрывая меня и женщин под плащом. К моему великому сожалению, хворь, терзавшая меня, не отступала, и так стал я обузой. В беспамятстве провёл я всё утро, а потому доверюсь словам женщин, что были с нами, Росице из Страны славян, Иве из Франкии и Осине из Артании, которые наперебой рассказывали мне о храбрости моего господина и находчивости.

  Вот один из сказов, коий примером служить может о том с какими напастями мой господин встретился в степи и как ловко их он преодолевал. Злобный дух, невидимый, скрывающийся в тенях, подобрался к нам очень близко, и испросил мою кожу по какой-то надобности, так исполнил его просьбу мой господин, кинув ему шкуру медведя, чем задержал чудовище, чтобы успели мы скрыться. И таких загадок пришлось преодолеть ему множество, на каждом шагу, пока направлялись мы на юг, придерживаясь реки. Ближе к обеду мой господин направился на Великую Охоту, чтобы совершить жертвоприношения. Целые стада юрких сайгаков и могучих каркаданнов родили эти далёкие степи, готовых упасть в руки охотника. А стаи ужасных волков их всюду сопровождали. Долго длилась охота, прыткий и ловкий попался охотник! Много добычи принёс мой господин тогда, сразив зверей, опустошив бескрайние просторы! И всё преподнёс богам, а особенно же Аполлону, за что бог лучников указал моему господину способ исцелить меня. Не достоин я раскрывать мою скромную историю после деяний моего господина, но с тех пор обрёл я силу исцелять людей.

  После случилась и вовсе удивительная встреча. Открылся перед моим господином сам хозяин Степи, признавая его силу, и сказал, что укажет путь обратно к Итилю, и даже что присоединится к отмщению злым чародеям. Когда расстались мы с хозяином Степи, время близилось к вечеру. Считая, что устал за день подвигов мой господин, пользуясь наступающей темнотой, Ехидна, похитила моего господина в чёрное царство Арим. Не колеблясь мой господин сразил её приспешников, тысячу чудовищ, среди которых и львинотелый сфинкс, и погубленные герои, тёмные тени, и огромные шипящие змеи, сравнимые по силам с титанами, сотрясатели гор, испивающие озёра. А ещё ядовитые пауки, мантикоры, драконы, кентавры и кровопийцы-ламии. Сам Гермес помогал моему господину, как когда-то Персею.

  Тем же вечером вернулся к нам мой господин, проложив тропу по телам чудовищ из Арима, и отправил нас после ночи прочь. Опасность поджидает его на пути, поведал он нам, и слабым людям не вынести жестокости чародеев и их злости. Мы отправились в Саркел, где я и написал сии строки, в ожидании моего господина.