Сожжение Фракии | ходы игроков | Рим

Ход IV начат
Сейчас каждый из вас может оставить в этой комнате одно сообщение.

Руф — под твоим руководством все.
Ты можешь отдать Курцию, Авианию, Прокулу и Кетрипору приказ на этот ход. Но только один каждому,

Курций, Авианий, Прокул, Кетрипор— вы можете дать один совет Руфу,

Также Курций, Авианий, Прокул и Кетрипор могут обменяться советами друг с другом.

Запомните основной принцип — один адресат — один совет/приказ.

Внезапно, Ампелофан — твоя тень может явиться одному из персонажей во сне и дать ему совет. Но только одному — у мертвых свои ограничения.

В обычных обстоятельствах, Тит никак бы не был тут. Кто в здравом уме допустит до командного шатра жалкого декана, аки гончая метавшегося по всей фракии, какой день уже подряд. Командир разведчиков прошел охрану скорее как приближенный Кетрипора, походя больше на фракийца, нежели на легионера. Шлем был украшен лисьей головой отдавая дань традициям сигниферов, на плечах мехового плаща вышиты были оленьи рога, символика союзников, а спину в полный рост охраняла оскалившаяся лисица.
—Командир, - римский салют, четкий как и всегда, ясно ознаменовал, что какие бы шкуры и одежды на нем не были, перед примпилом был верный клятвам легионер. Проследив как всегда проницательный взгляд в грудь, закрытую ливреей с нанесенными на ней символиками Льва под сенью Орла , Ацидин потупившись буркнул что-то
Получатели: Аверкий Прокул, Гней Акций Руф, Читатель. неразборчивое, в поисках поддержки и понимания бросив взгляд на дипломата.

С прищуром переводя взгляд то с командующего когортой, то на царя, солдат решился таки подойти к разложенным на столе картам и ткнул в восточный перевал:
— Днями ранее бессы удерживали перевал числом около сотни, моих сил взять его тогда было недостаточно, уж тем более удержать. Восток с каждым днем проникается ядом лжи Предателя и изменника все больше и больше, немногие верные царю примыкают к сопротивлению. Я приложил силы к их подготовке и организации, но если Лафрениан примется за них всерьез, без меня он загонит их как дичь. Не хочется признавать, но и со мной это предприятие долго не протянет. Связать его на востоке или что еще сложнее, удержать без дополнительных сил никак не выйдет.

Ацидин делает одно из самых кислых своих лиц и переводит взгляд на Царя:
- Если только не сжечь весь восток до конца, до пепла. Отравленные колодцы, испорченная еда...выжженная земля. Если усилить мой отряд хотя бы еще сотней конников, мы сможем устроить там с повстанцами хаос.

— Мой командир, Геты покажут силу и север всей силой свой навалятся на нас, на запад или может даже на юг. Понтийский лизоблюд разбит, но не разгромлен, если отдать ему восток без боя, боюсь он может собраться духом и поставив восток под свои стяги, вновь попытаться взять город. Геты придут, он должен это понимать, Севт-предатель у нас под носом, лучше время для реванша и второй попытки.

— О богах... — Курций вновь перевел взгляд на сына Ройгоса, — Мне сложно тягаться со жрецами, но так ли они правы когда верещат буд-то бы ты не почтил его? Взять лучших воинов и сразиться в безумной схватке с самим чемпионом Сабазия, это ли не почести? Колдуны приписываю славу единолично Безумному и Мертвому, но ты жив, а значит твой бог от тебя не отвернулся. Он лишь испытывает тебя и твою твердость духа, испытывает можешь ли ты осилить его безумство и сохранить свой ясный взор вдаль. Это не проклятие, лишь болотный смрад.

Из ножен украшенных мехом лисицы, Ацидин являет свой гладий, и кладет его на стол перед Кетрипором: " Его железо пропитано кровью Трезена. Царь не тот, что носит корону, но тот что уверенно держит в руках оружие. Фракийская сталь как и твой народ, изменчив и недостаточно верен, но римское железо разит верно и ни разу не отвернулось от своего властителя. Мы одолели Безумца вместе и он по праву твой тоже. Прими его царь, как ты принял мудрость Рима, священный металл благословенный кровью Сабазия."

На этом свое выступление декан закончил, моля уже своих богов, что бы Руфу не взбрело в голову наказать наглеца, за то, что оставил разведку за колонной Марка, донеся лишь о численности и составе, через гонца. Как уже прожженный огнем фракии лазутчик, легионер ретировался за спину Римского посла:

— Деньги это конечно важно, но люди ведь не только за ними идут? Ну, я так слышал. Может если дать людям не золото, но бумагу, рукой вождя заверенную, римским послом подтвержденную и жрецами благословленную, что обещанное выплачено после войны будет, не все нас на ножи поднимут?

Прокул ожидал вернувшихся воинов уже готовым к дальнему путешествию. Он организовал пир в честь великой победы, хотя сам и не считал ее таковой. В отдельном зале был собран весь цвет римского войска, во главе с Гнеем Руфом. Из Рудов на пир был приглашен только Кетрипор.

Дождавшись когда все дошли до кондиции, когда можно было расслабиться, но еще не потерять способность мыслить Аверкий начал разговоры.
- Царь. В народе ходят упорные слухи, что ты разгневал Сабазия. Так это оставлять нельзя. Дам тебе совет на центральной площади провозвести свои усилия во славу Сабазия на болотах, а жрецы твои пусть скажут, что следует предпринять, чтобы вызвать одобрение Сабазия.

Вторая часть разговора была куда более сложной. Если дать слишком прямой совет Руф может и обидеться.
- У нас два врага. Главный на востоке, что использует любое имеющееся время для восстановления своих сил. Еще один на севере. Он чужак и враг не только для нас, но и для местных. Позволю себе дать лишь один совет. Диверсии и сабботаж это не мой конек. Позволь мне попробовать утихомирить поднявшиеся возмущения среди Рудов.

Одинокий гул конной рысцы, приближавшийся к палатке, прервал тишину вечерней Фракии. За ним последовал короткий приглушённый разговор — и, через пару мгновений, в помещение робко заглянула голова легионера. Убедившись, что его появление не прерывает присутствующих от каких-либо важных дел, он вальяжным шагом приблизился к Акцию Руфу. Смиренно и с поднятым подбородком встав перед первым центурионом, гонец громко отчеканил заученную речь:

— Славься, командующий! Центурион Терций Авианий Авдакс повелел мне передать письмо!

Достав из пояса конверт, легионер с уважительным поклоном протянул его Руфу. Восковая печать с изображением льва подтверждала его подлинность.

**********

Тер. Авианий Авдакс приветствия говорит!

Командующий первой когорты, примипил Гн. Акций Руф!
Пишу сие письмо, дабы уведомить тебя о том, что постройка каструма на западном перевале была успешно завершена. Оборонительные линии были сооружены, запасов провизии и снарядов хватит для длительного удержания позиции от потенциальных нападений северных дикарей.

Также, выражаю благодарность за предоставление мне права вербовки союзных фракийцев, и запрашиваю новые указания, если таковые будут иметься.

NB: В связи с недавними событиями на севере Гемимонта, имею смелость предположить, что западный каструм не будет являться первоначальной целью гетской орды. Однако, получив уведомление, что ты решил обустроить лагерь возле деревни союзного фракийского "царя", меня начала беспокоить мысль о том, что полоумные варвары могут приняться за грабёж линий логистики между каструмом и тобой. Патрулирование дорог, с твоего позволения, будет поручено новым фракийским рекрутам — что одновременно даст возможность поддерживать лояльность местных поселений. Прошу обратить внимание на прискорбный факт того, что этих сил не хватит в случае массированной атаки на снабжение.

Писано Тер. Авианием Авдаксом, центурионом второй манипулы.
Дано в Западном Гемимонте, в Календы апреля, в год 680 a.U.c.

**********

Гонец терпеливо ждал, пока примипил дочитает письмо, время от времени переводя быстрый взгляд то на Курция, то на Кетрипора.

Один лишь Кетрипор должен был быть на пиру в честь победы, однако явился он не один. Вместе с царем в залу вступили в залу еще две дюжины светлейших дзибитидов его царства. Держались обряженные по обыкновению своему с ног до головы в золото руды горделиво, даже надменно. Будто все достоинство и вся спесь павших за последние дни перешли к ныне живущим. И видно было, что никто из них не желал сейчас пировать, но вместе с тем и не мог и не пировать, показывая только яснее тем самым позор и горе своего племени.

Царь Кетрипор тяжело опустился на ложе рядом с предводителями римлян. Долго он слушал речи других. Затем заговорил сам:

- Благодаря тебя за твой дар и за твои добрые слова. - Кетрипор принял из рук Курция Ацидина гладий, - Я и сам желаю сделать подарок тебе: выбери любую шахту в моем царстве и все доходы от нее вовеки будут твоими. Знай, что ты всегда будешь моим другом и другом моего народа.

- Что же касается востока... Не думаешь ли ты, что сейчас будет удачный момент, чтобы перенести лисье знамя на север? Там оно привлечет множество последователей, особенно если достойный Руф даст ответ жрецам Гебезейлиса в Дундизе и в нем повелит всем верным присоединяться к твоему отряду. Гетская орда - опасный враг, которому тоже следует дать отпор.

Затем царь обратился к своему советнику Проколу:

- Очень своевременной мне кажется идея Ацидина. Казна пропала, а что я за царь без казны? - будто бы под тяжестью золотых украшений опустились плечи монарха, - Так давай же прибегнем пока к... благородной лжи! Объявим, что казна перевезена безопасности ради в Македонию, в римские земли, в какой-нибудь уважаемый храм на хранение. А пока вместо золотых монет сделаем особые монеты, например, из меди и объявим, что за каждую такую медную монету я буду возвращать монету золотую, когда всякая опасность минует и можно будет в Бриарудас... вернуть казну. Этим же можно будет платить за работу в мастерских... Лучше ведь чем ничего... Можно даже пошлины так принимать... Займись этим, Прокул.

Наконец речь зашла о... просьбах (хотя кто-то бы сказал "приказах") примипила Руфа.

- Я никак не могу отказать тебя в твоей просьбе, примипил. - ответил царь, - Но я должен сказать, что если отдать моих воинов под командование твоего человека, могут возникнуть проблемы. Хотя с простым понимаем друг друга. Потому лучше будет, если рудами будет командовать руд. Пусть на запад отправится Берисад. Там он сможет собрать до пяти сотен воинов моим именем и уже с ними помочь с обороной перевала и дорог.

Еще некоторое время Кетрипор рассуждал о том, как лучше организовать охрану, да о том, что научится фракийцев сражаться по-римски сейчас будет сложно - пусть сражаются как фрайкицы и под командованием фракийцев.

Потом зашла речь о мятежном брате Кетрипора.

- Ах, мой братец... Мой братец... Надо отвадить от него людей. Почему бы не распустить слухи о том, что он присягнул царю Митридату, а Гемимонтом желает править только в качестве понтийского наместника? Твои люди - тут царь Гемимонта обернулся к Ацидину, - могли бы и вовсе напоследок проехать по деревням востока и возвестить об этом от его имени.

  Гней Акций Руф был солдатом. Он не изменял себе – пышные золотые украшения смотрелись бы на нём, вероятно, как седло на корове. За годы службы у него скопились всякие трофеи и награды – золотые гривны, армилла, пояс, выложенный жемчугом. Он их не носил! Но кольчуга его теперь блестела, ремни были начищены, щеки выбриты, а на голове красовалась единственная золотая вещь во всем облачении – Корона Валларис, полученная за доблесть в битве при Орхомене. Гней надел её для внушительности – на варваров должно было подействовать.



  Гней выслушал всех, не торопясь. Первым, как и подобало, он обратился к Кетрипору.
  – Царь, – сказал примипил. – Ты думаешь не о том. Идет война. Мы отразили одну угрозу, и мятежник отправлен зализывать раны. Пусть сцепится с твоим вероломным братом в смертельной схватке! Мы же за это время должны завоевать север и разбить гетов, иначе на двух направлениях нам не победить. Победа наша должна быть сокрушительной, а для этого нам нужен численный перевес.
  Гней смотрел на Кетрипора без явного превосходства, но, пожалуй, как дядя смотрел бы на племянника, которого он уважает, и которому, тем не менее, ещё многое надо понять в жизни.
  – Объявляй призыв! Поднимай всех воинов на юге и в Бриарудасе! И чем быстрее, тем лучше! Тебе сейчас надо остаться в столице, успокоить людей, укрепить свою власть. Идея с монетами... не лучшая – рано или поздно люди захотят обменять монеты, и где ты тогда возьмешь золото? А если они пойдут за ним в Македонию? Да и не о деньгах пекутся твои подданые. Я тут кое-что понял. Вы, фракийцы – самый воинственный народ, что я встречал. Твоим людям нужна война! Ну так дай им её, и они забудут про золото, серебро и про безумие своих жен! Кстати, когда воин приводит из похода рабыню или приносит добычу, у жены обычно тут же проходит и безумие, и головные боли, – заметил он между делом, хмыкнув, но потом снова посерьезнел. – Тебе сейчас выступать на войну нельзя – ещё одна военная неудача, и люди от тебя отвернутся. Те, кого я просил поставить в строй на Западе, нужны нам для охраны перевала. Перевал потерять нельзя, что бы ни случилось! Со мной же пошли всех, кто сейчас есть наготове – до единого человека! Даже если на тебя нападут, твои люди здесь, в Бриарудасе, они смогут отстоять город. Твоих людей поведет Берисад. Мы втроем – ты, я и он – принесем жертвы, а затем остальные воины под командованием Берисада выступят со мной на север, как союзный контингент. Берисад уже доказал свою стойкость и опыт. Разделаемся с гетами – люди поймут, на чьей стороне боги, а север примкнет к нам. Скоро через восточный перевал сюда повалят бессы... нам понадобится каждый боец, нельзя ждать! Нужно действовать! Ты же пока разберись с неурядицами в своем дому, верни сына, покажи, что ты переломил ход судьбы, и тогда уже снова возглавишь войско.

  Он обвел глазами всех собравшихся.
  – Штука в том, чтобы сосредоточить все наши усилия и бить одного врага, бить наверняка! Для наступления мне понадобятся и Аверкий, и Тит. Тит, твоему отряду надо немедленно убираться из восточных земель – выводи их как можно быстрее и следи за гетами на севере. Если Орол чихнет – я хочу знать, об этом раньше, чем затихнет эхо! Если он отважится пойти на нас, мы должны успеть подготовить засаду. Если двинется ещё куда-то, мы должны поспеть за ним, чтобы ударить в тыл, пока он будет сражаться с иным врагом. Если же Орол оставит Дундиз и уйдет на восток – мы должны знать, получится ли без боя занять его столицу. Если же не получится – для устрашения остальных племен разделаемся с восставшими рабами. Но чтобы правильно выбрать способ действий, мы должны быть на шаг впереди него! В прошлый раз твоё самоуправство, декан, спасло жизнь царю Кетрипору. Боги благоволят тебе, а значит, ты достоин похвалы за проявленную инициативу. Но в этот раз от тебя требуется следовать общему плану! – и он строго посмотрел на разведчика. – От этого зависит общий успех.

  Теперь он взглянул на Аверкия.
  – Посол, я впечатлен твоей работой. Воины всегда славят полководца, но последняя битва была наполовину твоей победой. Однако теперь ты нужен мне на севере. Эбрузельмис был врагом Рима, с ним нельзя было договориться. Мы предлагали ему признать главенство Кетрипора и получить земли и рудники. Гордыня погубила его. Но его племя распалось на множество мелких, и уж наверное каждый из вождей захочет принять такое предложение, особенно если мы сокрушим гетов. Чем их ещё привлечь? Тебе виднее, но я предлагаю разрешить им после битвы с гетами разграбить те деревни восточников-рудов, которые предали тебя, Кетрипор. Эрмасы ведь всю жизнь об этом мечтали! Земли и рудники – это, конечно, хорошо... Но фракийцы больше всего любят войну, резню и грабеж. Понимаю, царь, что ты хочешь принести своему народу лишь мир и процветание, и это славное намерение. Но норовистый жеребец не понимает мягкую руку! До сих пор ты был слишком добрым царем. Теперь ты должен показать: тот, кто пойдет против тебя, будет вопить и кататься по земле от отчаяния! И неважно, чьими руками будет совершена кара – не эрмасы, а боги покарают их! Это – необходимая жертва.

  "Фух!" – подумал примипил. – "Давненько я не сидел с таким важным хлебалом... да, если честно, никогда не сидел. Как было бы просто сказать: "всем заткнуться и слушать – это вот так, а это вот так". Дааа, Гней, высоковато ты что-то забрался. Это тебе не гладием махать: "шеренги вздвой" да "шеренги разомкни". В армии же как? Считай всех тупыми – и не будешь разочарован. А тут, вишь ты, и похвалить надо иногда. Почтить. Но, вроде бы, неплохо справляюсь пока что. "Норовистый жеребец не понимает мягкую руку!" – охереть просто, это действительно я, простой солдат республики, только что выдал? Сука, терпеть не могу это словоблудие. Скорей бы в поход!"

  – Друзья! Поднимем чаши за победу нашего оружия!

***

  Когда посыльный принес письмо, Гней вышел вместе с ним. Он оглянулся, чтобы убедиться, что их не подслушивают.
  – Передай центуриону ответ на словах: "Охраняй перевал! ЭТО – ГЛАВНОЕ!!! Из собранных подкреплений оставь столько, чтобы в лагере было пятьсот человек, а остальных – шли ко мне на север. На север! Не на юг!!!" Запомнил? Ну-ка, повтори.
  Он убедился, что посыльный запомнил всё правильно.
  – Всё, не мешкай, солдат!

***

  После пира Гней остановил Тита.
  – Декан! У меня для тебя хорошие новости. Если и дальше продолжишь действовать так же успешно – расскажу про тебя Лукуллу. Повезет – получишь почетный венок. А пока... у меня для тебя подарок. На тебя тут донос написали, на, читай. Ай да Ампелофан, каков, а? Ты его спасти пытался, а он на тебя донос! Ну ладно, не будем о нем плохо: старикан "действовал из лучших побуждений", как сказал бы Аверкий. Ну, короче, мне-то по херу, считай, что я её не видел – мало ли... выпала бумажка! Можешь на растопку пустить или подтереться, ха-ха-ха!
  И примипил ободряюще похлопал разведчика по плечу.

Ход V

Комната советов открыта!

Формат советов:

Руф может отправить одно письмо каждому адресату.
Прокул — аналогично, он «в гостях» в Бриарудасе (Севт его настойчиво пригласил остаться, но держит в крайне комфортных условиях и не сдерживает в корреспонденции)

Авдакс и Скавр находятся в одной локации. Они могут обсудить план операции, но остальным могут отправить только письма (с человека — одно письмо на каждого адресата)

Ампелофан и Курций могут явиться в качестве призраков любому на свой выбор.

Закончив лишь разбираться с нашествием вакханок, Авдакс был тут же завален новостями. И все, как на подбор, пестрили успехами: Военные успехи Руфа на севере, успешная переброска резервов и прибытие когорты Скавра, успешное завершение мобилизации рудов.

Отдав все необходимые распоряжения о временном обустройстве новоприбывших рядовых легионеров, Авдакс выделил несколько часов и на командный состав. Не то чтобы он был в настроении закатывать банкеты — но традиции того требовали. Был на банкете том и мрачный тост за покойного Курция Ацидина. Был и огненный тост за "Гнея Акция Фракийского" — а личности чуть более подвыпившие без стеснения называли его аж самим императором.

Однако, Терцию Авианию было не до веселья. Преждевременные успехи могли вскружить голову более зелёному центуриону - но не Авдаксу. Найдя удобный момент чтобы покинуть празднество, он и центурион Скавр поспешили уединиться в командном шатре дабы обсудить план действия.

Сев за стол и подперев поддатую от вина голову, Авдакс снова бросил взгляд на самодельный "макет". Под ленивыми щелчками пальцев, камни, изображавшие армию гетов, один за одним откатывались вверх.

— Успехи, успехи, успехи... Не кажется ли тебе, Маний, что слишком уж много у нас успехов? До сих пор, Руф, дерзая самим богам, кидал жребий за жребием — и боги ему благоволили...

Распечатав пришедшую недавно корреспонденцию Прокула, центурион молча читал содержимое. Брови его от увиденного насупились неодобрительно вниз.

— До сих пор, в Гемимонте мы считались непобедимыми — не потому что нас невозможно победить, но потому что мы дерзали и сами брали победу там, где достать её было легче всего. Чувствую, что отныне лёгких побед уже не будет. Следующий наш шаг должен быть просчитан — и максимально неожидан для врага. Следующий жребий будет воистину судьбоносным.

**********


Получатели: Гней Акций Руф.

**********


Получатели: Аверкий Прокул.

  Гней лежит в своей палатке. Вести неутешительные. Он победил – не просто разбил, он уничтожил армии варваров. Сразу две. И что? В долину, как горох из мешка, хлынули новые. Почему? Потому что на некоторых людей нельзя положиться.

  Опять накатывает резь в груди. Надо найти в себе силы, и написать приказы, пока не поздно. Сейчас его боятся до усрачки варвары на севере. А ещё его боится Лафрениан и гетские вожди. Но в этом разница между простыми воинами и людьми, облеченными властью – простые люди, когда чего-то боятся, стараются держаться от этого подальше. Люди властные стараются это уничтожить как можно быстрее.

  Они нанесут по нему удар, непременно. У гетов столько же воинов, сколько у него, не, этого мало, чтобы его уничтожить, мало. Сунутся – и он устроит им кровавую баню. Но говорят, они в союзе с Лафренианом. Что это значит? Лафрениан пошлет с ними наименее ценные войска – Трезена и Ситалка. Будет кровавая баня, обе армии будут обескровлены, но в конце его завалят телами. Может, Авдакс и Скавр успеют, а может, и нет – это не важно. Римскую армию будут обескровливать по частям. Этого нельзя допустить. Жаль бросать север, но отсюда надо уходить. Нет, он бы дал им бой, но не в таком состоянии, как сейчас. Сейчас он развалина. Надо подождать, пока колдовство ослабнет, или найти другой способ.
  "Не хочу умирать вот так, не способным нанести врагу удар. Не хочу видеть, как мы проиграем, потому что в самый важный момент солдат поведет в бой Ленний, а не я. Ленний – хороший боец, но воины меня хотят видеть впереди."

  Север должен стать ловушкой не для него, для гетов или бессов. В чем их слабое место? Пища. Да, геты что-то там подвозят, но немного. Надо бросить припасы в лагере, вроде как в спешке, а по дороге сжигать все, что враг может использовать – мы ведь пойдем через земли Сабазитов, а не через земли Гебелейзитов – проблем возникнуть не должно. Тогда врагам придется насытиться отравой – пусть наедятся досыта. Чем больше их тут сдохнет – тем лучше.

  Перехитрить. Скрыться. Отступить. Объединить силы. Выждать – и тогда ударить там, где не ждут. Или подождать, пока придут сами. И важно не умереть к тому моменту. Враг, кто бы он ни был, ясно дал понять, что Руф у них как кость в горле – ещё бы, настоящее колдовство... А что если теперь кто-то попробует по-простому? Пробраться в лагерь, снять часовых, затесаться среди солдат?
  А пусть попробуют – он будет готов.
  Как готов? А вот так! Все караулы везде нести только римлянам. Двойные караулы и никому не шляться по лагерю в одиночку. Любых посыльных доставлять к Леннию, никому больше с ними не говорить. Ленний – человек надежный, его не подкупишь. Любого, постороннего кто попытается заговорить с солдатами, после первого предупреждения – в расход. За нарушение – порка. А любой, кто донесет на получение предателем взятки – получит половину.
  Но если кто-то все-таки дойдет до его палатки, а он тут помирает от колик в груди – все усилия пойдут прахом. Тогда что? Охрана? Охрана нужна, но охрану можно отвлечь, сбить с толку, в конце концов, просто прокрасться незаметным. Нужно оружие, которое направит даже его слабеющая рука. Гастрафет! Греческий механический лук, который можно взвести, а потом стрелять, когда понадобится. Он такие видел в Афинах, уж один-то оружейники сделают, если как следует объяснить. Ложась спать, нужно иметь заряженный под рукой – если убийца сунется, у него хотя бы будет шанс...

  О, Боги! Эту войну изгадили дипломаты и цари. Рубишь одну голову – отрастает две. Надо наводить порядок, пока не поздно.

  Приободрившись, он пишет письма, краткие записки. Нет времени на приветствия и размазывание масла по хлебу, только по делу.


Получатели: Маний Сцева Скавр.

И второе.


Получатели: Терций Авианий Авдакс.

Там и встретимся, братья.

  Кивает в ответ Маний. Молчит некоторое время, раздумывая, потом лишь отвечает неспеша.

— Успехи всегда это испытания. Иногда они намного тяжелее поражений. — делает глоток и снова продолжает, — Успехи убивают не хуже копий, тут ты прав. Однако же, бояться их не стоит, да и без них мы никому не нужны.

  Лысая голова Скавра блестит от пота. Глаза внимательно смотрят на собеседника, как змея на мир.
— Позволь мне узнать, как умер тот, кого называют Курцием? — Маний разводит руками, словно пытаясь упредить возможный вопрос, — я слышал о Гнее Руфе и его триумфе, но ничего о покойном.

  Приём, застолье да и вообще то, как его здесь принял Авдакс, понравилось Скавру. Достаточно хорошо, в меру пышно, вот прямо так, как бы он сам и организовал!

— Хорошо что ты напомнил про шаги. Я как раз думал о том, чтобы поделиться планами с тобой, мой друг. — Скавр кивнул и снова отпил немного, — завтра с самого утра я отбываю. Прошу не распространяться об этом, надеюсь на твое благоразумие. Для начала мне нужно освоиться здесь, обвыкнуться, сам понимаешь, присмотреться. На севере — примпил первой когорты, вроде бы так, вот значит отправлюсь я на юг. Заодно может получится повидаться с этой Филис, — Маний пожал плечами, мол, на все воля богов, — Говорю, чтоб ты был в курсе и мы не наступали друг другу на пятки.

   Скавр вернулся и сел обратно, ожидая ответа Терция. Письмо было приготовлено и отослано, распоряжения даны, так что этот вечер он решил провести в компании хозяина, устроившего такой славный банкет.



Получатели: Гней Акций Руф.

— Курций? Курций был командиром разведчиков. Насколько мне известно, сразу после недавнего боя, он бросился в погоню за отступающим вождём гетов. Оставшись один на один с гигантским варваром, он победил его в честном поединке. Настоящий герой Рима...

Взяв со стола один из динариев, обозначавших войско Руфа, центурион задумчиво покрутил его в руках.

— И вот она — плата за его героизм. Курций заплатил своей головой за голову Орола...

Вновь кинув взгляд на Мания, Авдакс поднял бровь.

— Как считаешь — был ли это равноценный размен? Я думаю, что нет. Противник уже был наголову разбит — и ему следовало отпустить гета с его позорным поражением. Как говорится, триумф увидят выжившие — а героям светят лишь погребальные костры. Помни об этом, Скавр, когда пойдёшь на юг. Риму нужно больше триумфов — и меньше героев. Завтра я тоже отбываю — но на север. Будь осторожен. Пусть эти дикие ублюдки сами станут героями, умирая за свои племена.