Сожжение Фракии | ходы игроков | Скилур

Зима — тяжелое время для разбойников.
Опасное время.
Зиму не переждать в тайных укрытиях в горах.
Приходится заявляться в какую-то отдалённую деревню, сговариваться с местными, обещать не трогать их, доплачивать, припугнуть — и даже это не гарантия.
А ну кто-то один заложит, мол, такая-то банда скрывается здесь?
А вождь, допустим, будет в плохом настроении…
Не то, чтобы вы сильно ему докучали — под боком был Рим, были иллирийцы… Но иногда идти до них было так далеко, а куш казался таким жирным…

В общем, зима — единственное в году время, когда вас можно взять тепленькими. В остальные времена года — только холодными.

Один раз на твоей памяти, люди вождя вас чуть не прихлопнули.
Пришлось бежать пешим, проваливаясь в глубокий снег, под градом стрел.
Страшная то была зима.
Половина банды не пережила ее.
Оставшиеся оголодали настолько, что совершали налеты на деревни не ради богатства, а лишь ради хлеба и мяса.

Та зима давно прошла.
Эта — была спокойной.
Как оказалось — даже слишком спокойной.

«Зима» пришла неожиданно, явилась весной.
Римляне! Идут в Гемимонт!

— А мы к ним сами собирались…

Протянул Хебризельм Пальцекрут.
Никто не засмеялся.

Если война продлится по крайней мере несколько месяцев, вам придётся влезть в шкуры наемников или драпать отсюда. А если драпать — куда? На севере — геты и сарматы, они сами кого хочешь отразбоят. На юге бессы, если римляне победят то снова сядут вам на пятки.
В Македонию теперь хрен пробьёшься — у римлян повсюду конные разъезды, раз уж они войну начали.

Можно, конечно, махнуть долгий переход — куда-нибудь к Понту или Родопам. У вас по схронам припрятаны на чёрный день и золото, и оружие, и что только не.
Вот только сами схроны разбросаны по всему Гемимонту, а для такого перехода понадобится ещё и еду закупить.

Подведём итоги на данный момент.
Вы застряли.

И как в последнее время часто бывало — все взоры обращаются на тебя.

Ты не был лидером.

Лидером был Севт.
Пока не сдох.
С тех пор лидера не было.

Но почему-то когда надо что-то решить, все смотрят на тебя.
А у тебя и в самом деле есть идеи.

Для начала, если будет война, значит Кетрипор будет что-то закупать или свозить в город на нужды армии. Оружие, фураж, лошадей. Всё то, что доброму молодцу нужно! Кетрипору явно будет не до того, чтобы вас ловить, да и скорее всего он всё на эрмасов спишет. Если правильно все провернуть, то можно найти снаряжения на целую армию! А там… у тебя и сейчас-то полсотни ребят. Если их станет сотня или две, ты можешь стать вождем! Вы любое племя расколотите и подчините!

Есть и другой вариант. Поговаривают, римляне отправляют послов. Поймать такого, взять в заложники, потом продать — своим, бессам или кому из местных. А может продать кого из местной знати римлянам?

Вдобавок, можно попросту сговориться с рудами или эрмасами и поступить к тем или другим на службу. Этот вариант как топор — простой, надежный, зато если застрянет то тебе конец. Потому что быть наемником значит воевать, воевать значит нести потери, а войну вдобавок ещё и можно проиграть. Всё — ради платы наёмника и туманных перспектив «возможно пригласим в дружину».

Можно и просто партизанить. Вот только без снабжения вы долго не протянете. Конечно, фракийские крестьяне знать не любят и всегда готовы восстать, но готов ли ты к роли вождя такого восстания?

Ещё можно договориться с римлянами. Если они будут рады вас видеть после… кхм… двенадцати набегов на их земли.

Есть и еще одна дилемма, дилемма, которой пока никто кроме тебя не видел. Вы были несомненно самой крупной бандой Гемимонта — но не единственной. В округе промышляло множество шаек — двадцать человек, десять, пять, двое… Фракийцы уважали разбой ничуть не меньше войны, жители каждой деревеньки после плохой зимы или в неурожайный год мигом доставали припрятанные ромфеи и шли грабить караваны.

Сейчас все они узнают новости. Они дезориентированы. Напряжены. Многие захотят вернуться в родные деревни. Другие — бежать. Третьи просто продолжат делать что делали — авось пронесёт.

Стоит ли как-то использовать этих людей?

Сходная проблема стояла с «языками» — вполне цивильными жителями городов и деревень, сливавшими вам информацию о перспективных целях и скупавших добычу. Что им делать теперь?

Ты чувствовал что в твоей жизни начинается новый этап.
Но ведёт он тебя к становлению скептухом или к плахе — вот в чем главный вопрос…

Отблески костра играли на суровом, словно высеченном из камня, лице Скилура. Взгляды соратников были прикованы к нему, но воин молчал, продолжая вощить тетиву верного сарматского лука. Часто новобранцам предлагали до уха натянуть тетиву этого лука, чтобы оценить мощь рук, но преуспевали в этом считанные единицы.

В пламени воин видел смерть двоих сыновей. Видел смерть родичей.
Так ему ли бояться судьбы ?
Не живет ли он уже слишком долго под Небом?
Имеет ли он право умереть спокойно, ежели не сына, что окончит его земной путь и возьмет заберет оружия отца из хладных рук?

Хорошо, что боги не дали человеку таланта читать мысли.
Иначе бы люди поняли , что Скилур не желает богатства. Не желает власти.
Но ищет испытания.
Такие люди опаснее всего.
И рядом с ними всегда призрак Смерти.

Отставив лук, воин неспешно заговорил...

Катастрофа.

Одно слово — едва ли нужно больше чтобы отобразить то, чем всё закончилось.

А как начиналось!
Ты встретился с лидерами крупнейших банд.
Подробно объяснил им, мол, нынешние времена рождают большие возможности для храбрецов, желающих и готовых взять своё.
И они согласились!
Все они!

Вы условились о месте и времени сбора — тайный палаточный лагерь в лесу. Ничто вам не угрожает, продовольствие подвозится из ближайших деревень.

На твоих глазах отовсюду стекались люди — не только разбойники, наемники, да всякий сброд, но и простые крестьяне, недовольные решением вождя собрать в этом году двойной налог. Кто-то умел лишь разбойничать, некоторые бывали и на войне.

По сарматскому обычаю ты велел каждому, желающему записаться в войско, бросить камень в особую кучу, а раз в день пересчитывал эти камни. Их число быстро перевалило за сотню, и это ещё не предел. Ежедневно приходили известия, мол, такое-то селение хочет тайно послать десяток воинов, два десятка…

С твоим воинским опытом имея дружину даже сотни в три, ты уже мог бы потягаться с Кетрипором!
Бывшие предводители, а ныне советники, вовсю строили планы — занять такую-то крепость, укрепиться, направить вербовщиков в такие-то деревни…

Ты часто напоминал им об осторожности.
Пока что вы лишь толпа. Понадобится время, чтобы сделать из вас армию. Вы пока не готовы заявить о себе.

Всадники вылетели из-за деревьев. Ты дал приказ уведомлять тебя о появлении каждого нового отряда, но твои люди привыкли, что к вам постоянно присоединяются новые группы воинов, и, наоборот, не привыкли к дисциплине. Что что-то пошло не так они поняли лишь когда число всадников перевалило за сотню, а за ними показалась пехота…

— Перекрыть улицы! Копья во фронт! Лучники!

Кричал ты.

Сверкали на солнце золотые шлемы дружинников Кетрипора.
Конница врубилась в смешавшиеся ряды. Захрустели под копытами лошадей человеческие кости. Зазвенела сталь.

Ты сохранил холодную голову.
Трезво оценил происходящее — Рудов сотни три-четыре. Вас — лишь немногим меньше, и вы можете сравнять счёт на узких улочках, сражаться за каждый дом. Еще есть шанс, нужно только…

Если бы войско твоё стоило своего командира…
Но они были лишь разбойниками.
После первого же удара, они скорее думали о том, как спасти себя, чем о победе. Кто могли — бежали, кто не могли — сдавались в плен.

Хебризельм подвёл тебе коня.
— Уходим, пока там давка!

И ты его послушал.

Кто сдал вас? Не так уж это и важно. Возможно, поработали шпионы Сотиру, или кто-то из снабжающих вас провиантом жителей окрестных деревень оказался не столь преданным делу восстания…
В конце-концов когда несколько сот человек стекаются в один и тот же лес, кто-то да заметит это.
А ещё — ты командовал разбойниками.
И далеко не для всех трофеи победителей были важнее награды от вождя за предательство.

В конечном счете вас погубило совпадение — вы начали готовиться выступить именно тогда, когда Кетрипору вдруг очень захотелось истребить всех разбойников в своих владениях.

Хватило одного удара, и вот, ты снова прячешься в тайном схроне с двумя десятками вернейших сподвижников. Вы стараетесь не дышать — над головами слышна перебранка прочесывающих лес Рудов.

Потом они уходят.
А спустя еще какое-то время, начинают приходить новости.
«Разбойников» ловили по всем деревням, по всем лесам. Доносчиков миловали, остальных брали в плен, но казнили пока только тех, кто оказывал сопротивление. Многочисленные «ячейки», которыми ты начал охватывать земли племени, переходили выходить на связь — уничтоженные, залёгшие в глубокое подполье или просто разбежавшиеся. Сходная участь постигла и «языков» — страшен гнев Кетрипора!

Многие, как тебе удалось узнать, поступили на службу к Гераклу Сотиру — главный советник вождя имел шпионов повсюду, и воспользовался разгромом в своих целях, обещая «отмазать» от петли каждого, кто признает его своим господином и положивший к тому же «своим» разбойникам щедрую плату.

Неизвестно как, но такое предложение добралось и тебе — Сотиру оценил твои организаторские способности и желал использовать тебя в своих интересах, разумеется, неофициально.

Доходили до тебя и новости иного толка. Поначалу неутешительные — кто-то повадился истреблять караваны, идущие в земли Рудов. Причём добро бы грабить! Нет же, всех убить, включая животных и скот, а товары сжечь. Пострадали и многие деревни. Подстава — но попался на неё не ты, а Эрмасы, решившие заняться разбоем, а на деле ушедшие ни с чем.
Теперь восток земель Рудов погрузился в хаос — Кетрипор так старательно ловил разбойников, что оказался уязвим к организованному удару дружины.
Неуверенно, языки называли тебе предполагаемое имя «Мясника Низин» — им оказался военачальник Бессов Трезен Безумный, известный подобными зверствами.

Но даже неприятность обернулась благом.
Торговцы — как проточная вода. Поставь ей преграду — она обежит ее.
Ощутив, что заниматься своим делом на землях Рудов опасно, купцы сменили маршрут, начав возить товары через земли Эрмасов.
Конечно, были и грузы, заказанные лично вождем Кетрипором, но их было меньшинство.
Иронично, но заказанные тобой сведения о крупных целях также добрались до тебя.

В ближайшее время, вождь Кетрипор ожидал крупную партию доспехов — едва ли не две-три сотни панцирей.
С другой стороны, вождь Эбрузельмис заказал с востока боевых коней для своей дружины — и тоже под сотню.

Оба груза стоили племенам баснословных денег.
И теперь ты точно знаешь каким маршрутом их повезут.

Проблема — охраны там будет много, и это при условии, что вожди не пошлют свои дружины встретить столь важные грузы.
Вторая проблема — людей у тебя осталось совсем мало.

Впрочем, когда тебя останавливали такие мелочи?

С другой стороны языки сообщили, что римский посол Ампелофан собирает вождей на переговоры — сама по себе новость незначительная, но важно то, что у посла не очень многочисленная охрана, зато при нем видели большие сундуки с дарами вождям… Может стоит наложить на них руку?

Насколько все хорошо началось, настолько все плохо и закончилось. Боги явно решили подшутить над сарматом, послав ему самых тупых на свете подельников. И вроде бы не были они изнеженными горожанами империи, многие из которых не только годами не видели настоящей войны, но и на охоту то не ходили, однако, тот сброд, что явился к Скилуру оказался в разы хуже. Все, что говорил сармат о необходимости соблюдать хотя бы базовые правила маскировки разбивалось о непроходимую стену тупости и безумного безразличия как к судьбе дела, так и к собственной судьбе.
Впрочем, в любой ситуации можно было найти что-то хорошее. По крайней мере идиотов стало поменьше и возможно сармату теперь представиться возможность вколотить хоть немного понятия в головы тех кто выжил. Скорее всего, теперь придется полагаться только на себя, подельники из местных, как показала практика, были ненадежны и необучаемы.
Праздник Сабазии хорошее время, чтобы свершить месть и ударить в самый неожиданный момент в сердце рудов. Это дело требовало тихих профессионалов, которые умели держать язык за зубами и хорошо владеть оружием. Еще лучше, если такой воин грел в сердце обиду на Кетрипора. Если все пройдет успешно, то в сердце многих приближенных Кетрипора поселится страх опасности, которая может подстерегать даже у порога собственного дома!
Предложение хитрого эллина Сотиру о службе гордого сармата не заинтересовало. Такие предадут даже родича за обломок медной монеты и лучше уж полагаться на себя и остроту стрел, чем на таких союзников.

Ты не любил городов.
Место сармата в Степи. Безграничные равнины тянущиеся до самого горизонта, высокие холмы, редкие деревца и валуны… Там у тебя был казар — дом, был занту — род, была спада — дружина, была упаста — Родина. Там ты мог дышать!

Сходное чувство лишь временами ты чувствовал, взирая на Долину с вершины одной из местных гор. Деревни, крепости, даже сам Бриарудас — всё казалось таким маленьким с высоты, и оставалось одно лишь бесконечное, безбрежное пространство Свободы.

Но города не строят на вершинах гор. Их строят в низинах. Оглянешься вокруг — увидишь заборы фракийских домохозяйств, за которыми вдали поднимаются высокие крепостные стены, а ещё дальше виднеются монолитные громады гор. Ты словно оказываешься в яме, в чаще, в ловушке….

Попасть в Бриарудас было нетрудно. Сейчас многие стягивались под защиту городских стен. С Запада бежали от римлян, с Севера и Востока — от бессов и эрмасов. Достаточно было спрятаться под тюками с сеном, которое вёз на телеге подкупленный тобой торговец.

А после — не попадаться людям на глаза.

Ты был на площади, когда Кетрипор приказал отпустить твоих людей и обещал тебе помилование.
Был там, когда в народном собрании столкнулись вождь и римский посол со жрецом Амадоком.
Когда сын Ройгоса вернулся с празднования своей коронации как царя всего Гемимонта.
И наконец, когда прибыл пустой обоз — добычу века успел перехватить прежде чем бежать, Геракл Сотиру.

Всё это время тебя пытались разыскать самые разные люди — тебе докладывали об этом. Некий римский разъезд носился по Тракту, спрашивая всех встреченных о тебе, ссылаясь на некий приказ Кетрипора. Ампелофан Лампрокл, в тот момент ещё не попавший к Трезену Безумному в плен, даже пригласил тебя на конгресс вождей, желая провести переговоры между тобой и Кетрипором… или просто заманивая тебя, чтобы подарить союзнику.

Но в целом — ты чувствовал, что скоро всех будут волновать совсем другие вещи. Бессы вторглись в долину, Колонна Лафрениана идёт на Бриарудас, Думатары бесчинствуют на Севере…

Единственный, кто делом доказал, что может тебя найти — Геракл Сотиру — бежал из Бриарудаса.

Новый статус-кво сулил безопасность.
А ещё — он сулил возможности.

Ты чувствовал вакуум власти. Число недовольных Кетрипором велико — и сейчас они остались без лидеров. Жрец Амадок, прошлый предводитель толпы, дискредитировал себя нерешительностью накануне и во время народного собрания, горожане даже разграбили храм Котис.

Приближались Сабазии — главный праздник фракийцев.
Правильный человек в нужном месте может изменить многое.

И это понимал не только ты…

***

— Будет мятеж. В ночь праздника.
Сообщил Хебризельм с каким-то мрачным предвкушением.
— А знаешь кто во главе?

Он чуть помедлил, смакуя новость

— Ты! Без шуток, кто бы это ни был, он использует твоё имя, чтобы будоражить народ. Мне раза два сказали — что в ночь Сабазий Скилур Свободный — так тебя теперь называют — свергнет Кетрипора! И это ещё не всё!

Хебризельм сделал круг по комнате

— Кетрипор слеп! Помнишь того педрилу, Сотиру, который нас закадрить пытался? Он у Кетрипора вроде как за шпионов отвечал. А теперь сделал ручкой и нет у Кетрипора шпионов! Такие дела!

Такие дела…

***

Сабазии — это хаос.
Фракийцы набрасывают звериные шкуры на голое тело, скрывают лицо за маской, и идут напиваться, трахаться и драться.
В этот день человек должен уподобиться зверю, слиться со священным Безумием, и пройдя через этот опыт, очиститься.
Только в Сабазии свящённых животных не просто режут, а разрывают заживо, после умываясь кровью.
Только в Сабазии люди пляшут со змеями, пропускают из через одежду, а женщины и вовсе ублажают себя с их помощью.
Только в Сабазии пение должно быть противным гармонии, а танцы резкими и фривольными.

Не люди заполнят Бриарудас в свящённую ночь, но волки, жаждущие охоты...

Кетрипор знает это.
Он подкупил своих дружинников дарами, заставив их воздержаться от участия в празднике. Выставил стражу на стенах, на улицах, у своего дома.

И всё же он уязвим.
А ты невидим.

Использовать его имя? Скилур Свободный?
Смешно.
Должно сыграть на руку.. Кто-то поработает над тем, чтобы отвлечь стражу Кетрипора и главное - сделает это совершенно бесплатно.
Пусть мутят народ. В конце-концов и сам сармат хотел поднять восстание только для того, чтобы затем прикрыть начавшимся хаосом свои темные делишки, а не захватывать власть, которой вовсе не жаждал.
Скилур готовился к своему "празднику". Пускай фракийцы трахают девок, а сармат будет вострить мечи и подбирать толковых воинов для осуществления своего плана. Пускай упиваются сласть. Сармат найдет место, куда можно безопасно отступить. Пускай славят своих богов. Сармат ходит под небом. Вольный, как ветер. Пускай прячут злато по сундукам. Сармат отыщет его и возьмет себе...
Никому из друзей-подельников своих не сказал сармат одного.
Прослышал он, что у вождя Эбрузельмиса, есть жена-красавица Мада.
Посмотреть бы на нее.

В ходе планирования дела казалось, что вам предстоит пробираться под носом у тысячи двухсот солдат, у шпионов Аверкия и у самого Кетрипора. В таком виде план казался, да наверное и был, невыполнимым — только вот ты верно рассчитал, что эти Сабазии буквально все воспримут как приглашение повоевать. Сперва из столицы умчался Кетрипор, а с улиц пропали те, кого ты знал как осведомителей Прокула.
Стража же стояла в основном на стенах — во дворце осталось не так много людей и точно не осталось тех, кого ты не мог бы подкупить.

Но попасть в сокровищницу — только полдела.
Казна, помимо всего прочего, весит очень много. Даже маленький ларец с золотом на вес примерно с ребёнка, что говорить о пятнадцати сундуках! По первоначальному плану вам пришлось бы выносить золото по частям, небольшими партиями, пока не возникнет подозрение в том, что вы на грани.

Но тебе повезло второй раз. Эрмасы напали на Рудов, запылал сигнальный огонь! Колонну Сирма собирали второпях, из всех кого только можно, никто не обратил внимания на несколько повозок, прибившихся к обозу.

Тайно от всех, вы преодолели половину пути до земель Эрмасов, прежде чем повернуть. И это тоже оказалось легко, у повозки «сломалось колесо» на обочине. Конечно, колонна не стала вас ждать.

Наконец, наступает главный и самый опасный для любого разбойника момент. Время дележа. Глаза у людей горят как самоцветы. Руки сами тянутся к ножам. Это — самый большой куш в их жизни.

Ты напряжен.
Стараясь успокоить голос, объясняешь каждому — был уговор.
Тебе — доля. Тебе — три доли. Мне — десять долей.
Да куда тебе пять долей, болван, ты не унесёшь столько!

Вот и кончено. Без кровопролития — всё же ты не зря прожил с этими людьми столько лет.

— Куда теперь направишься?
— На Восток. Куплю землю.
— На Север, в горы! Найму крепких молодцев, проредим местные дороги!
— Припрячу пока. После войны раскопаю.
— В родную деревню, конечно! Раздам своим. Большой человек буду!

Разъезжается банда в разные стороны.
Никто не оглядывается.

Теперь у каждого из них денег до конца жизни. С легкой горечью признаёшь про себя, большинство из них эти деньги погубят. Душа разбойника на удивление бесхитростна — игра в кости, женщины, вино… Нож перерезает горло. Убийцы трясут фракийский колпак — все знают, что монеты зашиты именно в нем.

А что насчёт тебя, Скилур?
Десять долей — это много. Два сундука.
Оба ты закопал в надежном месте.

Однажды ты вернёшься за ними. С таким количеством золота можно начать новую жизнь где угодно — в Степи, во Фракии, даже в Элладе!
Столько раз видел ты, как людей губило неумение вовремя остановиться, выйти из игры. Не сделаешь ли ты ту же ошибку?

Нет, конечно же нет. Ты только посмотришь, одним глазком.

И ты посмотрел.
Подобрался совсем близко к гетско-эрмасовскому военному лагерю.
Увидел всадницу — совсем не такую как ты себе представлял.
Не царицу, нет!

Сарматка ехала на лошади в одной нижней рубашке, к тому же порванной в нескольких местах. На щеке у неё был синяк, распущенными волосами играл ветер.

Еще несколько десятков шагов, и вы бы встретились…
Но нет. Всадники в доспехах вдруг выезжают наперерез. Не меньше десятка, возглавляемые человеком в богатой одежде. До тебя доносятся его речи — злые, издевательские. Геракл Сотиру. Человек, который пытался тебя нанять.
Узнаешь многих из его всадников, они были в твоём войске.
Выходит, когда ты отверг предложение о найме, были и те, кто его приняли.

Потом отряд Геракла уезжает вместе с Мадой.
Выжидаешь.
Идёшь по следу.

Зачем?
Сам до конца не знаешь.
Может в твоём понимании счастливый конец это сармат, сарматка и два сундука золота.

А может ты просто ищешь смерти?
Потому снова и снова бьешь по лицу сильных мира сего?
Кетрипор. Прокул. Теперь вот Геракл.
Однажды, один из них ударит в ответ.
Готов ли ты к этому?

Вероятно, готов.

Новости доходят до тебя с каждым встреченным беженцем. По всей Долине, женщины сходят с ума. На Севере бушуют воды и льётся кровь. Лис Фракии сражается с ведомыми римлянином-изменником Бессами на Востоке.

Именно к марианцу Сотиру привёз пленную царицу Эрмасов.

Лафрениан стал лагерем в одном из окружённых рвом и частоколом больших сел. Относительный порядок царил здесь только в центральной части, окраины же представляли собой пестрое смешение всех народов и языков земли.

Сармат никого не удивил — все знали, что за Марка Инстея сражаются твои соплеменники, и потому принимали тебя за одного из них.

Ты легко узнал — Мада и Сотиру гости самого префекта.
А стерегут их не наемники, даже не вечно пьяная дружина, а дисциплинированные и замотивированные до предела легионеры.

Стоит ли любовь такого риска?
Особенно к той, с кем ты даже ни разу не говорил?

Усмехался сармат, видя как подельники-соратники рвут золото у друг друга из рук. Наверное, никому бы из них и в голову не пришло, что Скилур легко отдал бы даже свою долю, если бы кто-то из них попросил об этом.
Но, такая мысль не могла им даже присниться. И правильно. Золото Скилур бы отдал без сожаления, но и убил бы такого наглеца не колеблясь. Не за золото, а за оскорбление.
Пусть себе делят.
Золото как хороший фонарь. Сразу высвечивало гниль в человеке и то будущее, что его ждет.
Будущее у многих было безрадостным.
Жаль было только верным Хебризельмом расставаться.
Надеюсь путь его будет легок.
...

Часто в историях сказителей, коих немало на своем веку повидал сармат, говорилось о том, что можно потерять голову от любви, бросив на деву только один мимолетный взгляд. Скилуру, да и всем умудренными годами мужам, это казалось глупой байкой, рассчитанной на молодых слушателей, кровь которых еще не заледенела годами лишений и падений на камни, щедро рассыпанными судьбой.
Оказывается бывает так.
Вроде и видел недолго.
Вроде и выглядела Мада, прямо скажем, не на выданье: битая да в рванье.
А сердце подпрыгнуло. Повернулось в груди.
И сразу стало легко. Давно у Скилура не было цели.
Такой цели, что в огонь за нее. Был бы молодой выбрал бы огонь без раздумий.
Если бы разбойнику сказали, что сармат впервые в своей жизни влюбился - рассмеялся бы дураку в лицо. Просто... Просто красивая баба.
Обманул сам себя.
А теперь план нужен.
Очень кстати, что его именем прикрывается какой-то самозванец. Пусть его. Так кстати отвлекает внимание.
Сармат как степная гадюка пригреется в шатре и будет ждать момента.
Теперь это только его дело. Без жадных до злата и крови соратников.

Ветка открыта