Путь Шу'хало ЗАМОРОЖЕНО | ходы игроков | Дуротар

Здесь ожидание шамана завершилось. Призрачно-серый волк поднялся на задние лапы, темные узоры, покрывающие шерсть, ожили, скользнули прочь с тела хозяина, и через несколько мгновений Кур'дан, сжимая копье, шагнул на площадку следом. Присутствие духов он чувствовал так явно, что порой, казалось, они проносились мимо, касаясь шерсти. Небо здесь было близко.
- Это место духов, иглогрив, - негромко пророкотал он. - Зачем ты оскверняешь его? Ты разве не видишь, что они уже отвернулись от тебя?
Таурен сделал несколько шагов навстречу дикарке, с каждым шагом ударяя копьем в землю.
- Я служитель Неба, я говорящий с духами. Я слышу их, и они недовольны тобой. Зачем ты пришла сюда? Что значит эта армия внизу?

Рябка подпрыгнула на месте, а потом начала судорожно копаться под накидкой. - Духи покорятся! Эта земля снова будет нашей! - Она вытащила уже знакомый таурену ком, и попыталась ткнуть им в сторону таурена. - Подчиняйся!
Это действительно было сизо-бурое, разлагающееся... нечто. Скорее всего сердце. Оно притягивало взгляд, заставляя, несмотря на всю свою отвратительность, размышлять о нем.

- Я... сильнее... этого, - прорычал Кур'дан, мысленно взывая к предкам, чтобы очистить мысли. - Я не.. покорюсь. Ни я, ни небо!
Но сознание начало ускользать. Окружающий мир терял четкость и смазывался, будто пустынный ветер заносил песком все вокруг. Таурен затряс головой, отчаянно пытаясь бороться...

В какой-то момент ему показалось, что он победил, и притяжение мерзкого кома плоти больше не властно - но именно тут его и вышибло из тела куда-то в странное состояние транса. Словно бы со стороны он наблюдал, как его тело преклоняет колено перед иглогривихой, и склоняет голову. Рябка победно захрюкала, поднимая над головой свой артефакт. - Иглогривы восстанут! Земля подчинится нам! Духи послали нам новых покровителей, и мы победим! Чарлга поведет нас, мы сожрем чужаков, и снова будем править на равнинах! Агамагган возрадуется, колючие лозы покроют все вокруг! Услышьте меня, духи, и покоритесь моей воле, как этот бык!
...духи не спешили, явно. Более того, один из них находился совсем рядом, теперь Кур'дан это ощущал всей кожей и шерстью.
- Вот надоела же, - прошептал его голос в голове. - Слушай, шаман, я знаю, что ты не из тех, кто поклоняется мне - но мне совсем не хочется принимать подачки от этой полудохлой вонючки. Хочешь, заключим сделку - я тебе помогу вернуться обратно в тело, а ты избавишь меня и моих собратьев от нее? Раньше она была хороша, но теперь совсем сошла с ума, и требует от мира больше, чем дает взамен. Несправедливо.
По грани восприятия таурена словно бы горячий воздух поднимается, как жар от камней. Самого духа шаман не видит, но явно ощущает его присутствие - судя по всему, это кто-то из духов земли. Скорее всего, не самый могущественный.

Давным-давно он не лишался власти над собственным телом вот так. Цепляясь за остатки сознания, Кур'дан уже не пытался освободиться, расшатывая невидимые оковы - он понял, что это не выйдет.
- Я принимаю твою помощь, дитя земли, - негромко, но с надеждой ответил шаман голосу, который показался ему похожим на шорох скачущих с горы камушков. - И я восстановлю равновесие в этом краю, даю тебе слово!

Со вздохом шаман ощутил, что тело вновь подчиняется ему. Трупная вонь по-прежнему терзала ноздри, но гипнотическое притяжение все еще пульсирующего артефакта уже не влияло на таурена. Рябка, поглощенная попыткой впечатлить духов, этого еще не заметила.
Краткое помутнение сознания дало и другой эффект: теперь Кур'дан представлял, насколько неестественно это "сердце воли", и что для его создания необходима не только тайная магия (если более точно, то некромантия), но и тонкие манипуляции, на которые копытца иглогривов едва ли способны. Что бы это ни было, оно сделано явно кем-то еще, и как попало к свинолюдам - большой вопрос.

Вдыхая испорченный воздух, Кур'дан неожиданно остро ощутил, как приятно снова "дышать" по своей воле. И плавно, но неумолимо поднялся с колен.
- Ты попрала все устои духов, - грозно пророкотал шаман. - Ты осквернила святое место. Ты обратилась к порче и злу. И Мать-Земля требует восстановить равновесие!
Копье, увитое рунами, ударило в землю, и знаки на нем полыхнули далекой зарницей наступающего штормового фронта.
- Арла, услышь меня! - прокричал он в чистые небеса. - Услышь и пошли мне своих слуг!
А потом внезапно загрохотал гром. Трижды полыхнули грозовые знаки на копье, один за другим они оживали, срывались с древка, и пускались в дикий пляс вокруг шамана. Воздух наполнил хищный треск маленьких духов молнии.
- Даю тебе последний шанс избавиться от скверны, которую ты выбрала для себя. Отвергни ее и укажи корни этого зла - и все вернется на круги своя!

- Наши союзники непобедимы! - захрюкала Рябка, вновь поднимая перед собой "сердце воли". Но явно произошедшее выбило ее из нормального течения событий, и иглогривиха отступила на пару шагов к краю площадки. - Чарлга мудра! Ее мудрость ведет народ Агамаггана! Твоя воля сломлена, воле иглогривов нет предела-ааа!!..
...под ее копытцами каменистая почва пошла трещинами, и свинолюдка неустойчиво зашаталась на краю площадки.

Как ни надеялся шаман, что оказавшись перед лицом превосходящей силы эта безумица найдет в себе хотя бы каплю здравого смысла, сейчас ему стало ясно, что все тщетно.
- Значит, ты избрала свою судьбу.
Прежде, чем Рябка окончательно сорвалась вниз, таурен сделал шаг вперед, и, вкладываю всю свою немалую мощь в удар, нанизал ее на копье.

...скорее всего, Рябка была уже мертва, когда ее тело ударилось о землю далеко внизу.
Впрочем, свинолюдка ухитрилась в самом финале своей повести все-таки подгадить противнику: на копье таурена повисло то самое "сердце воли". Из него закапало что-то мерзкое черно-зеленоватого оттенка, и теперь эта штука даже на вид не выглядела упругой, как раньше. Просто хорошо протушхий кусок падали. Острие копья было обагрено кровью - Рябку вспороло от брюха до горла перед тем, как туша иглогривихи рухнула вниз.
Победа. Пусть даже с очень гадким запахом (буквально!), но все же победа.

Кур'дан проводил падающую ведьму печальным взглядом. Он не любил отнимать жизнь. И может быть, рассудил он, эту жизнь еще не поздно переиначить. Она причинила много мучений, но будет только справедливо, если примет участие в исправлении содеянного. А если нет, что же, пусть послужит Матери-Земле иначе.
С омерзением шаман сорвал комок плоти со своего оружия, швырнул его вниз - и только потом понял, что поторопился. Ведь загадка так и не была отгадана. Он не узнал, откуда Рябка взяла эту вещь, а значит, зло еще где-то прячется. Но, быть может, еще не все потеряно.
Осторожно отерев копье оторванным краем своего одеяния, Кур'дан с благодарностью отпустил духов-стражей, и начал путь назад, по тропе, которая привела его сюда. Не считаясь особо со временем, он решил вернуться к тому месту, где лежала Рябка и забрать ее тело. Потом, рассуждал он, ему достанет сил, чтобы вернуться в Колючий Холм. Без своей шаманки иглогривы не нападут - хотя бы какое-то время.

Собственно, это действительно было так: сил таурену вполне хватало, чтобы тащить не столь уж тяжелую для него ношу. Запах противоестественного гниения потихоньку выветривался, а естественный запах свинолюдки... ну, в общем, нос ко всему привыкает, со временем.
Ближе к ночи, когда на потемневшем небосводе уже начали зажигаться звезды, шаман пришел к своему лагерю.

Кур'дан, тяжело и устало шагая, сразу же направился к главному костру лагеря Карга. Там, под недовольным взглядами орков, он сбросил свою ношу, и опустился на одно колено, переводя дыхание.
- Там армия иглогривов, - начал шаман. - У них есть даже катапульта. Я убил их ведьму, но что-то здесь неправильно. Она пыталась использовать грязную магию, порченую. Предупредите кто-нибудь Колючий Холм. Дикари эти вряд ли отважатся напасть без шаманки, но рисковать нельзя. У них остался орк, пленный разведчик из этих мест. Она его... зачаровала, наверно, но чары сойдут.
Отдышавшись, Кур'дан поднялся.
- А теперь, разойдитесь в стороны.
Он вытащил и расставил вокруг огня свои тотемы - пять небольших статуэток, по одному на каждую стихию и предков - а потом погрузил лезвие копья в костер.
- Духи пламени! Я взываю к вам! Коснитесь этой стали, и наполните ее своей страстью! - копье вырвалось из костра, объятое снопом искр.
Резко подняв руки к небу, Кур'дан замер над иглогривихой, ощущая, как собираются вокруг духи и нечто еще более странное, эфемерное, а воздух начинает бурлить их силой.
- Вода, что течет по жилам земли и плоти! Вернись к той, что умерла, чтобы она смогла жить снова! Небо, что забирает к себе души - укажи ей путь назад!
Копье, еще отсвечивающее багровым, вонзилось в землю. С силой схватив Рябку за плечи, таурен поднял ее над собой... и опустил в пламя, стараясь не замечать боли, когда костер стал лизать руки.
- Мать-Земля, облеки душу ее в новую плоть! Предки могучие, дайте ей новое дыхание!
Затем он разжал руки, глядя, как иглогривиха исчезает во взъярившемся огне, и отступил назад, измотанный и пошатывающийся. Теперь оставалось только ждать. Все оставалось в воле предков и самой шаманки.

...Конечно же, Рябка не хотела умирать столь безвременной смертью, разумеется, она воспользовалась предоставившейся возможностью, и само собой, она не стала вникать в тонкости процесса. Последнее было явно зря.
Пламя взметнулось ревущей колонной, словно бы в него плеснули гоблинского топлива.
Когда искры растаяли, то в золе костра обнаружилась новая инкарнация свинолюдихи. С точки зрения наблюдателей, масса тела у нее осталась примерно той же самой, но распределилась куда менее рационально. Впрочем, тело было однозначно здоровое и половозрелое: это было очень заметно в отсутствие одежды. И, естественно, теперь Рябка была намного выше прежнего, гораздо белее, куда более стройная и фигуристая, и с красивыми рыжими волосами, перепачканными сейчас золой. Голос, впрочем, оказался столь же пронзительным, как и раньше, хотя и куда более приятным на слух.
- Какая гадость! Где мои копытца!!! - завизжала она, разглядывая себя. - Что это за дрянь! Немедленно верни все как было, животное!
- ...А что, нормальная такая себе эльфийка, - философски заметил кто-то из орков, - Как настоящая, даже гонору столько же.

Кур'дан устало посмеивался, опираясь на копье. Совсем не такого результата он ожидал, но у духов интересное чувство юмора.
- Найдите веревку покрепче и кляп понадежней, - попросил Кур'дан орков. Затем, подумав, добавил: - Одежды тоже какой-нибудь. Я не знаю, на что она была способна прежде, но ее магия все еще с ней, поэтому следите, чтобы руки были связаны. Или рот заткнут.
Потом со вздохом обратился уже к бывшей иглогривихе:
- Твое прежнее тело сгорело в огне этого костра. Духи забрали его, и взамен дали вот это. Они гневаются, женщина, и я удивлен, что это тело с двумя руками и ногами. Ты ходишь по тонкой грани - ведь в следующий раз они могут вернуть тебя в обличье берегового краба. - Ненадолго Кур'дан замолчал. - Не пытайся бежать, я отыщу тебя. Я нагоню тебя. Все начнется сначала, а ты одинока, слаба и заперта в непривычном обличье. Но помоги мне - и я отплачу стократ. Что же ты выберешь?

Новоявленная Риабкиэль была, мягко говоря, не склонна прислушаться к голосу разума - по крайней мере в данную минуту. Она разглядывала руки и грудь, щупала загривок, мяла, пачкая, прическу, и почему-то пыталась дотянуться до точки между лопатками. При этом она, не переставая, попеременно ругалась и всхлипывала.
Карг, посмеиваясь, притащил откуда-то рубаху, и напялил ее на истерящую экс-свинолюдку; связал эльфийке руки. Потом прикрикнул так, что даже мирно жующие кодо слегка присели на задние ноги:
- А ну цыц! Была отбивной, стала сиськами! Хочешь, чтобы допрашивали по-нашему? Нет? Тогда заткнулась живо, и отвечаешь на вопросы по-хорошему!
...рубаха была даме аккурат по коленки. После такого гарка Рябка злобно взглянула на орка, вытерла глаза и нос обоими ладонями, потом встала. - Хорошо, вы, дети червяков! Дайте пожрать, и может быть, я тогда расскажу вам, что вы хотите услышать.
Ей продемонстрировали большой зеленый кулак. - Не может быть, а расскажешь как миленькая. Иначе сама знаешь, что будет, небось не девочка маленькая.

Таурен спокойно сидел возле зажженного по новой костра, и слушал перебранку их пленницы с Каргом очень отвлеченно. Он устал, с трудом удерживал себя на границе между сном и явью, но даже не это беспокоило Кур'дана. Ведь оставалась еще целая армия иглогривов.
- Ответь мне, - негромко пророкотал шаман, когда все успокоилось, - откуда ты взяла ту чародейную вещь? Я знаю кое-что про ваших духов, но им не под силу создать подобное этому. В нем была магия не из этого мира. А также ответь, чего ты хотела добиться, и что станут делать твои иглогривы теперь.

- Чарлгу спроси, - шмыгнула носом эльфийка. - Она мудрая, и чего не знает - того никто не знает. Сказала, чтобы я эту вонючую штуку взяла и использовала. Говорит, это Кардио Волюнтатис, и он покоряет чужую волю, - в исполнении превращенной в эльфийку свинолюдки дренейский выглядел очень плохо, почти неузнаваемо... но брови Карга поползли вверх. - Я хотела, чтобы мое племя снова жило свободно... чтобы зеленокожие ушли с наших древних земель! А теперь этого не случится, из-за тебя... - она вновь уставилась на собственные голые ноги. - Меня не примут обратно такой... мерзкой. Лучше б ты меня убил совсем.

- Ты не хотела умирать. - Кур'дан переменил позу, устраиваясь поудобнее. - Не то ничего бы у меня не вышло. И сейчас тоже не хочешь. А что до твоего народа, то я скажу так - они обречены, если будут воевать. Обречены с тех самых пор, как орки ступили на землю Калимдора. Иглогривы Орде не противник.
Таурен поворошил острием копья костер, и вихрь танцующих искр устремился в небеса. Кур'дан проводил их взглядом.
- Война не поможет. Старые времена ушли для всех нас. Иглогривам следует понять это, и договориться с Ордой. Ты не хочешь умирать, - он косо взглянул на женщину, - тогда отчего решила, что твой народ хочет сгинуть в безнадежной бойне с орками? Подумай над этим. Для них еще не все потеряно. Скажи, кто эта Чарлга? И что мне делать, если я хочу ее увидеть?

Эльфийка фыркнула, и попыталась устроиться на земле поудобнее. Кажется, она все еще немного путалась в конечностях: слишком длинные, тощие, слишком сильно гнущиеся... - Орки наши враги! Они убивали нас, пришли из-за моря, и начали убивать. Мы жили тут с тех пор, как появились на свет, это наша земля, это наши степи и пустыня! Вы, таурены, признали главенство орков, и подчинились им, и для вас орки отвоевали вашу равнину. А нас они начали убивать - это мое племя было почти вырезано тем мясником с медведем, будь проклято его имя во веки веков! Агамагган не учил нас отступать, и мы снова поднимемся, как колючая лоза. Мы всегда поднимались. - Она пожала плечами, потом пояснила немного невнятно, как будто у нее был заложен нос: - Быть вроде дикого зверья, на которое охотятся ради развлечения... Ты бы смог, таурен? Ты бы отступил, в позор и смерть? Никакого другого выхода у нас нет. Даже если сейчас племена рассеются, все равно Чарлга придумает что-нибудь еще, чтобы прогнать орков. Чарлга самая старая и умная плетельщица шипов, по сравнению с ней я всего лишь подсвинок. Она живет в терновых зарослях на великой равнине... И может быть, ты даже сможешь увидеть ее, перед тем, как тебя убьют.

- Нет, - негромко отозвался Кур'дан. - Я не смог бы жить, как дикий зверь. Но ведь я не зверь. Поэтому мой народ сумел ужиться с орками, а твой - нет. В этом-то, думается мне, и проблема. Вы не хотите измениться.
Вздохнув, таурен взглянул на Карга.
- Хочешь тоже у нее что-то узнать? Не забудь потом передать здесь всем, что поблизости войско иглогривов. И что она сказала, тоже. Пусть снарядят гонца в Оргриммар. Орки должны знать. В особенности про Чарлгу.

- Хочу, - мрачно ответил тот. - Хочу знать, с каких это пор свиномордые стакнулись с синезадыми уродами-дренеями... но подозреваю, что эта свинья нам такого не расскажет. Тут надо кого поважнее спрашивать... а насчет армии не беспокойся, начальник. Свинолюды, если их не пинать в зады, сами никуда не пойдут, и без главаря потихоньку рассосутся по домам. Вот про Чарлгу - это любопытно... но я и раньше слышал разговоры про ихнюю провидицу, когда на заставе служил. Как по мне, хреновая она какая-то провидица, ну да чего от свиньи ждать.
Он развернулся к эльфийке, - Ну, морда бледная, порадуешь нас чем-нибудь еще про свою Чаргу, или ты совсем дура, и тебе ничего важного не известно?

Таурен покачал рогатой головой.
- Она больше не иглогрив. Может, годы пройдут, прежде чем отражение в воде, принадлежащее эльфу, смоет ее старое и уродливое "Я", но так или иначе, это случится. - Он оперся о копье и встал. - Оставь при ней стражу, Карг. Следите, чтобы руки были связаны. Если начнет буянить, вставьте кляп. Но глаз с нее все равно не спускайте. А теперь готовьтесь к выходу. Мы продолжаем путь и будем идти до самой жары.
Когда отряд собрался, Кур'дан подошел к самому большому кодо, и осторожно положил ладонь на лоб зверя.
- Тебе придется помочь мне, друг. Но не волнуйся. Я тоже помогу тебе.
С этими словами он зачерпнул немного пыли, и медленно начертал знак на лбу зверя.
- Будь сильным, как земля.
Забравшись на спину гиганта, Кур'дан слегка покачнулся, устроился удобнее и кивнул Каргу.
- Выходим.

Орки перед выходом о чем-то говорили с главой поселка, долго гортанно перекрикивались, сворачивая лагерь и выводя кодоев. Судя по вязанкам дров, навьюченных теперь на остальных животных, и факелам, выданным батракам - Оргнил слово сдержал, и древесину для экспедиции выдал, сколько смог. А может быть, это Карг подсуетился, и обеспечил соратников топливом каким-то иным путем.
Через некоторое время караван двинулся в путь: этот момент таурен отследил уже смутно, сквозь дрему. Его скакун шагал ровной, не слишком тряской поступью, и через некоторое время шамана сморил тяжелый дорожный сон, перемежаемый постоянными пробуждениями - и не отдых, и не бодрствование.
Кур'дану снились высоченные каменные пики, вздымающиеся над головой, словно стволы титанических деревьев. Снились увитые шипастыми лозами холмы среди высохшей от солнца травы. Снился гигантский кабан - настолько огромный, что его холка, возможно, стояла бы вровень с крышами построек Громового Утеса, пока копыта попирали бы землю у подножия месы. Кабан от шамана чего-то хотел, но понять его было титанически сложно. По какой-то странной логике сновидений, в сон вошли эльфы - ночные и кровавые.
А потом внезапно оказалось, что уже встает солнце, и караван остановился прямо под стенами Перекрестка.

Кур'дан потряс рогатой головой спросонья. Перед глазами еще таял образ чудовищно огромного зверя, эльфы - но если он не понимал, при чем тут остроухие, то образ кабана вызвал в памяти имя, которое так настойчиво повторяла Рябка. Не может шаман не знать такого могучего духа, но ведь он был когда-то повержен...
Снова тряхнув головой, таурен медленно спустился на землю.
- Спасибо тебе, друг, - негромко поблагодарил он кодо, и направился на поиски Карга. Разыскав своего капитана, Кур'дан позвал его:
- Что здесь, Карг? Дадут нам место передневать?
Отсюда он уже слышал, как поют ветра над бескрайними Степями. Хотя в голове еще шумело после неспокойной дорожной дремы, Кур'дан всюду бы узнал эту песню.

Заря еще только-только занималась, и бодрый утренний холодок проникал под одежду. Орк отсалютовал командиру отряда, мол, все в порядке, начальник. Когда таурен подошел поближе, Карг как раз следил, как проходит в ворота поселения первый кодо.
- Все путем. Батраки выдерживают темп, скорость хорошая, кодои здоровы, даже пленница не особо брыкалась, когда ее грузили. Вон, дрыхнет... - орк махнул рукой на очередное животное, у которого на спине между корзинами и вьюками примостилась и спокойно спала, посапывая, рыжая эльфийка. Ежилась.
- Думаю, - продолжил Карг, - в трактире можно будет остановиться. Я так посмотрел, подсчитал... Если выйти с вечера пораньше, и нигде не задерживаться, то до Подъемника дойдем к следующему утру, в крайнем случае к полудню. Спустимся, и разбиваем у подножья лагерь. Можно будет даже подкупить еды, навьючить батраков - лишним не будет.

*Вечер того же дня*

Когда последние лучи солнца, скользнув по багровой дуротарской пустыне, растворились в горячем воздухе, затишье разбил первый, самый гулкий удар большого барабана. Отзываясь эхом по равнине, перекатываясь, словно громовой удар, он промчался над каменистой пустошью и стих...
Чтобы быть рожденным вновь и вновь, рождая рокочущие потоки эха, чтобы быть подхваченным голосами других барабанов, снова и снова разбивая шаткий покой вечерней равнины могучим ритмом, на который отзывалась сама земля. И наконец, в тот миг, когда грохот барабанов достиг пика, в него вплелись низкие, хриплые голоса - песня без слов, громогласный призыв.
- Услышь нас, Мать-Земля! - проревел Кур'дан в самом сердце этого хаоса, окруженный беснующимися орками, и его рокочущий, как гроза, голос на миг перекрыл остальные. - Отзовитесь, духи предков и стихий! Отзовитесь и придите на наш зов!
С силой он вбил копье в твердую багряную почву, отошел, и вновь взревел, запрокинув голову к небесам вместе с варварским ритмом барабанов.
И вокруг оружия вспыхнул огонь. Беззвучный, но жаркий костер полыхнул в воздухе, жадно взвился к темнеющим небесам, и внезапно поднявшийся ветер закружил ароматный дым и сверкающий вихрь искр.
- Услышьте меня, духи! Пробудитесь, ибо я зову вас! Все мы зовем вас, каждый - как один! Пробудитесь, и принесите нам ответ, ибо хотим мы зреть Князя Шипов и Владыку Вепрей!
Тело облачно-белого таурена окутала призрачная дымка - то каждая татуировка на белой шкуре наполнилась силой, когда духи, отзываясь на зов древний, как сама земля, начали пробуждаться от дремы, а те, что не спали, один за другим появлялись среди орочьих фигур.
Содрогающийся от дикого грохота огромных барабанов воздух наполнился ароматом сожженных и разлитых даров, а наступающий сумрак расцветился вспышками, всполохами и мерцанием.
- Агамагган! - взревел Кур'дан, вкладывая в этот крик всю ярость и мощь, на какие только был способен.

Орки из тех, что постарше, несколько раз переспросили шамана, действительно ли он уверен в том, что делает. Среди них, понятное дело, специалистов по духам и общению с ними не было, но видимо, орочьи шаманы как-то иначе оформляли такие церемонии. Тонга, однорогий таурен из рода Рунных Тотемов, поддержал начинание с легкой опаской, но лишних вопросов задавать не стал. Только выразил сомнение, что получится призывать духа мертвого полубога вот так просто, без недельных церемоний с участием всего племени, причем по возможности, почитающего Агамаггана как духа-предка. Однако подношения духам и громадную кучу еды к вечеру собрал: клубни батата, сочные белые корни из Ашенвальских лесов, копченую рыбу из Кабестана, вяленое мясо долгоногов, лепешки, даже притащил откуда-то галеты, подозрительно напоминающие флотские. На недоуменный взгляд шамана сородич пожал плечами и пояснил: у гоблинов и не такое можно выменять.
Местные вообще откликнулись на идею "устроить праздник" с энтузиазмом - здесь, под периодическими нападениями Альянса, жизнь была достаточно напряженной, чтобы хотелось сбросить напряжение хоть на вечер. Брошенные в костер ароматные травы, появляющиеся на небе звезды, искры от костров и бешеный ритм барабанов - это зажигало и без того не слишком-то холодную кровь. Танцоры кружились без устали, хлопая в ладоши и изгибаясь так, что иногда казалось, нет отдельных орков, есть лишь многорукое и многоногое существо. Духи... духи явно были довольны и зрелищем, и подношениями. Их шепот наполнил воздух, искры костра оживали, и сама Земля под ногами словно потрескивала от доброй хмельной энергии.
Рябка хмуро глядела на все происходящее от костра - то ли завидовала, то ли просто не одобряла. Руки и ноги у нее были уже свободны, но видимо, экс-свинолюдка уже поняла, что особо далеко не убежит - без обуви, со слабым нежным телом, без привычной внешности... так что сейчас она лишь бормотала что-то себе поднос, ритмично и глухо. После вопля таурена Рябка поднялась на ноги, и тоже закричала что-то - но даже на хрюканье свинолюдов ее голос не был похож, не то что на треньканье талассийского языка. Судя по всему, голосовые связки эльфов сильно отличались от привычного для бывшей иглогривихи. И вот на ее зов откуда-то из темноты отозвался кто-то куда более крупный, чем обычные духи. Кто-то... будь он материален, от его поступи дрожала бы земля.
К костру и приготовленной пище из темноты выдвинулось громадное кабанье рыло - шерстистое, с грубым толстым пятачком и огромными бивнями. Небольшие глазки обводили освещенное пространство, пока дух ел. Побрезговал, кстати сказать, этот кабан-исполин только теми самыми галетами: дух или нет, но от его трапезы осталось очень мало.
- Меня позвали, и я выбрал придти. Я Агамагган. Я давно мертв, и даже когда был жив, не особо хорошо относился к твоему роду, таурен. Если бы не зов моего потомка и обещание еды... хмпф! В прошлом я бы даже не остановился для столь легкой закуски! Сейчас приходится обходиться малым. Так чего ты хочешь, шаман?

Пока рокочущая вокруг энергия проходила сквозь его тело, Кур'дан с трудом ощущал окружающий мир, растворяясь в восторге этого могущество. Но каждый дух для него был тогда сгустком огня, ледяными брызгами, дуновением ветра или стремительно мчащимся под откос камнем - и когда явился древний полубог, шаман почувствовал это так, словно сама земля сотряслась под ногами. В тот же миг он открыл глаза и почтительно опустился на одно колено.
- Могучий! Я Кур'дан из рода Рунного Тотема, и я призвал к тебе, чтобы просветить будущее твоего народа. Они стали кровожадными дикарями, безумными, бездумными разрушителями, что причиняют земле одни страдания. Погляди на одну из них, Древний. У нее тело эльфа, но душа иглогрива, и на этой душе еще остались пятна черной магии, которую она обрушила на меня. Таково ли твое желание, о Древний? Хочешь ли ты, чтобы твое племя пало во власть демонов и чернокнижия? - Таурен склонил рогатую голову еще ниже. - Укажи нам путь, помоги избавить твой народ от зла, и я обещаю - иглогривы смогут вернуть свой дом. К тому я приложу все усилия. Клянусь...
На мгновение в руке шамана полыхнул клинок из чистой магии, и кровь из разрезанной вены закапала на землю.
-... клянусь в том своей кровью, и клятву связываю с самой землей.